Воин. Голос булата - Дмитрий Янковский

Паренек удивился, как это он прошлого года хотел уйти из этой таинственной, суровой, родной и любимой земли, как позарился на заморские прелести… Видать, от голода разум смутился, спасибо Заряну, сдержал дурака.

Нежные весенние листья трепетно касались лиц путников, махали вслед, словно благословляя их на великие дела, которые еще предстоит свершить.

– Домом пахнет… – с улыбкой сказал Микулка. – А ведь дом мой совсем близко, на юг от Киева верст пять, никак не более.

– Хочешь домой? – мягко спросила Дива.

– Не знаю… – неопределенно пожал плечами паренек. – Нечего мне там делать. Кроме братьев никого не осталось, да и братья не родные.

Они вышли из леса на поросший густой и сочной травой луг и сразу вымокли от обильной росы, которую лунный свет превращал в капельки сверкающего серебра. Не смотря на наступившую темноту, городские ворота были раскрыты настежь, а из-за них доносился неясный, но довольно громкий шум. Приглядевшись путники заметили, что двор ярко освещен факелами и заставлен длинными столами, а за ними народу сидит видимо-невидимо, как грибов после мелкого дождика в конце лета.

– Смотри как Боги сложили! – обрадовался паренек. – Еще и на пир попали!

– Да у русичей что не вечер, то пир. – усмехнулась девушка. – Для них пир, это больше чем просто набивание живота. Где еще можно так вот запросто собраться после долгих походов, рассказать о своих подвигах и послушать чужие рассказы? Пир для того самое место!

Микулка подумал, что Дива права. Ежели половину жизни на печи пролежать, дальше носа не зрить и ничего в этом мире не сделать, так на пиру и заскучаешь – ведь и чужие байки в тягость, коль самому рассказть нечего. То ли дело, когда успел повидать иные места, надавать по сусалам лютым ворогам и покорить сердца прекрасных дев. Ежели другим не рассказать, так и лопнешь с натуги. Видать, потому русичи и пируют так часто, что больше других свершить успевают. Ежели немец из своего замка не уедет пока ему мошну золота не посулишь, или трон, или девку-красунью, то русичу на то наплевать. Его на подвиги тянет не жадность, а что-то иное. Иногда просто удаль молодецкая, чаще жажда процветания рода-племени, а иногда и месть ворогу, который в прошлой сече одолел отца или брата. Кровь за кровь и честь рода превыше всего – вот то, что заставляет русича после пира садиться в седло и много лун ходить дозором в полях и лесах, спать на попоне и есть недопеченое мясо. А уж коль за подвиги гривну пожалуют, или землями князь одарит, или девку-красунью у басурман удастся отбить, так то никогда лишним не будет, чего отказываться?

– Хотелось бы знать, удалось ли Владимиру отвоевать Киев, или это Ярополк празднует свою победу? – задумчиво спросил Микулка.

– Что уж проще! Вон охранники на воротах, пойти да спросить.

Пятеро охранников сидели как сычи, хмурые и злые, что надо торчать тут, а не заливаться по горло хмельным медом и пенным олом. Старший то и дело поглядывал на луну, пытаясь определить, когда же придет смена.

– Гой еси! – обратился к ним подошедший Микулка, оставив Диву слегка позади.

– Будь здоров эээ… витязь! – нехотя ответил здоровенный вой, сжимая огромный топор на длинной витой рукояти. – С чем пожаловал?

– Важные вести князю принес! – не задумываясь ответил паренек.

– Экий ты скорый! – усмехнулся воин. – То вот князю больше нечего делать, как с тобой баять. Что за вести? Коль надо, так мы и сами передадим.

– Мне велено либо князю, либо воеводам передать. Ты воевода?

Охранник несколько опешил, не зная как поострее ответить, потом и вовсе запутался в тягучих мыслях и потерял всякую охоту спорить.

– Ладно, ступай. Все равно князь приказал созвать на пир всех, кто сможет прибыть, так что вам, путники, там самое место. Ежели докричишься, так передашь свои вести. Только мыта за вход никто не отменял.

– Сколько? – хмуро спросил паренек.

– С трудового люда алтын, с витязя два.

– А как различаете?

– Да по мечу. Есть меч, значится витязь. У тебя есть.

Денег у Микулки не было, пришлось содрать с пояса серебряную бляху алтынов на десять и всучить стражам.

– Хватит? – с издевкой спросил он.

– За двоих в самый раз! – довольно шмыгнул носом охранник. – Идите, а то Владимир осерчает, что мы дорогих гостей задерживаем.

Микулка чуть не подпрыгнул от радости, услышав, что княжит в Киеве Владимир, а не Ярополк. Значит свершилось все, как Зарян хотел, спасибо Великим Богам! Он призывно махнул рукой девушке и они вместе вошли в ворота.

Пир, видать, начался совсем недавно, поскольку на столах еды и питья было вдосталь, а вот под столами пока никого не было, только голодные собаки пускали слюни в ожидании подачки. Весь двор плотно заполняли длинные дубовые столы, да не из досок, а из половинок бревен, а на таких же грузных лавках сидели дружинники из тех, кто себя еще не показал ярко, горожане и трудовой люд. За отдельным столом, чуть поодаль, сидели девки и бабы, оттуда шуму было даже больше, чем от гулявших мужей. Весь двор был залит дымным желто-красным светом факелов и нескольких больших костров, затмивавших звезды яркими искрами. На путников сразу обратили внимание и не столько на Микулку, сколько, понятное дело, на Диву, которая подметив такое, скромно опустила глаза и взяла своего спутника за руку.

– Не бойся! Коль рядом со мной, ничего с тобой не станет. – попробовал успокоить ее паренек.

– А я и не боюсь. Просто их глаза… они как руки тяжелые. Словно раздевают прямо тут.

– Пойдем в терем.

– А ты вхож? – удивилась девушка.

– Может статься и так. Но попробывать все равно надо. Я ведь правду казал, что есть у меня для князя важные вести, важные не только для него, но и для всей Руси. Правда до того, как с князем говорить, мне надобно еще одного человека встретить, а ежели Боги позволят, то и двух.

Они подошли к высоким резным дверям белокаменного терема, не дверям даже, а скорее воротам и тут их окликнул скучающий в одиночестве охранник:

– Эй! Куда прешси! Глаза медом залил? Это ж княжий терем, сюда не каждый вхож, а ты уж тем боле. Мал еще суватьси в палаты… Пшел прочь, вон для таких как ты столы накрыты. Коль место сыщешь, так оставайси, токма девку тут оставь.

– А осилишь? – спокойно спросил Микулка.

– Девку-то? – расплылся в сладостной улыбке охранник.

– До девки тебе еще добраться надобно. Меня сдюжишь?

– Ты… – глаза стража налились темной злой кровью. – Как жабу задавлю…

Он, волосатый и коренастый, неуклюже рванулся к пареньку, но тот только полшага вбок сделал и незадачливый вой ухнулся носом в пыль. Микулка осторожно обошел его, пятясь боком и не спуская с поверженного глаз. Дива отошла в сторонку, но смотрела цепко, думая как помочь, если что.