Гидеон. В плену у времени - Линда Бакли-Арчер

Больше всего ей запомнился запах крови, он пропитал ее одежду, кожу, волосы. Сколько бы она ни мылась, запах этот ее не покидал… Она понюхала свои руки и протянула их Кэйт, предлагая и ей понюхать.

— Она хочет узнать, чувствуется ли запах крови, — перевел Луи-Филипп.

Кэйт с ужасом посмотрела на женщину и покачала головой.

— Пожалуйста, больше не переводите, — сказала Кэйт. — Я просто не выдержу этого.

Показался дуврский пакетбот. По сравнению с тем временем, когда они причалили, теперь залив Кале был пустынен. На открытом пространстве, не защищенном городскими стенами, и в мокрой одежде Кэйт очень замерзла. А женщина все говорила, все что-то бормотала. Луи-Филипп воскликнул:

— Принцесса де Ламбалль! — Он приложил руку ко рту и, покачиваясь, остановился на краю пристани. Кэйт решила, что его тошнит. — Она была нашим другом… Ее ли вина, что она родилась с таким высоким титулом?

— Что с ней случилось?

— Ее волокли по улицам и… — Тут Луи-Филипп замотал головой и замолчал. Потом продолжил: — Однажды, когда я был маленьким, она поставила меня под фонтан в Версале, чтобы охладить. Казалось, что меня окружает тысяча радуг…

Далекий цокот копыт внезапно стал настолько громким, что Кэйт обернулась. К ним неслась карета. Женщина в ужасе вскрикнула, когда карета остановилась и из нее выпрыгнул высокий мужчина с трехцветной кокардой на шляпе. Кэйт крикнула: «Джошуа!» — а женщина, обезумев от страха, побежала к пристани и прыгнула в бурную воду.

Какую-то долю секунды Кэйт, Питер и Луи-Филипп смотрели друг на друга, а потом, не говоря ни слова, Питер, обрывая пуговицы на камзоле, на ходу сбрасывая туфли… прыгнул за женщиной.

— Я не умею плавать! — крикнул Луи-Филипп.

— Не важно, — сказала Кэйт. — Скажите ей, чтобы не сопротивлялась, а то она утопит Джошуа!

Луи-Филипп что-то крикнул, но женщина, видимо, не услышала. Она металась в волнах, толкала голову Питера под воду. Было непонятно, зачем она это делает. Кэйт с криком побежала к дуврскому пакетботу, указывая на них какому-то матросу. Он бросился в воду и с помощью других матросов вытащил промокшую парочку на землю. Кэйт держала руку женщины, когда матрос нес ее, похожую на тряпичную куклу, на дуврский пакетбот. Затем Кэйт помчалась назад, к Джошуа.

Джошуа лежал на булыжной мостовой, откашливался, выплевывая морскую воду, и старался восстановить дыхание. Когда он несколько оправился, его глаза встретились с глазами Луи-Филиппа. Питер поднялся, опершись на локоть. Даже купание в ледяной воде не остудило его гнева.

— Если вы желаете рисковать своей жизнью, сэр, это ваше дело, но не вовлекайте невинную девушку в свои безрассудные приключения! Вы безответственный и легкомысленный человек, и я запрещаю вам вообще видеться с мисс Кэйт!

— Джошуа! — испуганно воскликнула Кэйт, не зная, что еще сказать. Она посмотрела на Луи-Филиппа, в выражении лица которого быстро сменялись удивление, горечь, злость.

— Вы мне не отец, сэр! Вы не отец и мисс Кэйт! — С этими словами Луи-Филипп повернулся на каблуках и быстро пошел от пристани к городу.

— Луи-Филипп! — крикнула Кэйт. — Вернитесь! Это опасно!

— Не волнуйтесь за него, — сказал Питер, который непроизвольно начинал дрожать, когда на него дул сильный ветер. — Молодой человек сумеет о себе позаботиться. Я огорчен, что вы, мисс Кэйт, были настолько безрассудны, что отправились сопровождать Луи-Филиппа, не сказав никому ни слова. Мы уже предполагали самое худшее…

Приятный мелкий дождичек тихо падал на лондонский Пэлл-Мэлл — сцену бесчисленных королевских процессий. Пэлл-Мэлл завершается кругом, в центре которого, довольно неуместно, расположен внушительный памятник королеве Виктории. По этому кругу постоянно скользят черные кэбы и дипломатические машины, это место долгое время было популярным во времена народных праздников, когда люди забирались на статую и так на ней и висели. Однако сейчас был обычный рабочий день середины зимы. Победа, представленная золотым ангелом на вершине памятника, указывала, как обычно, на небеса, и великолепные крылья ангела блестели на фоне свинцового неба. Королева Виктория, вырезанная из белого мрамора, с королевской державой и скипетром на коленях, обозревала пришедших посмотреть на нее вымокших туристов. На ступеньках стоял крепкий мужчина и смотрел вверх на королеву. Его кашемировое пальто сверкало каплями влаги, как сверкает трава от утренней росы.

— Старушка выглядит сердитой, правда? — сказал он.

Мужчина говорил это долговязому юнцу, который боролся с дождем при помощи зонта, слишком маленького для этой цели. Крепкий мужчина направил бинокль на странно пустой фасад Букингемского дворца, а затем сделал укрупнение кадра и увидел гвардейцев в алых мундирах, стоявших на страже у караульных будок.

— Обрати внимание, какова дисциплина. Однажды я видел, что один из гвардейцев упал. От жары.

Его бинокль прошелся по беспорядочной толпе туристов и остановился на группе из трех человек, которые не таращились на Букингемский дворец через высокое черно-золотое ограждение.

— Вот он, наш человек, если не ошибаюсь…

Он осматривал атлетическую фигуру Дегтярника, который ему был известен под именем Вига Риазза. Хотя человек этот был в шерстяной шапке, и шарф укрывал все, кроме носа и глаз, его можно было узнать по наклону шеи. Дегтярник произвел впечатление на наблюдателя — редкий случай, потому что большинство представителей человеческой расы его разочаровывало. Наблюдатель не мог понять, откуда взялся этот Вига Риазза, оставивший с носом всех сыщиков. Никто не мог получить о нем какую-либо информацию. Крупный мужчина, сам с великим трудом взобравшийся на вершину криминальной профессии, знал, что только опыт может научить той самоуверенности, которой у этого таинственного человека было в избытке. У Виги Риазза наверняка позади интересная история — уж в этом-то наблюдатель был уверен.

Дегтярника сопровождала хорошенькая девушка, чья одежда по стилю была похожа на одежду из магазинов секонд-хэнд. С ним был и невысокий парнишка, который явно вырос на мусорной куче. В его лице было нечто, напоминающее выцветшие коричневые фотографии голодающих из Ист-Энда перед Второй мировой войной.

— Что за погода! Если я напрасно трачу из-за него время, то потом просто выдерну из него руки. У меня есть занятия получше, чем общение с королевой Викторией под дождем.

И у Тома, и у Энджели были большие зонты. Внезапно движением, напоминающим движение фокусника, они сдвинули зонты и скрыли из виду Дегтярника.

— Что случилось, босс? — спросил его долговязый спутник. — Я ничего не вижу.

Том и Энджели раздвинули зонты. Дегтярник исчез.

— Черт возьми! Как он это сделал?

Энджели повернулась лицом к памятнику Виктории и вытащила мобильник. Через секунду крупный мужчина ответил на ее звонок.