Слишком заманчиво - Лори Фостер

– Будь жив ваш отец, разве он допустил бы такое безобразие?! – воскликнула Агата.

– Да ты просто не понимаешь! У Джонсона не было ничего, что позволило бы называть его отцом. Черт, да мне просто повезло, что он убрался из моей жизни. И, поверь мне, по нему никто не скучал. Мы с мамой хорошо справлялись.

– Но ты мог бы иметь гораздо больше. Роскошные машины, поездки, влияние, ты даже мог стать политиком. У меня хорошие связи в Капитолии.

– Все, что было у Джонсона? Ее губы дрожали.

– Да.

Очень мягко, даже чувствуя прилив нежности по отношению к ней, Бен сказал:

– И теперь подумай, кем он стал.

Агата отвернулась. Ее плечи ссутулились, что заставляло Бена чувствовать себя монстром. Но ей следовало прекратить вмешиваться в жизнь Ноя.

Пора было уходить. Прежде чем покинуть ее, Бен сказал:

– Джонсон никогда не был таким, как Ной. Ной лучше.

– Я знаю, – произнесла Агата после долгого молчания. Бен недоуменно уставился на нее:

– Что ты сказала? Она выпрямилась.

– Я сказала, что знаю это. То же самое можно сказать и о тебе.

В нем зашевелилось подозрение.

– Все еще пытаешься играть, Агата? Старый трюк. Лживая лесть для достижения желаемой цели.

– Нет. – Она покачала головой. – Бен, это правда. Ты очень хороший парень.

Бен вновь почувствовал приступ гнева.

– Я не так прост, Агата. Ты уже сказала, что думаешь обо мне, несколько лет назад. Я все хорошо помню.

– Да? – Она криво улыбнулась. – А ты тогда сказал все, что думаешь обо мне.

Черт, неужели сейчас ей понадобилось его сочувствие?

– Ну и что? – спросил он.

– А то, что ты не так испорчен.

Бен глубоко вздохнул. Он должен убраться отсюда прежде, чем сморозит какую-нибудь глупость.

– Агата, у меня есть один вопрос, прежде чем я уйду. Она устало кивнула головой:

– Давай.

– А что ты имеешь против Грейс, черт побери? На ее лице мелькнуло удивление.

– Да нет, ничего. Она милая.

– Я тоже так думаю. Лучше всех, кого я знаю. Но тогда почему ты так добиваешься разрыва между ней и Ноем?

Агата покачала головой:

–Ты не прав. Я пыталась убедить Ноя жениться на ней.

Бен широко открыл глаза. Он не верил Агате.

– Но это же отлично!

– А ты ему это сам предложи.

– Я не вмешиваюсь в его жизнь.

– Я сказала, что приму обратно и его, и Грейс, если они поженятся.

Сначала Бен решил, что Агата была слишком близорука в своих методах. Она привыкла прокладывать дорогу силой и не знала иного пути. Он рассмеялся и оперся кулаками о стол.

– То есть, иначе говоря, ты пыталась его подкупить?

– Я так не думаю.

– Конечно, Агата, именно это ты и пыталась сделать. Ты не такая уж и наивная. Ты точно знала, что тебе нужно. Готов поспорить, что этот трюк ты оговорила массой невыполнимых условий.

Она вспыхнула, и это было достаточным ответом для Бена.

– Агата, Агата, – произнес он нараспев с наигранным упреком. – Ты действительно совершенно не знаешь Ноя.

Агата огрызнулась:

– Заткнись! – Подумала и внезапно созналась: – Да, я хотела толкнуть его к Кларе. Я считала, что она будет ему идеальной парой, хотя теперь я вынуждена переосмысливать это.

– Наконец ты в чем-то сомневаешься, Агата.

– Да. Сомневаюсь. Мои планы провалились. Грейс услышала, как Ной отказался от моего предложения. Боже, я никогда не видела Грейс такой опустошенной!.. – Ее глаза сузились и внимательно взглянули на Бена. – Я чувствую себя отвратительно и без твоих дурацких реплик.

Бен заморгал, затем разразился смехом.

– Черт подери, Агата, я смотрю, ты теряешь авторитет.

– Как ты мог заметить, при этом мои работники используют такие же грязные слова, какие употребляешь ты.

Бен усмехнулся:

– Должно быть, я унаследовал это от тебя.

Агата выдавила из себя улыбку. Она даже хихикнула:

– Замолчи, ты, отступник.

– Слушаюсь, мэм.

Внезапно Агата стала задыхаться, схватилась за грудь. Бен заволновался. Пока не понял, что она симулировала шок от его любезности. Она моргнула и сказала:

– Ты очень вежлив.

– Ну да.

В следующий момент она уже заговорила деловым тоном:

– После этого ужасного инцидента со свадьбой я много думала о Грейс. Бен, я обидела ее и сама себя за это ненавижу. Не нужно много времени, чтобы понять, что она прелесть и нужна Ною. Она такая же сильная, способная, хорошая и честная, как и он сам. Они прекрасная пара. – Она сцепила руки. – Но я все испортила.

– Да, но в отличие от тебя я вижу их и могу тебе сказать, что Ной все еще на крючке.

– У Грейс?

– Да. – Бен сделал движение, словно забросил удочку. – На крючке, трепыхающийся и выпотрошенный.

– А как же Клара?

Бен решил, что может сейчас немного помочь Ною. Выбрав правильную сторону, Агата становилась хорошим союзником. Бен поможет ей сделать верный выбор.

Он кивнул в сторону ее стула, по претенциозности конкурирующего со столом, – он был достаточно велик, чтобы выдержать двух мужчин.

– Агата, присядь на свой любимый стул. Ты уже и без того бледная, а то, что я тебе скажу, может повергнуть тебя в шок.

Грейс была прекрасна! Сердце ее билось, как птица в клетке. От чувств в глазах стояли слезы. После оргазма она всегда испытывала нежность к Ною.

Ной упал на спину около нее.

– Боже, Грейс, с каждым разом ты все лучше и лучше.

Грейс счастливо улыбнулась. Все ее тело было сейчас чувствительным, ее кожа все еще трепетала, соски пульсировали. Ной положил горячую тяжелую руку на ее живот.

Через два дня после их приезда во Флориду его охватило какое-то новое настроение. Он был встревожен нехорошим предчувствием. Его сексуальные игры становились все грубее и требовательнее. Они оба постигали то, что не ведали доселе. Но ни Ной, ни Грейс больше не упоминали о женитьбе, словно сговорились.

Грейс вздохнула и зажмурила глаза, вновь и вновь переживая сватовство Ноя. Как же она хотела сказать ему «да»! Но Грейс не могла позволить, чтобы Ной принял скоропалительное решение больше из чувства противления Агате, а не по доброй воле. Грейс понимала, что такой брак будет недолгим. Она не могла допустить этого. Так же, как не могла допустить, чтобы он ушел. Ей так хотелось сказать «да», но она сдерживала себя из чувства собственного достоинства и из чувства противоречия. Время, проведенное ими во Флориде, было замечательным, но в их отношениях появилось некоторое напряжение, которого не было до предложения Ноя.