Трах! - Мелвин Бёрджесс

Не было слышно ни слез, ни криков, но его сердце учащенно забилось. Он в ужасе смотрел на телефон, не в силах сказать «нет». Она не просила его о чем-то нереальном, это был пустяк, но он не мог отделаться от мысли, что все это было какой-то ловушкой.

Дверь была приоткрыта. Я постучал.

— Входи, — ответила она слабым голосом. Я увидел ее, сидящей в кресле. Руки ее лежали на подлокотниках, она была очень бледной.

— Привет! — поздоровался я.

— Привет! — отозвалась она и улыбнулась мне. Казалось, она чувствует себя неловко. С ней было что-то не так, но я никак не мог понять, в чем дело. Она опустила глаза, как будто не могла с собой совладать, а потом отвела взгляд в сторону. Я проследил за ее взглядом. На кресле было коричневое покрывало. Я сделал несколько шагов, и она резко подняла голову, как будто я мог ее ударить, несмотря на то что я старался быть крайне обходительным. Я заметил, что подлокотники кресла испачканы чем-то красным.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился я. Она равнодушно посмотрела на меня. Я подошел и потрогал подлокотники, они были мокрые. Я все еще не понимал, что происходит. Откуда эта краска? И тут я увидел. Она текла из ее запястий.

Она порезала себе вены.

— О боже! — закричал я и побежал к телефону, чтобы набрать 999. Она звала меня, но я думал только о том, чтобы позвать кого-то на помощь, прежде чем она умрет вот так, сидя передо мной! За мной на полу оставались кровавые следы, и я испачкал телефон. Я уже набрал 999, когда она появилась у меня за спиной и разъединила меня.

— Что ты делаешь? — закричал я.

— Мне не нужна скорая, ты можешь сам меня отвезти.

— Отвезти тебя?

— Так будет быстрее.

— Правда?

— Да, — кивнула она и засмеялась. — Не волнуйся так, Бен, я не собираюсь умирать.

— Откуда ты знаешь? — И прежде чем эти слова вылетели у меня изо рта, я уже знал ответ. — Ты и раньше это делала, — набросился я на нее. Она никогда мне ничего не рассказывала, но я видел тонкие белые шрамы у нее на запястьях. Я стоял с телефонной трубкой в руке, не зная, что делать. Я бы с большим удовольствием позвонил в скорую и предпочел, чтобы они сами отвезли ее в больницу.

— Я не могу водить машину, — напомнил я ей.

— У тебя есть временные права, и я буду сидеть рядом. — Она подошла к двери. — Пошли, так будет быстрее. Она махнула мне рукой, и я увидел, как с нее капает кровь.

Я был так напуган, что не понимал, что делаю. Я боялся ее, боялся больницы, полиции, потому что… Вы знаете, почему это все произошло? Все из-за меня.

Мы спустились вниз и сели в машину. Я весь дрожал, мои руки тряслись.

— Почему ты это сделала? — спросил я ее.

— Потому что я глупая, — тихо ответила она. Она неподвижно сидела, положа руки на колени и не отрывая от них взгляда. Она обернула запястья голубыми кухонными полотенцами, сквозь которые уже начинала просачиваться кровь. Через какое-то время она отвернулась от меня и стала смотреть в окно. Я слишком быстро переключал скорости и резко тормозил на поворотах, и каждый раз она только морщилась, но за всю дорогу не произнесла ни слова.

Они заставили нас прождать целую вечность. Появилась медсестра, бегло осмотрела Али и, похоже, никуда не спешила. Я попытался поговорить с Али, но она только покачала головой и сказала «нет». Прошло еще какое-то время, прежде чем ее повели в приемную, а я остался сидеть в коридоре.

— Я не собираюсь умирать, — сказала она. Какой смысл резать себе вены, если ты не собираешься умирать? «Надеюсь, хоть кто-нибудь понимает, что происходит, потому что я не знаю, что и думать», — пронеслось у меня в голове.

Так я и сидел, наблюдая за людьми, которые ходили туда-сюда. Я оказался в курсе целой кучи несчастных случаев, которые, казалось, происходили один за другим. Например, дверь распахивалась, и в холле с криками «Сестра! Сестра! Помогите!» появлялся какой-то толстый мужик. За ним семенили три молодых парня, по-видимому его сыновья. Похоже, чуваку было нестерпимо больно, но я не мог удержаться от смеха. Мне пришлось даже выбежать на улицу, чтобы как следует посмеяться. Потом появился ребенок с перебинтованными руками и перепуганной мамочкой. Она была совсем миниатюрной, ребенку было лет восемь, и он был не намного меньше ее. У них у обоих была уморительная походка, как у пингвинов. Я себя чувствовал так, словно нахожусь под воздействием какого-то наркотика. Но потом все стало казаться нестерпимо скучным, и я просто сидел и ждал, пока наконец мне не сказали, что я могу ее увидеть.

Она лежала на кровати с перевязанными руками и слабо улыбалась мне.

— Привет, — сказала она.

— С тобой все будет в порядке?

Она кивнула.

— Я сделала глупость, — призналась она.

— Я не хотел причинить тебе боль…

— Ты тут ни при чем. Ты же не знал, что я — глупая корова, ведь так?

— Что говорят врачи?

Она рассмеялась.

— Они сказали, что в следующий раз, если я захочу покончить с собой, то лучше принять снотворное — у меня лучше получится.

— Они так тебе и сказали?

— Не так-то просто умереть, порезав вены: артерии находятся слишком глубоко.

Я был в замешательстве. Как они могут говорить подобные вещи? Им надо бы проявлять больше сочувствия.

— Можно было бы подать на них жалобу, — начал было я, но она отрицательно закачала головой.

— Они просто сердились на меня, потому что их ждали действительно серьезные больные. — Она слабо улыбнулась. — А не показательное выступление вроде моего.

Нам обоим принесли по чашке чаю, после чего я отвез ее домой.

* * *

Оказавшись дома, она попросила его остаться с ней. Он позвонил родителям и сказал, что остается у друга. Они удивились, но не возражали. Он приготовил спагетти, и они рано легли спать. Она лежала рядом с ним, они оба долго не могли заснуть; она хотела, чтобы он занялся с ней любовью в последний раз.

Он медленно вошел в нее сверху. Она уткнулась лицом ему в шею и тихо стонала от удовольствия. Его выводил из равновесия вид ее забинтованных рук. Потом он почувствовал какое-то отчаянье и начал бешено ее трахать. Она вскрикнула и сжала колени.

— Слишком? — спросил он.

— Не останавливайся, все хорошо.

Он фачил ее изо всех сил, и кровать ходила ходуном. Потом он молча кончил. Он лег рядом, она прижалась к нему и так нежно обняла, что он почувствовал себя неловко из-за того, что был так груб. Она тихонько плакала.

— Я вернулся… — прошептал Бен и погладил ее по голове.

Сначала Джеки этого не заметила. Вся школа единодушно поддерживала ее несколько недель. Дино был двуличным предателем, она — невинной жертвой. Это было всем понятно. Но сейчас, незаметно для нее, ветер переменился.