Ленин. Соблазнение России - Леонид Млечин

Толпа все-таки отбила у чешского конвоя комиссара жилищного отдела Штыркина и председателя ревтрибунала Венцека, с ними расправились на месте. Тело Венцека, уже мертвого, топтали ногами. А на углу Соборной и Заводской улиц убили Марию Вагнер из латышского красногвардейского отряда. Над ней как-то особенно издевались. Она была одета в мужской костюм, по-революционному. Сорвали даже одежду.

В Гражданскую войну латышские части, которые в отличие от остальной армии не развалились после революции, стали верной гвардией большевиков. Латышские крестьяне ненавидели балтийских баронов. Эту социальную ненависть использовал царизм в войне с немцами. А после революции латыши надеялись, что большевики выгонят из Прибалтики немцев и раздадут им землю.

Но расправу остановили депутаты Учредительного собрания, приехавшие в освобожденную от большевиков Самару. Они решили продолжить свое дело и установить настоящее демократическое, республиканское правление.

Несколько депутатов разогнанного большевиками Учредительного собрания приложили огромные усилия для того, чтобы восстановить работу этого единственного законно избранного органа власти. Вначале их было всего пять человек, в основном депутаты от Самарской губернии, но они доставили сюда, в Самару, большое число законодателей. В конце концов в городе собралась сотня депутатов Учредительного собрания.

Они образовали Комитет членов Учредительного собрания, который вошел в историю как Самарский Комуч. Это было общенациональное беспартийное правительство, обратившееся к народу с воззванием:

«Большевистская власть низвергнута!

Власть, предавшая Россию немецкому штыку, опозорившая страну перед всеми народами своим предательским сепаратным миром, позорно, с лакейской угодливостью исполнявшая все немецкие приказания, штыком и насилием захватившая власть в стране вопреки воле народа, посягнувшая на эту волю в лице Учредительного собрания, теперь сметена тем же оружием. Переворот, совершенный нами благодаря подходу к Самаре доблестных чехословацких отрядов, совершен во имя великого принципа народовластия и независимости России…».

Образовался временный комитет членов Учредительного собрания, депутаты объявили себя правителями, они отменили все декреты советской власти, восстановили основные права и свободы, создали Народную армию и приняли красный флаг в качестве государственного.

«Все ограничения и стеснения в свободах, — говорилось в приказе Комуча, — введенные большевистскими властями, отменяются, и восстанавливаются свобода слова, печати, собраний и митингов. Комиссариат печати упраздняется… Революционный трибунал как орган, не отвечающий истинным народно-демократическим принципам, упраздняется, и восстанавливается окружной народный суд…».

Собравшиеся в Самаре депутаты поставили перед собой три задачи: во-первых, созвать Учредительное собрание; во-вторых, отменить Брестский мир с немцами и восстановить антигерманский фронт вместе с союзниками; в-третьих, провести демократические выборы местных органов самоуправления. Работать в составе комитета членов избирательного собрания разрешили всем, кроме большевиков и левых эсеров, их мандаты аннулировали, а участвовать в местных выборах могли все, кроме большевиков и монархистов.

Города, контролировавшиеся большевиками, жили очень скудно.

«Сегодня выдали вместо хлеба полфунта овса, — пометила в дневнике Зинаида Гиппиус. — На Садовой — вывеска: “Собачье мясо, 2 рубля 50 копеек фунт”. Перед вывеской длинный хвост. Мышь стоит 20 рублей… Нет лекарств, даже йода. Почти все питаются в “столовках”, едят селедки, испорченную конину и пухнут…».

Беженцы из других городов поражались самарскому изобилию: «Эти горы белого хлеба, свободно продававшегося в ларях и на телегах, это изобилие мяса, битой птицы, овощей, масла, сала и всяких иных продовольственных прелестей ошеломляло. После Москвы самарский рынок казался сказкой из “Тысячи и одной ночи”».

Различные антибольшевистские силы устремились в Самару, чтобы превратить этот город в центр борьбы против красных; стратегически это был очень важный шаг, позволивший брать один за другим волжские города. Если бы большевики потеряли Волгу, они потеряли бы страну, оставшись без хлеба.

Казалось, большевики терпят поражение.

«В сущности, царство большевиков — уже остров, даже островок, — с радостью записывала в дневник Зинаида Гиппиус. — Кругом бушуют волны. Немцы движутся, узя кольцо. Взяли Крым, вчера Донскую область, Новочеркасск, Ростов, двигаются на Царицын. Я-то утверждаю, что и это все, может быть, ни к чему, большевизм раздавится только с головы — все идет отсюда…».

В Самаре создали собственную Народную армию, объяснив, что в первую очередь намерены освободить Россию от немецкой оккупации и во вторую — очистить Россию от большевиков.

«Самое скверное — это война с чехословаками, — отмечал Леонид Красин, которому Ленин поручил снабжение Красной Армии. — Хуже всего то, что по мере успехов чехословаков становится труднее сдерживать захватнические стремления немцев и теоретически мыслим такой оборот, что при занятии чехословаками Нижнего Новгорода немцы ответят на это занятием Питера и Москвы, хотя бы под видом военной помощи».

В Самаре стали формировать Народную армию, задумали ее как добровольческую, все платили по пятнадцать рублей в месяц, но желающих оказалось не много, поэтому сразу приступили к мобилизации. Это настроило крестьян против новой власти. Конечно, быстро выяснилось, что лозунг «Вся власть Учредительному собранию» не так уж популярен среди народных масс. Абстрактные идеологические лозунги были чужды, малопонятны и даже одиозны подобно словам «комиссар» и «комитет». Но поначалу самарская армия, поддержанная чехословаками, одерживала одну победу за другой.

Численность Народной армии достигла 30 тысяч человек. С помощью мобилизованных офицеров сформировали восемь пехотных полков. Даже некоторые красноармейцы перебегали на сторону Народной армии, потому что им нравился лозунг «И против немцев, и против большевиков».

5 августа части Народной армии и чехословаков подошли к Казани. Утром 7 августа, после ночной грозы с ливнем, в городе наступила тишина — советская власть была изгнана из Казани. Командовал операцией полковник Владимир Оскарович Каппель. Он докладывал: «После двухдневных боев самарским отрядом Народной армии Казань взята, трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России, потери моего отряда 25 человек, войска вели себя прекрасно».

Солдаты полковника Каппеля захватили у большевиков хранившийся в Казани государственный фонд — 40 000 пудов золота и платины и 30 000 пудов серебра. В ноябре 1918 года Каппеля в знак признания его заслуг произведут в генералы. Его штаб расположился на Грузинской улице. Очевидцы вспоминали, что его охраняли восторженные молодые люди, большей частью гимназисты с винтовками в руках. Провинциальная интеллигенция встрепенулась, вооружилась и занялась государственными делами. Это был очень опасный для советской власти момент. Самарский Комуч представлял для большевиков не только военную опасность. Преимущества демократической модели были очевидны. Она откликалась на нужды масс, не подчиняла себе людей, а исполняла их волю.