Тремарнок - Эмма Бёрстолл

– Подумала, что это как раз для тебя, – тихо сказала она, ставя возле него тарелку.

– М-м-м… – Он уставился на пирог голодными глазами, взял вилку и отправил в рот кусок. – Вкусно, – он отломил вилкой еще. – Великолепно.

Она помешкала, собираясь с мужеством.

– Роберт?

Он отложил вилку, взял кулек с фунтовыми монетами и высыпал их в прозрачную коробку для сдачи.

– Да?

– Я… Я хотела сказать спасибо.

Лиз покраснела, глядя, как он отправляет в коробку новую порцию монет.

– За все, что ты сделал для нас с Рози.

Она замолчала, чувствуя себя навязчивой дурой, но ведь для разговоров вроде этого в принципе не бывает подходящего времени.

Роберт замер, но по-прежнему молчал.

– Ты столько добра для нас сделал, – с трудом подыскивала она слова, – и, наверное, решил, что я неблагодарная – не хотела, чтобы ты приходил, и все прочее. Это не так. То есть я вовсе не неблагодарная. Просто я очень переживала…

Роберт скрестил руки на груди и нервно вздохнул. Посмотреть ему в лицо Лиз не осмеливалась.

– Не надо, – сказал он. – Ты пережила настоящий кошмар. Я все понимаю.

Она сглотнула комок в горле.

– Я рада, что вернулась.

– И я рад.

И вдруг он подскочил, метнулся к тяжелому деревянному буфету у входа, выдвинул ящик и вернулся с ложкой, которую неловко всунул ей в руку.

– Хочешь попробовать? – он подвинул к ней тарелку с пирогом.

Она замялась, но потом отломила маленький кусочек и отправила в рот. Золотая патока обволокла язык и небо. Лиз закрыла глаза, смакуя вязкую сладость, а когда открыла, обнаружила, что Роберт стоит напротив и внимательно смотрит на нее.

На мгновение их взгляды встретились, и Лиз снова заметила янтарные крапинки на коричневой радужке. На этот раз оба не стали смущенно отводить глаза, а улыбнулись.

– Вкусно же, да? – сказал он.

Уголки его губ легонько дернулись.

– Да, – ответила она, – вкуснее не бывает.

– Хочешь еще?

Она почти согласилась, но тут с кухни вышли смеющиеся Джесс и Джош. Увидев Роберта с Лиз, они резко остановились, а у Джоша, кажется, даже рот приоткрылся, хотя он тут же постарался скрыть удивление. Впрочем, они же не делают ничего такого? Всего лишь едят пирог с патокой. А может, они стоят чересчур близко друг к другу?

Роберт кашлянул.

– До завтра, парни.

– До завтра, босс. Пока, Лиз, – озадаченно пробормотал Джош, и Лиз бросило в жар.

Она схватила пальто и поспешила вслед за парнями.

– Пока, Роберт. До вторника!

Свернув на свою улицу, Лиз заметила в темноте машину. Впереди неторопливо ехало сверкающее спортивное авто красного цвета. Машина бросалась в глаза – в Тремарноке ни у кого не было такого дорогого и шикарного автомобиля.

Машина сбавила скорость и остановилась возле «Хатки». Фары погасли. Лиз стало любопытно, и в то же время она насторожилась. Кого понесло в гости в такой час – и зачем?

Валери Берроуз вернется только к Рождеству, но пару дней назад Лиз видела ее сына Маркуса. В бейсболке задом наперед, бомбере, растянутых серых спортивных штанах и белых кроссовках, аккуратно расшнурованных у щиколоток, он важно шагал мимо «Голубки». В руках у него был элегантный черный чемодан из кожи, и Лиз предположила, что Маркус приехал на какое-то время – к несчастью для его соседей.

Она вовсе не была уверена, что Валери будет довольна, но у Маркуса имелся свой ключ от дома. К тому же Валери не оставила ни адреса, ни номера, чтобы с ней связаться.

Лиз ждала, когда из машины покажется водитель. Дверца распахнулась, и из авто выбрался молодой парень. Из окон второго этажа на него падал свет, так что разглядеть его не составляло труда. Высокий и стройный, в темной куртке и джинсах. Вот только он был к Лиз спиной и лица его она не видела. Парень подошел к двери и негромко постучал, свет наверху тотчас погас, а через несколько секунд свет, вспыхнувший в прихожей, через стеклянную дверь залил крыльцо.

На парне тоже была бейсболка, и тоже козырьком назад. Лиз инстинктивно шагнула в тень. Парень развернул кепку и поднял воротник куртки, будто желая скрыть лицо. Но Лиз узнала его. Даррен.

Она тихо охнула. Дверь отворилась, и в проеме возник Маркус. Последовал приглушенный и недолгий разговор. Даррен поставил ногу на порог, собираясь войти. Лиз покинула укрытие и двинулась к своему дому. Даррен оглянулся и увидел ее, но ни словом, ни жестом не дал понять, что узнал Лиз.

Она опустила голову и принялась шарить в сумке, будто бы в поисках ключей. А когда подняла голову, Даррен уже скрылся за дверью. Оставшиеся несколько шагов до дома она преодолела чуть ли не бегом, совершенно уверенная, что Даррен с Маркусом затевают что-то скверное. Чем они занимаются, можно было лишь догадываться, но наверняка чем-то противозаконным. Иначе зачем Даррену приезжать так поздно? И друзьями они с Маркусом не были. И вообще вся эта загадочность.

В дом она вошла на цыпочках, чтобы не разбудить Рози. С грустью подумала, что в иных обстоятельствах наверняка бы бросилась звонить Айрис, чтобы предупредить, прежде чем их сын натворит глупостей и попадет в беду.

В иных обстоятельствах… пока они не выиграли в лотерею. И снова уже знакомые мурашки. Билет – тот самый, последний, оставшийся у Айрис – она купила в октябре во вторник. А розыгрыш намечался на субботу. А вскоре Айрис пропала.

Испугавшись этой мысли, Лиз одернула себя. Даты просто совпали, она все выдумывает, все это нелепые глупости.

Несмотря на усталость, заснуть не удавалось, Лиз ворочалась в постели, мозг – утомленный, но неспособный отключиться – лихорадочно работал. В конце концов она зажгла свет и до самого утра читала.

Возвращение в школу прошло более гладко, чем смела надеяться Лиз. Учителя подготовили детей, все знали, почему Рози обматывает голову шарфом, что ей необходимо подносить предметы близко к глазам, чтобы как следует разглядеть их, и что именно с ней произошло, поэтому неловких вопросов никто не задавал.

Когда через час Лиз приехала забрать ее, Рози даже хотела остаться, поэтому со среды она стала проводить в школе уже по два часа, а с новой недели – все утро.

Домой она приходила уставшей и сразу ненадолго засыпала, но, с радостью отмечала Лиз, сил у нее с каждым днем прибавлялось и ей нравилось сидеть на уроках и чувствовать себя такой же, как все.

Во вторую пятницу декабря по всей деревне зажглись рождественские огни, на которые все жители собирали деньги; улицы, дома, магазины и пристань засияли. Десятки людей высыпали на улицы, чтобы принять участие в приготовлениях к празднику.