Золото гетмана - Виталий Гладкий

– Что мне таиться? – Молодой человек допил вино и продолжил: – История моя проста, как выеденное яйцо. Я бывший гардемарин. Нас послали в Кадикс учиться морскому делу. Поначалу все шло отлично – как на празднике. Нам даже выдали мундиры испанских гардемаринов: кафтаны васильковые, обшлага красные, пуговицы и петли золотом обшиты, камзолы и чулки красные, штаны васильковые… В общем, не то что серенькая форма наших моряков, которые даже верхней одежды для защиты от непогоды никакой не имеют.

Он с сожалением посмотрел на пустую бутылку, затем перевел взгляд на Коростылева; тот согласно кивнул, и Алексей, подозвав гарсона, заказал еще вина.

– Потом начались будни… – Молодой человек тяжело вздохнул. – Вскоре мы уже ничему не были рады, в том числе и красивой форме. В Кадисе все мы часто болели; наверное, климат нам не подошел. А там, ежели гардемарин занеможет, его кладут в госпиталь и потом вычитают из жалования деньги на лечение. Квартиры нам не давали; каждый нанимал жилье за свои деньги. А жалованья на месяц было положено всего 10 ефимков. По ордеру королевскому всякой гардемарин должен быть во втором часу ночи на своей квартире и никуда не отлучаться; за этим досматривал бригадир, совершая ночные обходы. Если гардемарин провинился, то наказывали так: первый раз – арест на квартире; второй – сажали в камору и замыкали; третий – по великой вине – сажали в тюрьму и есть, кроме хлеба и воды, ничего не давали. Учили нас артиллерийскому искусству, математике, солдатскому артикулу, биться на шпагах и танцевать. Но толку от этого обучения было мало, так как никто из гардемаринов не знал гишпанского языка. Спустя год мы так обнищали, что ели только грубую пищу и пили одну воду. Платье наше прохудилось, а новое нам было не положено. Некоторые из нас просились на действительную службу, на галеры (мы узнали, что там хорошо платят), но им ответили, что его королевское величество содержит только шесть галер, да и те в Сицилии…

Принесли вино. Алексей налил полкружки и жадно выпил. «Эк его забрало… – встревоженно подумал Коростылев. – Опьянеет, какой потом с него толк?»

– Не знаю, как было бы дальше, но тут со мной случилась неприятная история… – Молодой человек сокрушенно покачал головой. – Угораздило меня сойтись на дуэли с гишпанским офицером. Ладно бы я только ранил его, но так вышло, что мой удар пришелся ему точно в сердце. А в Кадиксе с этими делами строго. Мне светили каторжные работы, а с каторги, как рассказали бывалые люди, редко кто возвращался живым. И я решил податься в бега… Так я и оказался в Париже. Здесь легче затеряться, к тому же Франция с Испанией живут как кот с собакой. Меня быстрее выдали бы свои.

– Постой, постой… А как твоя фамилия? Да ты не бойся, я не выдам.

– Чего ж мне теперь бояться? Я почти все рассказал. А концы с концами свести – плевое дело. Белосельский я.

– Князь Алексей Белосельский?!

– Был князь, да весь вышел.

– Но ведь ты умер! По крайней мере, так было написано в бумагах, полученных из Испании.

– Это придумал наш наставник, капитан Канон Никитович Зотов. Дабы избежать позору. Да и не хотелось ему подставлять свою голову. Кто знает, как отнесся бы Петр Алексеевич к такому упущению по службе – ведь Зотов был за нас в ответе.

– Но есть акт о твоей смерти, подписанный должностными лицами Кадиса!

Бывший гардемарин скупо улыбнулся.

– Чего проще… Нашли мертвеца, немного похожего на меня, переодели в мою одежду, положили в нее мои документы и бросили в море недалеко от берега. На другой день «утопленника» вытащили в своих сетях рыбаки. На опознание ходил Канон Никитович, который с полной уверенностью «узнал» в утопленнике гардемарина Белосельского. А я в это время уже был на полпути к Франции. Нанялся гребцом на венецианскую галеру. Меня взяли в экипаж с дорогой душой, потому что быть гребцом мало охотников.

– А документы?

– Канон Никитович – храни его Господь! – и в этом деле помог. Он дал мне паспорт своего покойного слуги…

Неожиданно мысли Белосельского приняли другое направление, и он с подозрением спросил:

– Позвольте, а откуда вам известна моя история? Вы ведь представились матросом… уж не помню, как называется ваше судно. По-моему, вы его даже не назвали.

– Обманул я тебя, – ответил Коростылев. – Да ты сиди, сиди! – схватил он за рукав бывшего гардемарина, который уже вознамерился дать деру. – Я ведь сказал, что не выдам тебя. Мало того, я могу тебе помочь – и документы новые выправить, и, если пожелаешь, домой вернуться. Чай, родители твои заупокойные службы справляют по безвременно усопшему отроку Алексею? Они ведь не знают, что сын их жив и здоров. Вот порадуются-то старики, когда вернешься…

– Кто вы?!

– Как ты уже, наверное, понял, я не матрос. Кто я точно, знать тебе не следует. Отвечу так – слуга государев. Имеющий определенные полномочия и власть. Прибыл в Париж по важному делу. Это все, что я могу тебе сказать. Мне нужен надежный помощник, владеющий французским языком, который знает Париж как свои пять пальцев. Надеюсь, зря время ты здесь не терял?

– Н-нет, не терял… – Голос Алексея дрогнул; он боялся поверить в такую удачу. Неужели своенравная богиня Фортуна повернулась к нему лицом и он наконец сможет вернуться домой? – Париж я знаю хорошо.

– Принимаешь мое предложение?

– Д-да… А какие гарантии? – спохватился бывший гардемарин.

– Гарантии нужно заработать, – веско ответил Коростылев. – Надо мной есть начальство. Если будешь полезным в нашем предприятии, окажешь нам большую помощь, то тогда можешь считать, что твое дело решено положительно. Но свою настоящую историю больше никому не рассказывай.

– Я просто давно не видел соотечественников…

– И расчувствовался. Впредь запомни – язык свой всегда держи на привязи. От него все беды. А что касается твоих похождений, выдумай какую-нибудь сказку. Например, что тебя похитили мавританские пираты и ты все это время провел в качестве раба на галерах. Это чтобы не подставить капитана Зотова. Судя по всему, он хороший человек. Понял?

– Конечно! Что мне нужно делать?

– Для начала ты должен прилично – но небогато! – одеться и снять другую квартиру, не в этой крысиной норе. Вот деньги… – Коростылев отсчитал молодому человеку несколько золотых. – Потом составишь отчет, как ты их израсходовал. Все это нужно сделать быстро. Как только обоснуешься на новом месте, найди меня. Я живу… – Коростылев назвал адрес постоялого двора. – Знаешь, где это?

– Знаю.

– Вот и ладушки… – Коростылев весело улыбнулся. – Ну что, князюшка, выпьем на коня? Нам пора…

Спустя двое суток после этого разговора агенты князя Долгорукова сообщили ему наименование постоялого двора, где остановился Орлик. И уже к вечеру третьего дня Коростылев со своими людьми обложил гостиницу «Золотая шпора» по всем правилам воинского искусства. К сожалению, он не мог учесть одну-единственную, но очень серьезную помеху в своем предприятии. И имя этой помехи было Бомбанс.