Он - моя тайна - Оливия Лейк

верности? Или это в любом случае было бы вопросом времени? А важно ли это сейчас?

Я обернулся, словно мог увидеть ее, спящую. Дина изменила мне сама и узнала об интрижке с Томой. Что же, сейчас это можно назвать равным счетом. Один-один. Я глубоко затянулся. Это невозможно объяснить словами и внятно. Это мои тараканы. Дина не поймет. Для нее все однозначно: предательство. Мои чувства для нее теперь под сомнением. Ведь любящие люди не изменяют. Ну да, ну да.

Беременность Томки по приоритету отправил на третью полку справа. Если Дину смогу вернуть, с этим разберусь — лично выскоблю там все. Если нет, пусть идет на хуй. Мне вообще похер, кого там она рожать собралась. Не факт еще, что всю эту историю с оплодотворением не выдумала. Я с женщинами плотно взаимодействовал двадцать четыре года уже: были неадекватные особы, что уж тут, но настолько фееричных ебанашек не встречал. Неужели бог реально есть, и он так наказать меня решил? Я убежденный атеист и к религии всегда относился холодно, но иногда прямо удивлялся. Грешен ведь, есть за что божественную пиздюлину выписать. Все, кажется, я накурился, что меня вставило. В доброго сказочника верить начал. Если бы он существовал, мир не был бы настолько паршивым.

Ладно, хватит рефлексировать. Пора действовать. Первым делом убрал сигареты. Не выбросил, нет, отправил на место. Они часть привычного, а оно мне просто необходимо. Зубы почистил три раза и выпил стакан кефира. Гадость — это курево. Во рту словно кошки нагадили.

Затем удалил видео из телефона Дины. Я знал пароль: она никогда не скрывала. Переписки и звонки не смотрел. Не хочу знать. Просто не хочу. Следующий шаг — деньги. Я нашел скрины финансовых документов агентства с банковскими реквизитами.

Больше у меня не было стопроцентной уверенности, что Дина не пойдет в полицию. Нет, я до сих пор не сомневался, что не будет пытаться посадить меня — слишком благодарна мне, не сможет перечеркнуть помощь Матвею, — но использовать, как козырь вполне. Дина и шантаж — слова, которые в одном предложении в принципе стоять не могли, но есть две непреложные истины: благодарная женщина сполна отдает этот долг; никогда не загоняйте женщину в угол. Никогда.

Я вернул четыре миллиона на расчетный счет «Восток-Запад». Понятно, что в случае разбирательства это вызовет массу вопросов, мягко говоря, но не будет разрыва между приходом и расходом. Вообще, конечно, с хорошим адвокатом от такого рода мошенничества отбиться не сложно. Дина ведь не заявила сразу, никого не проинформировала о произошедшем, банк в известность не поставила — все могло так повернуться, что ей пришлось бы доказывать, что не присвоила общие деньги. Но мне это не нужно. Никакой огласки.

Под горячим душем стоял долго. Смыть долгий день пытался — не вышло. Я не мог отпустить жену. Не желал отдавать Дину. Но не знал, как удержать рядом. Чтобы любила и доверяла, как прежде. И надо же было прийти, когда Томка ластилась! Вроде не совсем то происходило, но отпираться бессмысленно. Не совладал я с эмоциями. Теперь Дина знала, что женщин, помимо жены, у меня было достаточно. Плохо.

В кровать лег полностью голым. Дину, податливую и покорную, к себе притянул. Обнял теплую и спящую. Она так тихо лежала. Так размеренно дышала, согревала мое каменное сердце. На мгновение стало легче. Не хотелось думать, что я обнимал ее последний раз. Но утро было неумолимым…

— Выпей, легче станет, — я вручил ей стакан с обезболивающим. Дина щурилась, губы пересохшие кусала, взлохмаченная со сна. Когда болела, выглядела примерно так же. Жаль сейчас мою заботу не примет.

— Думаешь, к тебе вернусь?

Не сразу, но обязательно вернется, красавица моя. Дина поймет, обязательно поймет, что я люблю ее по-настоящему.

— Ты — чудовище.

Я только холодно улыбнулся. Не только она может быть показательно равнодушной. У меня получалось не хуже. Я, значит, чудовище. Очень интересно. А Барсов кто? Принц, что ли? С чего это? Что сделал, чтобы считаться рыцарем без страха и упрека? Я чудовище! Хорошо. Раз чудовище, вести себя нужно соответственно.

— Просто знай, что я приму тебя любую, Дина. А он?

— Иди к черту!

— Не могу, любимая. Я не верю ни в ад, ни в рай.

Дина выдернула руку, глазами яростно сверкая. Ненавидит меня. Бывает. Это лучше, чем равнодушие. Там и до любви недалеко. Увы, это сарказм. Следующий мой шаг будет оценен как чудовищный. Ведь моя милая жена такого обо мне мнения, буду держать марку. Сука, и это после всего, что сделал для них с Матвеем! Вот такое спасибо.

Я неспешно позавтракал, спортивную сумку достал и бросил туда небольшой запас одежды. То, что собирался сделать, оттолкнет Дину, но она и так далеко, а влиять смогу только через сына.

— Здравствуй, мама. Матвей у тебя?

— Нет, Дина минут двадцать назад забрала. Женя, что у вас случилось?

— Неважно, — я отключился и, схватив сумку, вышел. В багажник вещи закинул и выехал из подземного паркинга. Если я хоть немного знаю жену, а я знаю, то сына она отвезла к лучшей подруге. Насте Дина доверяла. Зря. Знала бы, сколько та ее предавала, и я уже молчу о том, с какой охотой ноги передо мной раздвигала. Даже в первый раз не кочевряжилась, разве что после немного муками совести пострадала, но и это не удержало от второго раза, и третьего, и дальше на восемь лет.

А ведь Настя была первой моей внебрачной связью. У меня было несколько любовниц до женитьбы на Дине: с кем-то партнерский секс, с кем-то так, спустить пар. Я порвал с ними тут же. С либидо у меня всегда был порядок, поэтому первые два месяца семейной жизни тяжко без секса пришлось, но я терпел. После родов Дине нельзя было, да и Матвей не давал расслабиться. Я был женат, но мне даже брачная ночь не перепала. Анал и минет не рассматривал, пока не попробую ее традиционно. Да и Дину смущать не хотелось. Она ж замуж из-под палки вышла, хоть и маскировала благодарностью. Но когда случилось… В жене я не ошибся: пылкая, отзывчивая, раскрепощенная. Странно было бы получить в постель стриптизершу-монашку. Я получил, как и ожидал, леди-шлюху. Два года смотреть на других баб не мог. Были ли у меня возможности и предложения потрахаться? Были. Много. Иногда сам удивлялся, с какой легкостью женщины дарили мне свою благосклонность. Но мне хватало жены. Она вся моя была. Ну и