В живых не оставлять - Сергей Бакшеев

Петелина повернулась к Хромову:

— Где Хлыстин сейчас?

— Под конвоем в автозаке. Изолировали от остальных.

— Мне надо с ним поговорить, — призналась следователь.

Хромов нахмурился, в его голосе появились официальные нотки:

— Елена Павловна, Хлыстин — это моя разработка. Я отмечу твою помощь, даже не сомневайся, но это дело нашего управления.

— Ты говорил, что мой должник. Считай это капризом беременной тетки. — Хромов мялся, Петелина его заверила: — Тему наркотиков я поднимать не буду.

— Ладно. Сейчас Хлыстина приведут. — Полковник взялся за рацию.

— Не надо, тут столько людей, — остановила его Елена. — Я лучше там, в автозаке.

— Что? — удивился Хромов.

— Я с тобой, — вызвался Валеев, слышавший разговор.

Елена осадила его строгим взглядом и обратилась к полковнику:

— И предупредите, я буду говорить без конвоя.

Мужчины поняли, что возражать бесполезно.

Виктор Хлыстин, он же Хлыст, сидел в фургоне для перевозки заключенных в отгороженном решеткой блоке. Между решеткой и задней дверью фургона располагались двое конвоиров. Они были проинструктированы начальником и вышли, когда появилась Петелина. Она поднялась по крутым ступенькам и села на откидное сиденье. Дверь в автозак с лязгом закрылась.

Хлыст с удивлением узнал следователя, заметил, что она беременна, и осклабился:

— Что я вижу — пузо! Какой срок бабам полагается? На пару лет угомонишься, Петля?

— Подумай лучше о своем сроке, Хлыст. Можешь успокоиться навечно.

— Ой, напугала! Я никого пальцем не тронул, а за дурь пожизненное не светит. Да и не при делах я.

— Я не сказала — пожизненное, я сказала — навечно. И твои дела с наркотиками мне по барабану.

— А че пришла? — удивился матерый уголовник.

— Один человек донес, что ты мне отомстить грозился. Это так?

— Кто вякнул, с того и спрос.

— Ты знаешь, что этот человек умер, причем дважды. Один раз на лесоповале с твоей помощью, а по-настоящему уже здесь, сам. — Петелина сделала паузу и продолжила: — Никитин был хорошим химиком. Сделал такую штуку, зажигалка называется. Добавляешь в банку с лаками, переворачиваешь — и реакция пошла, будет вспышка. Таким образом твои люди склад сожгли, бизнесмен больших денег лишился.

— Фамилия бизнесмена не Петелин, случайно? Слышал, порадовался, врать не буду. Только не надо фуфло на меня вешать.

— Ладно, давай про другое. Никитин придумал такой яд, что человек умирает, как будто сердце отказало. Точь-в-точь как братья Агеевы, снабжавшие наркотиками целый округ. Кому выгодна их смерть? Тому, кто занял их место. Что скажешь на это, Хлыст?

— Не люблю сказочки, особенно от следаков. — Хлыст криво улыбнулся.

— Я больше всего не люблю знаешь что? Бахвальство подозреваемых.

— Не гони, Петля, и помни: хлыст любую петлю перешибет.

— Есть показания Никитина. Он признался, что работал на тебя, и успел многое рассказать. Также не безызвестный тебе Синий сообщил адреса, куда его попросили наведаться, подменить бутылочки.

— Химик сдох, а Синий уйдет в отказ, потому что жить хочет. У тебя нет доказательств, Петля. Когда у баб прибавляется здесь, они теряют тут. — Хлыст показал большой живот, затем постучал себя по голове.

— Ха-ха-ха, — изобразила мрачный смех Петелина. — Найдутся те, кому доказательства не нужны. У братвы и так сомнения были в странной смерти Агеевых, а если я пущу слух, подкрепленный деталями… Сам знаешь, что бывает за беспредел между своими.

Хлыстин стукнул по решетке так, что она задрожала, и вцепился руками в прутья.

— Че тебе надо, Петля? Какого ты сюда залезла. Если такая смелая, давай ко мне пролазь, а не через решеточку вякай.

— Как я понимаю, осмысленными были только первых три слова: что мне надо? — меланхолично ответила Петелина. Ее взгляд стал острым, а голос твердым: — Слушай ответ и не вякай! Мне надо, чтобы ты признался в поджоге склада Сергея Петелина. А также в убийстве бомжа на лесоповале. Его могила уже вскрыта, сейчас проводится идентификация. Тогда я не буду ворошить смерть Агеевых.

— Да чтобы Хлыст пошел на сделку с легавым, да никогда! Сама себя удави, Петля.

— Тогда я пошла. Прощай. Скажу, чтобы в одиночку тебя не сажали, зачем оттягивать неизбежное.

Елена встала и стукнула в дверцу. Конвоир открыл дверь.

— Подожди! — крикнул Хлыст.

Елена обернулась, присмиревший Хлыстин жестом попросил, чтобы она прикрыла дверь в автозак. Когда дверь вновь закрылась, он неуверенно начал:

— Ты потому сюда зашла, чтобы без протокола? Типа, разговор между нами?

— Могила, если договоримся. Если не согласишься — тоже. Только уже не в переносном, а в прямом смысле.

— Дурацкие шуточки, — уныло отреагировал Хлыст. Он размял шею, будто ему трудно было дышать, исподлобья посмотрел на следователя. — Правду говорят, ты не человек, а Петля. Ну, признайся, разорил я твоего мужика, да? А ведь это целиком моя идея. Думал, если тебе банально по башке вломить, оперативники житья не дадут. У тебя же с ними шуры-муры, да?

— У меня нет времени, говори по делу, — поторопила Петелина и демонстративно тронула дверь.

— Ладно-ладно! Знаю, ты слово держишь. Черт с тобой, склад возьму на себя, бомжа тоже. Но ты же понимаешь, что я свои руки не марал.

— Расскажешь как есть, а я забуду про Агеевых.

— И мы не виделись. Разговора вообще не было.

— О чем ты? — округлила глаза Елена. — Чтобы беременная следачка полезла в автозак?

— И то верно. — Хлыст по-настоящему улыбнулся.

На следующий день Петелиной позвонил полковник Хромов. Борец с наркотиками был несколько озадачен.

— Тут такое дело, Хлыстин признался в организации поджога склада, которым владел твой бывший муж.

— Вот как? — Петелина постаралась изобразить удивление.

— Еще он сообщил про бомжа, которого завалили по его приказу на лесоповале в Архангельской области.

— Неожиданно, — продолжила удивляться следователь.

— Да уж! — эмоционально согласился полковник. — И что мне с этим делать? У меня наркотики на двадцать томов потянут.

Елена тяжело вздохнула, делая вид, что принимает сложное решение.

— Ладно, Хромов, помогу. Выдели эти эпизоды в отдельные производства. Поджог отдай нам, у меня есть заключения экспертов и показания свидетелей по этому делу. А убийство на лесоповале отправь по месту совершения. Пусть местные отрабатывают свой прокол.