Алиби - Сандра Браун

— Это отлично, — кивнул Хэммонд. — Твоя Бев — молодчина!

— Да… — Плечи Лоретты поникли. — Она сумела кое-чего добиться, даже несмотря на то, что у нее такая мать.

Оспаривать это утверждение было трудно, и Хэммонд промолчал. С каждой минутой в нем нарастали жалость и какая-то непонятная неловкость, и, чтобы не встречаться с Лореттой глазами, он принялся рассматривать табличку “Не работает”, приклеенную скотчем к столу рядом с рычажком музыкального автомата.

— Я горжусь ею, — тихо сказала Лоретта, имея в виду дочь. Хэммонд кивнул.

— А она смотреть на меня не хочет!

— Мне кажется, ты ошибаешься, — мягко возразил он. — Бев просто…

— Нет, она меня ненавидит, и я не могу ее за это винить, — сказала Лоретта с неожиданной решимостью. — Я разочаровала ее, Хэммонд. — Ее глаза наполнились слезами. — Я всех разочаровала и подвела. Тебя в особенности…

— В конце концов мы взяли этого подонка. Лори. Когда-то Лоретта Бут работала в полицейском управлении Чарлстона и была на хорошем счету, но пристрастие к виски в конце концов погубило ее. Пить же она начала после гибели мужа, который на полном ходу врезался на своем “Харлее” в опору моста. Официально эта смерть была отнесена к разряду обычных дорожно-транспортных происшествий, но в личной беседе с Хэммондом Лоретта призналась, что изменяла мужу. Неужели он предпочел смерть жизни с ней? Этот вопрос преследовал ее неотступно.

Примерно в то же самое время или даже чуть раньше она начала разочаровываться и в полицейской работе, а может быть, это разочарование было следствием разваливающейся семейной жизни. Как бы там ни было, Лоретта создавала себе проблему за проблемой, и в конце концов ее с позором уволили.

Правда, сдалась она не сразу. После увольнения из полиции Лоретта сумела получить лицензию частного детектива и некоторое время работала довольно успешно, но и это продолжалось недолго. Виски делало свое дело. К Лоретте обращались все реже, и вскоре она была вынуждена прикрыть лавочку. Оказавшись без работы и практически без средств, она влачила жалкое существование, перебиваясь тем, что ей удавалось выклянчить у дочери и у старых друзей.

Это было тем более печально, что Хэммонду Лоретта всегда нравилась. Когда он закончил юридический колледж и поступил на работу в престижную адвокатскую фирму, она первой стала называть его Прокурором, и Хэммонд никогда не забывал, какую уверенность в своих силах вдохнуло в него это слово.

Когда Хэммонд действительно перебрался в окружную прокуратуру, он часто привлекал Лоретту для расследования сложных дел, хотя у них в штате были свои дознаватели. Даже когда из-за пристрастия к алкоголю надежность Лоретты как работника стала вызывать некоторые сомнения, он продолжал прибегать к ее услугам сначала из чувства дружеской привязанности, а потом — из жалости.

Когда-то Лоретта Бут была одним из лучших сыщиков во всем полицейском управлении. У нее были инстинкты и нюх гончей собаки, и сбить ее со следа было практически невозможно. Помимо этого она была наделена сверхъестественной способностью добывать необходимую информацию, словно какой-то незримый голос указывал ей, куда пойти и кого спросить. Даже свои кажущуюся хрупкость и болезненность Лоретта сумела превратить в оружие; большинству людей она не казалась опасной, и многие из тех, кому она сумела внушить доверие, откровенно говорили с ней на самые разные темы. Со своей стороны Лоретта была достаточно умна, чтобы отсекать ненужную информацию и оставлять то, что было существенным и важным. Однако, несмотря на все ее таланты и способности, жалкое состояние, в котором застал ее Хэммонд сегодня, внушило ему некоторые опасения относительно того, разумно ли будет поручить Лоретте дело, от которого зависело слишком многое. Только доведенный до отчаяния человек мог прибегать к помощи алкоголички и надеяться, что она не продаст все его секреты за бутылку виски.

Но стоило ему подумать о Юджин, и он понял, что положение критическое.

— У меня есть для тебя кое-какая работа. Лори, — сказал он, и Лоретта поглядела на него круглыми глазами.

— Разве сегодня первое апреля? — спросила она наконец.

— Нет, сегодня не День дураков, но я, возможно, действительно спятил, если решил доверить тебе такое важное дело.

Ее черты исказила горькая гримаса, но, что за чувства скрывались за ней, Хэммонд так и не смог понять.

— Ты поступишь совершенно правильно, если ничего больше мне не скажешь, Хэммонд, — решительно заявила Лоретта. — Ты будешь самым настоящим дураком, если свяжешься со мной.

Он мрачно улыбнулся.

— Что ж, меня не раз называли сумасшедшим… Глаза Лоретты снова наполнились слезами, но она не дала им пролиться. Расправив поникшие плечи, она негромко откашлялась, прочищая горло.

— Что… Что у тебя на уме, Прокурор?

— Ты слышала об убийстве Люта Петтиджона? Брови Лоретты сами собой поползли вверх, а рот слегка приоткрылся.

— Ты хочешь, чтобы я работала над чем-то, связанным с таким важным делом?

— Не непосредственно. Лори. — Хэммонд неловко пошевелился на шатком пластмассовом стуле. — И вообще, то, что я хочу тебе поручить, официально не имеет к прокуратуре никакого отношения. Об этом должны знать только ты и я, и никто больше. Договорились?

— На меня нельзя полагаться, однажды я это уже продемонстрировала, ты ведь помнишь… Ты всегда мне нравился, Хэммонд. Ты хороший человек, а таких в наше время немного, и я по-прежнему считаю тебя своим Другом, хотя у меня нет никаких прав ни на твою дружбу, ни даже просто на хорошее отношение. Ты много раз помогал мне и не пренебрегал мной, когда остальные отворачивались и при встречах не подавали руки. Я могу подвести тебя — возможно, так оно в конце концов и будет, — но пусть мне отрежут язык, если я выдам твою тайну.

— Я верю тебе. — Хэммонд посмотрел Лоретте прямо в глаза. — Насколько сильно ты пьяна?

— Вообще-то я выпила порядочно, но не настолько, чтобы назавтра ничего не помнить.

— О'кей. — Он набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду. — Мне нужно, чтобы ты узнала все, что только возможно, о… Может быть, тебе записать имя?

— Ты хочешь, чтобы оно стало известно всем? Он немного помолчал, потом сказал осторожно:

— Нет.

— Тогда ничего не записывай. Слово — еще не доказательство, а любая бумажка — уже улика.

— Улика?! — Хэммонд даже руками всплеснул. — Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? То, о чем я собирался тебя просить, дело сугубо конфиденциальное, можно сказать — частное… Возможно, оно не совсем согласуется с профессиональной этикой, но, с другой стороны, ничего незаконного в нем нет. Я просто хотел, так сказать, расчистить подозреваемому пространство для маневра.

Слегка наклонив голову, Лоретта внимательно посмотрела на него.

— Кажется, я действительно тебя не поняла. Ты что, хочешь дать подозреваемому шанс вывернуться? Подозреваемому по делу Петтиджона?