Западня - Андрей Стрелко

– Одна десятая процента – это десять киловатт, а на меня и одного киловатта хватит.

– Ну, Птица, я не силен в математике! Тот, кто делал этот комбинезон, сказал, что двухкратное попадание в «мясорубку» он выдержит, а врать этот человек не будет.

– А откуда он знает, что выдержит? Никто еще после этого жаловаться не приходил?

– Молодец, шутишь, значит, настроение боевое!

– Меня интересует, почему я? Почему не ты? Давай жребий бросим!

– Потому что тебе сегодня везет, – веско сказал Крюк. – И хватит препираться, иначе мы тут загнемся и без «мясорубки».

Птица взглянул в проход, воздух пылал мелкими «мушками» – завихрения наэлектризованных молекул газа, туда только сунься – порвет в клочья.

– А что значит опустошенные «батарейки»? – спросил он. – Они же вечные.

– О господи! Птица, ты все равно все забудешь, когда обновится контур, на хрена тебе это знать? Только время теряем.

– Хочу понять, каковы мои шансы остаться в живых. Хотя бы до вечера.

– Ну что тебе, лекцию, что ли, читать? Вечными «батарейки» назвали, потому что энергия в них никогда не кончается, а впитывать ее «батарейка» начинает быстрее, если ее с какими-то другими артефактами скрестить. Я точного рецепта не знаю, но скорость входа энергии увеличивается в тысячи раз.

– Ну, Крюк, если меня там зажарит, то моя смерть будет на твоей совести! Говори, что делать.

– Другой разговор, – облегченно вздохнул Крюк. – Значит, так. Слушай и запоминай. Туда прыгнешь прямо так, комбинезон первый удар должен легко выдержать. Ты, конечно, немного пропотеешь, но держи себя в руках, там внутри полно аномалий, не залети с дуру в какую-нибудь. Держись левой стороны – там чисто, «компрессионная аномалия» только в самом углу. Встаешь там и ждешь моих указаний, понял? Никакой самодеятельности!

– Постараюсь. Жарко сильно будет?

– Как на сковородке, ожоги второй-третьей степени.

– Ты опять шутишь?

– Нет, на этот раз честно говорю. Ничего, переживешь. Внутри как раз около тебя окажутся два «сопливчика», подберешь их, а когда вернешься, я их к ожогам присобачу.

– Спасибо, утешил.

– Ты мне лучше скажи: все, что надо из артефактов, здесь есть?

– Да, я уже посмотрел. Вон там все можно собрать, на одном пятаке.

Крюк долго всматривался в зал. Артефакты буквально заполонили подвальчик, для формирования такого количества артюхов нужна биомасса, много биомассы. Вероятно, почуяв неладное, восстанавливавшие завод люди пытались укрыться в бомбоубежище от второго взрыва на ЧАЭС, но только облегчили задачу бесчеловечной Зоне. «Мясорубка» заперла внутри тех, кто выжил, а запечатанные в тесном зале аномалии добили остальных, передвигаясь с места на место при выбросах. А тесное соседство разнородных аномальных полей на маленьком участке привело к тому, что железо и стекло, оказавшиеся здесь, тоже получили заряд аномальной энергии. Итог – две сотни артефактов разного вида и достоинства, от их свечения даже глаза слепнут. Миллионов на тридцать потянет, только вояки их обязательно себе приберут, а жаль.

«Лифт» явно недавно переместился к стене, вытолкнув оттуда все, что попало в его область действия, теперь аномалия заставляла периодически вспыхивать две яркие, но узкие «печки». С другой стороны редкая аномалия «чернильница» пылила под краем «электросети». Обе аномалии видимые, их легко обойти, но тогда придется прыгать через «студень». Самая опасная для Птицы аномалия – «воронья карусель», небольшая, но если затянет, то хана. Она заняла небольшой участок в ближнем углу, ее, как самую легкую, оттеснили в угол другие. Еще должны быть где-то «спираль» и «красный мак», их артефакты тоже есть, но они, скорее всего, в мертвой для Крюка зоне. «Ржавых волос» не видно, их производных тоже, что само собой разумеется. Зато есть полсотни, а может, и больше «нестандартов».

Артефакты скопились тремя группами, две были большие – у левой стены и в дальнем углу, но Крюка интересовала маленькая, скопившаяся почти в центре зала небольшим, но плотным облаком. Между скоплениями бултыхалось еще с два десятка неприкаянных артефактов, обозначая свободные от аномалий участки.

– Значит, так, – Крюк подтянул к себе умника, – идешь мимо «электросети», стараешься не задевать, но если что, «электросеть» тебя не зажарит. «Чернильницу» знаешь?

– Знаю.

– Тогда знаешь, что с ней делать?

Птица кивнул.

– Пленку около нее подберешь, аккуратно, не размахивая руками, смажешь ботинки и перепрыгнешь через «студень». Даже если наступишь, свариться не успеешь. Понятно?

– Да. Артефакты брать?

– Нет. Они нам сейчас ни к чему, а мешать тебе будут. Но и не раскидывай их, а то активируешь аномалии – тебе же лишние проблемы. Бери все, что нужно для ДП, и возвращайся с другой стороны, «пресс» до тебя не достанет. На обратном пути, если все будет хорошо, подбирай вон те «батарейки». Подойдешь к «мясорубке» и жди моих указаний.

Крюк вопросительно взглянул на Птицу.

– Все понял, – ответил он.

– Тогда двигай. Спокойно, без суеты. Если что-то непонятно, я подскажу уже по ходу.

– Можно идти?

– Давай, на счет три. Готов? Раз, два, три!

Птица прыгнул вперед, стараясь держаться левой половины прохода. Грохота он не услышал, наверное, потому, что сразу оглох. Уши заложило так, что звуки перестали существовать как таковые, зато глаза успели уловить ломаную линию ослепительного света. Птица дернулся в сторону, укрываясь от удара, правую руку будто расплющило, жаркая волна пробежала от кончиков пальцев до ног, и вдруг все стихло.

Придя в себя, Птица ощутил, что лежит на полу, руку жжет, но, несмотря на боль, пальцами шевелить можно. Значит, на месте. И звуки вернулись неожиданно быстро, даже не верится, что проскочил. Или умер?

– Птица, ты живой? – Голос Крюка звучал ровно, не похоже, что Крюк сильно волновался.

Оглянувшись, Птица увидел его лицо. Улыбается, гад!

– Вот видишь, а ты боялся.

– Уши заложило, – пожаловался умник, хотя все это время только и думал о пальцах на правой руке. Рассмотреть их мешала ткань комбинезона, впрочем, и без того ясно, что ожог будет сильным.

– Это не заложило, – успокоил Крюк. – Просто у комбинезона есть функция шумоподавления, она сработала. Кстати, светопреломление тоже встроено, чтобы не ослепнуть, а то бы ты сейчас был как та обезьяна – ничего не вижу, ничего не слышу… Ожоги есть?

– Рука, правая… Болит сильно.

– Плохо. Надо поторапливаться. Ты карман-то правый выверни, а то тлеет.

Птица только сейчас осмотрел себя – удивительно, но кевлар действительно выдержал удар молнии. От правой руки до пояса прошла отчетливая выжженная линия, очертив путь прошедшего напряжения, внизу он разделялся на несколько более узких дорожек по направлению к зашитым в поверхность кевлара вставкам.