Искра в бушующем море - Анна Пожарская

— Души героев создаются очень тяжело, и боги, не мудрствуя лукаво, используют их множество раз. Та душа, о которой ты грустишь, из таких. Если ты доживешь, вы еще встретитесь, вечная.

— Когда? — слезы победили и теперь потоком текли по щекам.

— Герои приходят, когда наступает время свершений, — вздохнул дух, — а я не знаю будущего. Но ты поймешь, что время пришло.

— А что мне делать до этого момента? — совсем по-детски спросила Элла и размазала по щекам слезы.

— Жить и радоваться, — ухмыльнулся дух и задумчиво продолжил. — Большинство из тех, кто рядом сейчас, скоро умрут. А потом умрут другие. И еще одни. А потом ты забудешь тех, кто был с тобой в начале пути. Ни внешности, ни голоса, ни запаха, ни чувств — ничего от них не останется в твоей памяти. Лишь глухая непонятная тоска и звонкие капли, падающие на холодный камень. Когда ты станешь старше, вечная, ты поймешь, главное — не дать тоске победить, не дать каплям достучатся до тебя и свести с ума.

Дух наклонился и поцеловал Эллу в лоб.

— Мне пора, дочь Тэона. Рассвет. Береги себя. Пусть путь твой не будет тягостным.

Развернулся и пошел обратно к стенам но, не достигнув цели, растворился в пространстве. Элла вытерла слезы и посмотрела на голубой дом с окнами-бойницами. Из ворот сада к ней навстречу вышла Боя.

Элла показалось, что даже волны притихли в ожидании известий о Драке. Она поймала взгляд Бои и одними губами спросила:

— Как он?

Боя покачала головой.

— Нет, — тяжело бухнулась на песок рядом с Эллой и разрыдалась. — Это все я виновата! — вновь и вновь сквозь слезы повторяла она.

Элла закрыла глаза. Надо бы утешить, но нужные слова словно испарились. Осталась лишь жуткая мысль, что больше никогда она не увидит: ни как он улыбается и вытирает воображаемые слезы, когда шутит, ни как воздевает руки к небу, когда зол или удивлен. Перехватило дыхание, и Элла с трудом сглотнула. Обняла Бою и погладила ее по голове.

— Не говори ерунды, тут нет твоей вины. Ты сама говорила, что вторая беременность сестры стража — лишь знак, что стражу Тмара пора принять свою участь, — вытерла набежавшие слезы и продолжила. — Он знал, на что идет. Зато город теперь свободен, — хотела сказать "свободен от Латасара", но сил договорить не нашлось.

Боя всхлипнула и шмыгнула носом. Посмотрела на Эллу. В заплаканных черных глазах читалась смесь боли, злости и решимости.

— Мы росли с этой мыслью, Элла. Мне казалось, у нас было время смириться с судьбой. С тем, что он всю жизнь будет одинок, а мой второй ребенок станет вестником его смерти. Я знала, что так будет, чуть ли не с самого рождения, — потерла лицо и громко вздохнула. — Но я не думала, что это так ужасно. Что толку иметь в своем роду могущественных духов и великих магов, если от них лишь смерть и несчастья?

Элла сжала губы и подумала, что она сама, в некотором роде, приходится родственницей богам, вот только помогает это мало. Подул холодный ветер, и дочь Тэона внимательно посмотрела на собеседницу.

— Иди в дом. Еще не хватало простудиться в твоем положении.

— А ты? — Боя словно не хотела оставаться одна.

— А я посижу тут немного, соберусь с силами и зайду посмотреть на него, — вытерла слезы. — Не хочу верить, что его больше нет.

— Приходи, — Боя с трудом поднялась на ноги, — я велю Тормаку приготовить для нас травяной чай. Вдруг, станет легче. Жаль, что все остались без сил, можно было бы хотя бы помочь друг другу заснуть.

Вымучила улыбку и исчезла в саду. Элла осталась одна. Тяжело вздохнула и закрыла глаза, прислушиваясь к шуму прибоя. Вечное море пело свою монотонную песню. Сколько слез оно видело тут, около голубого дома с окнами бойницами? А сколько еще увидит… Даже думать не хочется.

