Наш грешный мир - Ольга Володарская

Тема сама собой поменялась, мужчины начали обсуждать собак. Так за разговором и доехали до Орловского кладбища.

Мужчины вышли из «Линкольна» и направились к воротам. При входе на кладбище продавали цветы, живые и искусственные. Последние Элеонора ненавидела всеми фибрами души. Поэтому Эдик купил охапку голландских роз.

Памятник Элеоноре ставила Аня. Она же выбирала портрет. На нем ее бабуся была уже не молодой, но еще очень красивой. Лина могла бы до самой смерти такой оставаться, но после того, как Фрося обманом выписала ее из квартиры – выгнала из родного дома, «сослав» в хрущобу на окраине, махнула на себя рукой. Перестала делать прически, наносить на лицо маски и косметику, элегантные вещи заменила на удобные и теплые. Слилась с толпой.

Сергей поставил букет в мраморный вазон. Присел на лавочку рядом с могилой. А Эдик… на колени бухнулся! Чем шокировал Отрадова. Вульф был не из тех, кто поклоны бьет.

– Тебе плохо? – забеспокоился Сергей. Эдик уже не мальчик, а жизнь у него была нервная, вдруг с сердцем что?

– Да не бзди, Серега, – ответил ему Новицкий. – В порядке я. Ищу кое-что.

– Где?

– В могиле. Если где и прятать другую часть карты, то здесь.

– Как Элеонора могла сделать это? Посмертно?

– Не она затеяла эту игру. Неужели ты не понял?

– А кто тогда?

– Вот этого не знаю, – Вульф отломил ветку с деревца, посаженного возле оградки, и начал аккуратно проверять импровизированным щупом землю вокруг памятника. – Предположил бы, что кто-то из материных давних и самых преданных поклонников или друзей. Возможно, по ее указке. Но, может, и по собственной прихоти.

– Тогда я знаю, кто это.

– И?

– Александр Бердник.

– Тот чудак, что хотел подарить своей дочке-неудачнице «Славу»? Нет, вряд ли. Если бы он знал, где диадема, взял бы ее, а не устраивал крысиные бега. Это не счастливый бриллиант, но тоже шикарная вещь.

– А если он не знал? Владел только частью информации? Как в случае со «Славой». Элеонора, если выражаться иносказательно, разделила ключи от замка`, запирающего дверь, за которой скрывается клад, и вручила фрагменты нескольким доверенным людям. Берднику, Кон-Невскому, своей модистке Карелии. Так и тут…

– Нашел! – вскричал Эдик. – Смотри! – И достал из-под вазона запачканный землей осколок тарелки.

– Протри. Может, это и не оно?

– Чую – оно! – Вульф резво вскочил на ноги. Затем плюхнулся на лавку рядом с Сергеем и стал вытирать осколок тарелки о штаны.

– Дай, – отобрал его Сергей. У него при себе имелся носовой платок, им он фарфор и очистил. – Да, ты прав. Это оно.

Новицкий достал второй осколок, приложил к найденному. Рисунки не совпали.

– Между ними должен быть другой. Так ничего не понятно.

– Нужно добыть все материалы по диадеме, что были в компе у Суханского. Глядишь, станет понятнее.

Новицкий хмуро посмотрел на дядю:

– Уж не передумали ли вы, Отрадовы-Моисеевы, отказываться от царской короны?

– Нет, – успокоил его Сергей. – Я просто впал в азарт. Кстати, а не съездить ли нам к Алле Игоревне?

– Зачем?

– Пусть на своем оборудовании определит возраст тарелки и нанесенного на нее рисунка.

– Шаришь! – хлопнул его по плечу Вульф. – Погнали! А я пока дам указания насчет материалов из компа Марка и велю Бердника пробить.

Они синхронно встали с лавки и достали телефоны. И не обратили внимания на человека в черном плаще с капюшоном, который наблюдал за ними, укрывшись за памятником неподалеку.

Каким-то другим он был сегодня…

Хотя и одежда та же, и прическа, и лицо по-прежнему небрито.

А потом она поняла, что изменилось – запах. От Александра пахло тропическими фруктами. Катя повела ноздрями и определила: манго и папайей. От волос. Карпов мылся у Шаховской.

Или все же не у нее, а в отеле, где остановился? А к ней приехал утром. И они встретились у подъезда. Как с ней, Катей.

«Нет, – самой себе возразила она. – Со мной он не обнимался… А с ней – да!»

– Вы голодны? – спросила она у Александра, которого на сей раз решилась пригласить домой.

– Не отказался бы от бутерброда с колбасой, – с некоторым смущением ответил он.

– А от овощного рагу с кроликом?

– Тем более.

– Тогда я погрею.

– А я пока в уборную схожу.

Он удалился. А Катя поставила сковороду в духовой шкаф. Микроволновку она не признавала. Ей казалось, она портит вкус любого блюда. Обесценивает его, что ли?

Пока еда грелась, Катерина готовила чай. И изводила себя мыслями.

Шаховская нацелила коготки на мужчину ее мечты. Да что там… Уже вонзила их в него!

Но зачем ей, светской львице, такой простой мужик? У него же нет денег! Образования тоже. Внешность не самая эффектная. Среди ее бывших были только олигархи и писаные красавцы. А тут следопыт!

Отсюда вывод: Ева Шаховская решила просто поиграть с ним. Как кошка с мышонком. Главное, чтоб Сан Саныч это понимал. А то влюбится еще. Если уже не…?

Кате стало страшно. Против Евы у нее нет шансов. Она моложе, красивее, сексуальнее. Тоже уже не девочка, но это мало успокаивает. Потому что Ева – стерва. А к ним почему-то мужчины тянутся. Взять, к примеру, ее отца, Александра Глебовича. Евина бабка Элеонора крутила им, вертела, использовала как могла, а именно ее он считал женщиной своей жизни.

– Вкусно пахнет, – услышала Катя голос следопыта и встряхнулась. – Сами готовите?

– Да, я люблю кашеварить, и у меня получается.

– Видел молодежную одежду в прихожей. С сыном живете?

– Племянник, Симон.

– Он чуть полноватый брюнет с розовыми щечками?

– У него кость широкая просто. А откуда вы?..

– Симон представлялся графом Анненковым.

– Ева рассказала? – Он кивнул. – А я вам собиралась. У нас вчера разговор с Симоном был…

И она ввела Сан Саныча в курс дела. Пока рассказывала, накрывала на стол. Хлеб, огурчики свежие, сметанный соус, отлично подходящий к рагу. По кухне как раз поплыл нежнейший аромат, Катя достала из духовки сковороду и разложила рагу по тарелкам.

– Приятного аппетита, – сказала она.

Александр поблагодарил и взялся за вилку.

– А Борисов так и не берет трубку?

– У него уже отключен телефон.

– Не беспокоит вас это?

– Очень. Поэтому я предлагаю к нему съездить. И проведаем, и все материалы посмотрим.