Благовоспитанная леди - Сара Беннет

Франческа опустилась на кровать и тут же обнаружила, что по щекам ее текут слезы. Впрочем, она даже не знала, плакать ей или смеяться.

Она совершила самую большую глупость, какую может совершить дочь куртизанки, – влюбилась. Она любила его. Любила Себастьяна Торна, графа Уорторна, или как там его еще.

– Матушка, ты мудрая женщина, – наконец проговорила она, вытирая слезы; но Эми этот комплимент, по-видимому, не слишком обрадовал.

– Знаешь, иногда я кажусь себе очень глупой и уж точно совершенно слепой, когда дело касается тех, кого я больше всего люблю. Недавно Хелен рассказала мне кое о чем, и с тех пор я не могу успокоиться.

– Да? И что же это?

Франческа сбросила туфли и уютно устроилась на кровати, опершись о подушки.

Эми подняла руки и начала вынимать кружева, украшавшие ее светлые волосы.

– Может, мне и не стоило бы ничего говорить, но ты благоразумна, я знаю, и умеешь хранить тайны.

Франческа подумала, что у нее хватает и собственных тайн, но все же решила не разочаровывать Эми.

– Я постараюсь.

– Хелен рассказала мне, что много лет назад, уже после свадьбы с Тоби, у нее был роман. Тогда я жила в Йоркшире и ничего об этом не знала. Как она думает, тот мужчина любил ее, но они посчитали, что у них нет общего будущего и решили расстаться. Наверное, то, что узнал Уильям, с этим как-то связано, но это не самое худшее. После того как мужчина удалился навсегда, Хелен обнаружила, что беременна. Уильям назвал этого ребенка «запретным плодом адюльтера». Тоби был настроен более миролюбиво, но отказался назвать ребенка своим. На время родов Хелен пришлось уехать, и всем говорили, что она гостит у друзей. Позднее она вернулась в Лондон, будто ничего не произошло. Ребенка усыновили какие-то знакомые Уильяма, и он всегда отказывался говорить на эту тему, так что Хелен и не узнала, что стало с ребенком. Это была девочка. Она подержала ее на руках несколько мгновений, поэтому знает об этом.

Франческа вздохнула:

– Бедная Хелен! Значит, когда мы ходили по магазинам и она сказала, что хотела бы иметь дочь…

– У нее есть дочь, но они никогда не встречались. Когда все осталось позади, Уильям и Тоби взяли с нее слово молчать, и она до сих пор очень боится нарушить обещание. Девочке сейчас двадцать один год, и Хелен с удовольствием нашла бы ее, но она боится начинать поиски.

– Боится Уильяма? Тем более этот человек должен ответить за многое.

– Думаю, еще сильнее она боится ненависти дочери в отношении матери, которая бросила ее. Она видела достаточно много покинутых дочерей и понимает, как непросто воссоединение семьи.

– Но вдруг ее дочери не так повезло с приемной семьей, как нам? – задумчиво произнесла Франческа.

– Что ж, возможно.

Они помолчали, раздумывая над тайной Хелен и ее дочери, разлученных при рождении, прикидывая, найдут ли те друг друга.

В конце концов, Франческа вздохнула и встала с кровати. Взяв туфли, она направилась к двери, но вдруг остановилась и оглянулась.

– Спасибо, матушка.

Эми, медленно расчесывавшая волосы, встретилась взглядом с ее отражением в зеркале.

– За что, моя дорогая?

– Просто спасибо.

Афродита лежала в объятиях Джемми, совершенно счастливая и удовлетворенная. Он легко поглаживал ее спину и улыбался, глядя ей в глаза.

– Ты помнишь, как мы встретились после долгих лет разлуки? – спросил Джемми.

Афродита тихо рассмеялась:

– Конечно, помню. Я всегда буду это помнить. Ты вернул меня самой себе.

– Иногда я жалею, что не сделал этого раньше. Вероятно, я потратил годы впустую…

– Нет, любимый, об этом не стоит сожалеть. Мы нашли друг друга, и теперь только это имеет значение. Мы вместе, и это главное.

Неожиданно Джемми вздохнул:

– И все-таки одного человека нужно отправить в ад.

– Возможно, но только я полагаю, что теперь, когда миссис Слейтер с подручными в тюрьме, он подумает дважды, прежде чем причинить кому-либо вред.

– А что, если он испугается?

– Чего? Я никому ничего не сказала, а Франческа не может ничего сделать. Он в безопасности.

– Я думал, ты хочешь, чтобы его имя назвали.

– Нет. Лучше не будить спящую собаку.

– Ты и правда так думаешь?

Афродита пожала плечами:

– Не знаю. Я только что чуть не умерла, и это заставляет меня быть осмотрительнее в желаниях.

Позднее, когда Джемми спал, Афродита встала, накинув шелковый халат, и достала из ящика стола дневник. Ей захотелось перечитать его.

Опустившись в уютное кресло и поджав под себя ноги, она открыла книгу в красном кожаном переплете и нашла место, на котором остановилась.

«Я много лет не была на Дадли-стрит. Отец умер, а мать не желает меня видеть, но однажды я решусь и снова отправлюсь туда.

На мне – самая старая одежда, я иду по улицам, которые когда-то так хорошо знала, но все еще ощущаю недоверчивые взгляды. Я больше не принадлежу этому месту, и люди это знают.

Я думаю о Джемми. Не могу ничего с этим поделать. Интересно, счастлив ли он с женой, есть ли у него дети? Он сделал свою жизнь такой, какой хотел ее для нас. Тогда я была слишком глупа, чтобы понять, какое сокровище он предлагал.

Моя мать сидит в кресле. У нее темные волосы и глаза, как у меня, – она говорила, будто мы родом из цыган. Сейчас за ней ухаживает жена брата.

Странно сидеть и смотреть на людей, когда-то таких близких, а теперь чужих. Моя мать так миниатюрна.

– Ты помнишь Джемми? – спрашивает жена брата. – Он интересовался тобой не далее как в прошлом месяце.

Не знаю, что сказать. Не могу себе представить, что ему нужно.

– Кто-то наплел ему, что ты умерла. – Невестка смеется. – Он лишь недавно услышал, что ты жива.

Я смотрю на мать и вижу ее глаза. Помню, они с отцом сказали мне, что Джемми женился. Это тоже была ложь?

Теперь она улыбается:

– После твоего поступка ты его не заслуживала. Ты ушла от места, предназначенного рождением. Ты отвернулась от жизни, которая была тебе предназначена.

Как горько. За что мне все это? Возможно, зато, что я отважилась быть другой и послушалась зова сердца. Я убеждаю себя, что все равно поступила бы точно так же, но поступила ли бы на самом деле? Я не знаю.

Меня ищет Джемми!

Это дает надежду, которую я не ощущала много лет, и я начинаю думать, что, наверное, в будущем обрету счастье. Впрочем, зачем надеяться попусту? Надежды появлялись у меня и раньше, но все кончалось плачевно.