Лесь - Иоанна Хмелевская

– Около четырех с половиной метров, а внизу как бы обломки, – сказал Каролек. – Что там дальше?

– Ах, нет, нет, не говори ему об этом, он его убьет, – сказала с явным нетерпением Барбара. – Эта твоя невеста из обувного должна взять отпуск и бегать за нами.

– Измеряй, чего ждешь? – вышел из себя Януш.

– Да, ты права, сестричка моя, – ответил Каролек. – Я возьму на себя всю ответственность. Два десять на восемьдесят пять.

Главный инженер ойкнул душераздирающе и сел на ближайший камень, ощутив у себя удивительную слабость. Внезапно он понял директора бюро…

* * *

Чемодан, с которым Бьерн прибыл на вокзал во Вроцлаве, был очень тяжелым. Его содержимое составляли сорок рулонов ватмана, двадцать экземпляров хорошо уложенных оттисков и картонная трубка большого размера, заложенная под крышку. Внутри трубки находились старательно свернутые транспаранты и оригинал карты.

Он с облегчением поставил чемодан на лавку в длинной галерее вокзала и осмотрелся. В глубине его души возникло непреодолимое желание выпить любимый напиток. Он посмотрел на часы, убедился, что до отхода поезда есть еще полчаса времени, купил билет и подался в буфет.

Как язык, который он применял, так и его вид внешности с первого же взгляда позволял отгадать в нем иностранца с долларами. Иностранец с Запада оставил на лавке без присмотра очень толстый, заграничный чемодан…

Оставив буфет через четверть часа, Бьерн с удивлением обнаружил отсутствие своего багажа. Сперва он подумал, что ошибся лавкой, потом решил, что чемодан взял по ошибке какой-нибудь пассажир, потом его охватило легкое беспокойство. Он вспомнил, что ему рассказывали какие-то удивительные и неправдоподобные истории о случающихся в Польше кражах. Кража чемодана, в котором находились исключительно официальные, никому не нужные документы, показалась ему совершенно бессмысленной, и его удивление возросло. Потом он вспомнил упрямство и нервное состояние председателя местного Совета, и его охватил настоящий страх. Потом отошел его поезд, а только потом он наконец начал выяснять неприятное недоразумение.

Ушел также и последний в тот день поезд в направлении Шленских Зобковиц, когда дежурный милиционер в вокзальном отделении закончил писать фантастическое сочинение, озаглавленное словом «Протокол», а ошеломленный и угнетенный Бьерн начал понимать, что то, что с ним случилось, не является грустной ошибкой или веселой шуточкой, а печальной действительностью. Фантастика милицейского протокола вытекала из факта, что представитель власти старался объясниться с потерпевшим на двух языках – польском и русском, после чего выяснил непререкаемо, что пропал ящик, наполненный тайными документами.

Главный инженер, вернувшись в равновесие после объяснений от персонала бюро, осматривая, собственно, с интересом особым образом локализованный фонтан, когда, вместе с убитым горем Бьерном, прибыла к персоналу кошмарная весть. Первой реакцией всех заинтересованных было страшное чувство нервной слабости в области низа живота. В следующий момент удалось установить что-то вроде паралича мысли и органов речи. Затем в течение некоторого времени все отказывались поверить в случившееся. Потом некоторое утешение принесло воспоминание времени, когда существовали человеческие жертвы разгневанным богам, и рассматривался вариант принесения в жертву иноземца. Наконец, наступил момент реалистического мышления.

– Это уж слишком, – сказал Януш тоном безнадежной решимости. – Разные несчастья я мог себе вообразить, но это переходит всякие рамки. Пропала карта! Что теперь, триста тысяч чертей, должны мы делать?!!!

– Повеситься, – посоветовал Каролек решительно. – Только коллективное самоубийство может спасти нашу честь.

– Вообще-то мы можем отравиться, – добавил Лесь с душераздирающей грустью. – Чем-нибудь действующим быстро и без мучений, ибо достаточно уже зла в нашей жизни…

– Вы полностью оба стали идиотами, – оборвала их гневно Барбара. – Эти идиотские роли в пьесе бросились вам в головы. Как можно, чтобы мужчины так сразу, от черт знает чего, совершенно сломались!

– Как это от черт знает чего? – спросил разгоряченный Януш. – Мы становимся вверх ногами, дурим человека, сами дуреем, выдираем у него из зубов ту холерную карту, на коленях даем присягу, что вернем ее в идеальном порядке, даем слово чести, и что? И теряем единственный экземпляр! Как идиоты, как мелкие жулики, как дебилы, как тряпки, как… как…

– Как половина задницы, – подсказал Каролек с горечью. Удивленный Януш прервал исповедь.

– Что? – спросил он. – Почему половина?…

– Еще глупее, чем вся, – пояснил Каролек.

– Подождите, – сказал главный инженер. – Это действительно идиотская история, но нужно найти какой-то выход.

– Ясно, что надо, – поддержала его Барбара. – В любом случае мы не можем признаться, что что-то у нас пропало. Об этом и речи быть не может. Януш прав, мы похожи на непроходимых кретинов…

– И такие, как мы, должны заниматься общегосударственной акцией изменения лица туристического родины! – воскликнул Януш с явным отвращением. – От таких, как мы, зависит строительство целых объектов!…

– Заткнись, – прервала его Барбара, находясь на грани взрыва. – Такие, как мы, должны этот паршивый документ найти!

– Как?! Помчишься выслеживать этого злодея по всему Вроцлаву?

Главному инженеру удалось вмешаться.

– Но ведь у вас есть две копии, – сказал он рассудительно. – Нужно эту карту просто-напросто восстановить.

Некоторое время персонал смотрел на него и молчал.

– Она была не на кальке, – сказал наконец тихо Каролек голосом несколько сдавленным.

– А на чем?

– На предвоенном астралоне…

Теперь умолк и главный инженер.

– Послушайте, а может, тот преступник сориентируется, что он украл, и вернет или подбросит чемодан или документы? – спросил Лесь с отчаянной надеждой.

– Когда он сориентируется, что он украл, то его хватит удар и он со страха выбросит все в реку или порвет на куски! – ответил хмуро Януш.

– Или сожжет, – дополнил Каролек. – Нет, на получение того нет никакой надежды. Давайте мыслить реально…

– Все в порядке, – сказал внезапно главный инженер с энергией. – В этом случае нужно сделать лист старого астралона. Он был каким?

– Тонким, – сказал Януш. – Не больше трех десятых миллиметра, а может, даже и две, но разницу в одну десятую никто не заметит. Был несколько пожелтевшим по краям.

– Края – это мелочь, всегда можно сказать, что при копировании желтизна пропала. Есть два оттиска…

– Наш никуда не годится, – прервал Каролек. – Мало того, что разрисован, порван, так еще и вымазан яичницей.

– Перестань нагромождать трудности! – разозлилась Барбара. – У председателя есть другой в хорошем состоянии и даже не перегнутый а свернутый в рулон. И вообще, сколько раз я говорила – не работайте, когда едите!