Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика - Рэйвин Коннелл

Образец обширного компендиума, выполненного в этом научном жанре, – работа «Психология половых различий» Элеанор Мак-коуби и Кэрол Джэклин 1970-х годов. В своей книге они говорят, что блок-различия между женщинами и мужчинами (обычно в качестве объектов наблюдения у них выступали белые студенты-североамериканцы из состоятельных семей) проявлялись достаточно регулярно при проведении тестов на вербальные способности, визуально-пространственные способности, математические способности и уровень агрессивности. Отсутствие же блок-различий регулярно проявлялось в исследованиях значительно большего числа качеств: общительности, внушаемости, самооценки, типов обучаемости, когнитивных стилей, достижительной мотивации, сенсорных модальностей. Авторы книги не обнаружили устойчивой модели и в другой группе личностных свойств: тактильной чувствительности, робости, уровне активности, соревновательности, доминировании, гибкости, потребности в заботе о других. Исследования того же типа, как те, о которых писали Мак-коуби и Джэклин, продолжаются. Результаты новых поисков неоднозначны, но если и удавалось обнаружить какую-то закономерность, то обычно она свидетельствовала об отсутствии значимых различий между мужчинами и женщинами в тех аспектах, в которых до сих пор оставалась неясность. Роберт Пломин и Терри Фоч (Foch), например, считают, что различия между полами объясняют только 1 % наблюдавшихся ими различий в вербальных и математических способностях детей. Олив Джонсон и Каролин Харли пришли к выводу, что гораздо более надежным признаком, позволяющим судить о когнитивных способностях, является право– или леворукость, а не половая принадлежность. Разумеется, это только два примера из множества проводимых в настоящее время исследований. Среди них есть и такие, которые свидетельствуют о более значительных половых различиях. Однако можно быть абсолютно уверенным в одном: современные исследования не показали, что Мак-коуби и Джэклин систематически недооценивали половые различия.

В результате мы приходим к поразительному выводу. Логика жанра описанных исследований предписывает сосредоточиться на «различии» и его объяснении. На самом же деле проводившиеся около восьмидесяти лет исследования показывают значительное психологическое сходство между мужчинами и женщинами в изучавшихся группах населения. Очевидные блок-различия немногочисленны и касаются ограниченных областей. Незначительные средние расхождения на фоне весьма значительного пересечения распределения мужчин и женщин – обычное явление даже в тех случаях, когда речь идет о характеристиках, которые достаточно регулярно проявляются как дифференцирующие. Если бы исследователи и их аудитория не страдали культурными предубеждениями, то мы давно могли бы начать говорить об исследовании сходств между полами.

Постольку поскольку мы можем доверять шкалам и измерениям, можно говорить о том, что представление о различных унитарных половых характерах мужчин и женщин было ими решительно опровергнуто. Это должно было разрушить обыденное представление о поле и гендере вместе с большей частью функционалистского теоретизирования по поводу половых ролей.

Этого не случилось. Представление о половом характере получает слишком сильную поддержку, чтобы его могло разрушить простое опровержение с помощью фактов. Однако есть серьезные основания это представление изменить. Наиболее простое изменение здесь может состоять в отказе от идеи категориальных различий и в интерпретации результатов данных, получаемых в процессе углубленного изучения различий между полами, с помощью формулы вариативности нормы.

Таким образом, пересекающиеся распределения играют меньшую роль. Различия между средними величинами достаточны, чтобы установить различия между нормами для мужчин и женщин. Ролевая теория обеспечивает комментарий к этой ситуации. Вариации каждой нормы отражают дистанцию между ролями, неопределенность или конфликт ожиданий, а то и отклонение. Те исследования, в которых не обнаруживается средних различий, интерпретируются как доказательство в пользу пересекающихся ожиданий или конвергенции традиционных половых ролей.

Как уже было сказано в Главе 3, ролевая теория бесконечно эластична, и нет ничего интересного в упражнениях по ее возрождению. Но есть один момент который заслуживает внимания: перемещение акцента на вариативность. От интереса к вариативности качеств, которые объясняются мужским или женским характером, до интереса к вариативности самих маскулинности и фемининности – только один шаг. Движение в этом направлении ведет к неунитарным концепциям половых характеров.

Необходимость идти по этому пути уже ясна из научной литературы: самые интересные концепции полового характера не связаны с унитарным подходом. Как фемининность, так и маскулинность имеют вариации, и понимание их вариативности составляет центральную задачу психологии гендера. Как следует понимать эту вариативность? Существует несколько возможных подходов.

Шкалы маскулинности/фемининности

Наиболее распространенный способ анализа разнообразия половых характеров состоит в том, чтобы разделять людей на группы по шкале, которая ставит различия между людьми в зависимость от каких-то гендеризованных черт характера. Этот принцип анализа лежит в основании большинства тестов на маскулинность/фемининность (далее – М/Ф), которые проводятся путем анкетирования. Вопросы анкеты обычно просты и требуют ответа типа «да»/«нет» или «правильно»/«неправильно». Проблема состоит в том, как определить, куда на воображаемой линии, которая представляет данную шкалу измерения, попадает данный человек. Это называется измерением черты характера, и шкалы М/Ф различаются в зависимости от того, какие решения этой проблемы они предлагают.

В некоторых тестах использовались проективные методы, такие как IT-шкала. В таком тесте детям предъявляется фигура с неопределенными половыми признаками, и им предлагают придумать историю об этой фигуре. Но с 1940-х годов, когда начал использоваться Миннесотский многофазный личностный вопросник (Minnesota Multiphasic Personality Inventory – MMPI), наибольшее распространение получила другая форма. В этот самый известный из всех психиатрических скрининговых тестов входила подшкала маскулинности/фемининности, которая задавала модель самостоятельно заполняемого опросника, состоящего из многих коротких вопросов. Респонденты описывают себя сами, отвечая на каждый вопрос отдельно, и затем производится подсчет, насколько часто встречается определенный тип ответа. На основании этих подсчетов, которые иногда обрабатываются статистически, выводится оценка маскулинности/фемининности респондента.

Формы самоописания могут различаться. Джанет Спенс и Роберт Хелмрайх в своей работе «Маскулинность и фемининность» используют вопросник, где респонденту предлагается оценить себя по шкале, крайними значениями которой являются такие, например, оценки:

Сандра Бем, автор известной шкалы андрогинии, отказывается от полярных оппозиций. В каждом пункте шкалы просто называется определенная черта характера, и респондентам предлагается оценить, насколько часто эта черта характера проявляется у них: честолюбивый, энергичный, нежный, инфантильный и проч.