Мертвая жена и другие неприятности - Екатерина Островская

Я пошла думать. И решилась. Дала согласие, документы необходимые подписала. Вот так Евгения Ивановна и стала опекуном Ани. О чем ни я, ни она, ни Аня никогда не пожалели. Евгения Ивановна освободилась, как раз когда Ане надо было в первый класс идти. Перебрались они вдвоем во Всеволожск и стали мне письма писать. А я с той поры с еще большей настойчивостью стала готовиться к отмщению. Мне хотелось разорить Осина, а еще лучше посадить его на сколько получится. Восемь, десять или двенадцать – не принципиально, – лишь бы понял, что жил неправедно. Мы с Варей планировали, придумывали что-то, каждый день разное. Но даже Варя понимала, что вряд ли мы можем что-то реальное сделать, пока он не почувствует в нас полноправных партнеров, за которых надо уцепиться. А Осин за то время, пока мы сидели, хорошо раскрутился, уважаемым человеком стал.

С фермерскими хозяйствами получилось случайно. Евгения Ивановна написала как-то, что помогла кому-то из фермеров от бандитов избавиться, и тот в благодарность переписал на нее двадцать гектаров, потому что желание работать на земле у него отбили. «И таких, как он, – сообщила Евгения Ивановна, – очень много». Вот я и предложила: пусть эти люди создадут фонд взаимопомощи, ведь вместе выживать легче, чем по одиночке. Тогда все и закрутилось.

Год назад освободилась и вернулась в Штаты Барбара Венджер. Она тоже решила создать финансовую организацию. Нашла партнеров с деньгами, тех, кому надо было пропускать через официальные счета свои средства, и других, кто просто позарился на высокие проценты. А потом открыла отделение своей фирмы в Довере. И там у нее дела тоже шли хорошо. Когда нашему фермерскому фонду потребовались средства на выкуп земель, Барбара без лишних вопросов перечислила необходимую сумму. Потом, когда Варя попросила, Барбара на сайте своей фирмы разместила ее фотографию, сопроводив подписью, что это первый вице-президент фонда Барбара Венджер и соответствующим резюме: Гарвардский университет, стажировка и работа в крупнейших банках и так далее.

Это было уже после Вариного освобождения и после ее пластической операции. Хирург и в самом деле изменил ее внешность, но больше, конечно, изменила зона – сделала уверенной в себе и выдержанной. Не говоря уже о совершенном знании английского, компьютера, бухгалтерии и жизни, разумеется. До зоны-то она была глупой девочкой, которая слепо верила Осину. Операцию она сделала в Москве, а наш враг к тому времени уже переселился в Питер. Варя туда и поехала.

Надо было менять фамилию, и почему-то ей захотелось стать Ладейниковой. От меня она знала о моей любви и, вероятно, решила мне помочь. Прислала мне позже письмо, в котором сообщила, что узнала адрес и видела моего любимого. Даже как-то сидела в кафе, когда за соседним столиком мой Валера пил пиво с друзьями. Варя познакомилась с какой-то работницей районного ЗАГСа и подружилась с ней. Заходила к ней на работу и однажды случайно застала в ЗАГСе Ладейникова, который наконец-то решил получить свидетельство о разводе. Свидетельство получил, а когда выходил, выронил паспорт и не заметил этого, а у Вари была прекрасная реакция. О фиктивной свадьбе она сообщила мне уже после того, как та состоялась, и я чуть с ней не поссорилась. Потому что Варвара познакомилась еще и с Храпычевым, отправилась к нему в гости, завела речь о старых снимках, под шумок незаметно умыкнула фотографии, на которых Коля был свидетелем на свадьбе своего друга доцента и симпатичной аспирантки, а затем обработала их на компьютере, превратив в фотографии со своего бракосочетания с доцентом Ладейниковым. Она думала, что служба безопасности банка будет копать гораздо глубже, но до этого не дошло – Осин потерял голову мгновенно, как только ее увидел.

А к тому времени уже и я освободилась. И все было готово к наказанию негодяя. Честно говоря, никто из нас и не предполагал, что получится так гладко. Все бы и закончилось без приключений, но неожиданно обрушилась гигантская финансовая пирамида Бернарда Мэдоффа, а за ней повалились мелкие, вроде той, что организовала в Довере Барбара Венджер. И тогда сайт ее фирмы был заблокирован, осталась только ссылка, по которой любой пользователь мог зайти на страничку, открытую ФБР, или на страничку налоговой службы, и узнать, какие обвинения выдвинуты против Барбары Венджер, и оставить на этих страничках описания каких-нибудь эпизодов преступной деятельности Барбары для использования в суде стороной обвинения. Естественно, что там была размещена фотография не Вари, а настоящей Барбары.

Кто-то из банковской службы безопасности увидел это и Осин взбесился. Но он был влюблен, а потому и решил закрыть вопрос полюбовно – потребовал вернуть акции банка, взамен обещая выплатить приличную компенсацию. Только, во-первых, у него не было денег на компенсацию, Осин разорился, вложив все свои деньги в пустые проекты, которые мы ему подсунули. А во-вторых, мы бы не согласились ни на какую компенсацию, даже на невероятно огромную.

И тут произошла трагедия. Но я думаю, что Варю убили не из-за отказа вернуть акции Осину. Скорее всего, она посмеялась над банкиром и призналась, назвав свое настоящее имя, почему поступила с ним так. Понятное дело, быть униженным американской авантюристкой – это одно, а разориться из-за собственной бывшей любовницы, у которой незаконченное среднее образование, – совсем другое… Когда Варя погибла, я разозлилась по-настоящему. Думала, что не могу уже стать злее. И тут уже на тебя начали охоту… Прости, что так получилось! Честно говоря, я не предполагала, что ты можешь оказаться знакомым Осина. И вообще взять твою фамилию, оформить фиктивный брак и оформить на тебя ценные бумаги – было инициативой самой Вари. Я когда узнала, то… Впрочем, возражать уже было поздно. Хотела подойти к тебе, признаться и предупредить…

Ладейников и Лена сидели за кухонным столом, на котором стояла горка только что вымытой посуды. Валерий Борисович взял руку Лены и, склонившись, коснулся губами ее ладони.

– Все закончилось, и слава богу, – сказал он.

Лена вздохнула, а потом посмотрела на Валерия Борисовича и улыбнулась.

– Однажды совсем уже решилась выскочить из машины, броситься к тебе, чтобы уехать потом уже вместе куда-нибудь далеко, где не будет никаких неприятностей, но не решилась – боялась, что не нужна тебе, что ты забыл обо мне. На зоне представляла нашу встречу и понимала, что этого не будет никогда. А потом, когда Варя уже «познакомилась» с Осиным, когда наш план начал действовать, вдруг поняла, что надежда есть.

– Я счастлив, – произнес Валерий Борисович, – все плохое уже позади.

– Все закончилось… – сказала Лена. – Нет, теперь надо Барбару вытаскивать из американской тюрьмы. Но там просто: нанесенный ущерб распределяется между всеми обвиняемыми. Барбаре надо выплатить свою долю ущерба и назначенный судом штраф. Тогда она, согласившись на сделку с правосудием и до суда признав свою вину, получит условный срок: год или полтора.

– Сколько нужно денег? – спросил Валерий Борисович.

– Чуть меньше двадцати миллионов долларов.

– У тебя хватит, чтобы помочь ей?

– У нас, – поправила его Лена. И кивнула: – Должно хватить.

– Вот и хорошо, – обрадовался Ладейников, – а мы будем работать. Так что нищими не будем, как мне кажется.