Позади послышалась какая-то возня, огромные грубые ладони схватили Эллу и начали связывать ее по рукам и ногам. Она закричала, так громко, что спугнула досыпающих неподалеку птах. Из сада выбежали Рин и Тормак, но сверкнул посох, и мужчины замерли неподвижно. Нападавший запихнул Элле в рот огромных размеров тряпку, а на спине ловко закрепил что-то тяжелое. Перекинул ее через плечо, и прежде чем из сада успела появиться Боя, отбежал от дома и обнял женщину с посохом.

— Камень закрепил хорошо? Она даром, что без сил, нам и черного вихря хватит… — проворчала она.

— Не волнуйся Марна, я не оплошаю. У меня с сестренкой старые счеты, — успокоил ее похититель.

— Так Тур, камень от меня подальше, а сам как можно ближе, — скомандовала женщина и они оба исчезли.

Боя лишь бессильно сжала кулаки.

Вздохнула и отправилась будить Арну. Сил в ее источнике почти не осталось, но чтобы привести в чувство мужчин — должно хватить.

* * *

Авар вернулся в дом Видия ближе к завтраку. Разговор с Эллой разозлил и расстроил его, и, пытаясь взять себя в руки, Авар обошел Тмар кругом несколько раз. Темнота не мешала, он мерил шагами улицы и раздумывал, как жить дальше.

Очевидно, самый удобный момент для возвращения Эллы он упустил. Пусть она еще не любит Драка так, как сама хочет верить, но то, что она увлечена магом, отрицать бессмысленно. Выкарабкается соперник или нет, вернуть Эллу будет почти невозможно. Остается одно — начать все сначала. Вот только как сладить со злостью и ревностью? Авар вздохнул. Закрыл глаза, фыркнул по-звериному и потер лицо ладонями. Он хотел любить свою Искорку, хотел заботиться, готов был развлекать и ухаживать, но делить ее с кем-то в его планы не входило.

Все внутри Авара закипало и жаждало крови, когда он вспоминал мысли Эллы о маге: о горячих ночах и ласковых рассветах, о радости от общения, о притягательности его тела. Он, Авар, явно ничем не уступал, но размышлений о нем в голове Эллы он нашел ничтожно мало. Бездушные, пустые воспоминания о незначительных событиях. Если бы можно было разбить изумрудную бутыль, завоевать Эллу было бы проще. Чтобы она не думала сейчас, он отлично помнил ее глаза в те дни, когда они были вместе. Авар руку готов был дать на отсечение, она была счастлива.

Он зашел в дом с черного хода, благо, ключ у него был. Отправился в "уютный тупичок" проверить вернули ли вещи в его торбе свой первоначальный облик, но до цели не дошел. Дверь в комнату Эллы была слегка приоткрыта, и Авар не устоял перед искушением заглянуть туда.

Невестушка не стала прибираться перед уходом. На подоконнике валялся полотняный мешок из-под статуэток, ящик в шкафу с пузырьками и амулетами оказался не закрыт до конца, а в мусорной корзине лежало скомканное платье. Шелковое, фиалкового цвета, с искусной вышивкой в виде розовых вьюнков — то самое, что Элла создавала для официальной помолвки с ним. Авар зарычал медведем и, что было сил, ударил кулаком по стене. Он знает, что виноват, но видит небо, он наказан достаточно, и добивать его не нужно!

Шумно выдохнул и подошел к подоконнику. Взял в руки изумрудную бутыль. Ухмыльнулся. Хоть что-то вселяло надежду, до вместилища воспоминаний по-прежнему было не дотронуться. "Этот бы жар, да в нужное русло", — мечтательно подумал Авар, а следом вспомнил картину, что видел у Искорки в мыслях, когда разрешил ей использовать свой источник. Распаленный донельзя Драк, придерживая Эллу, устроившуюся у него на коленях за бедра, закрывает глаза и почти хрипит, облизывая губы: "мне нравится твоя горячность, госпожа маг". Элла не отвечает, она всегда молчит, когда приближается к экстазу. Лишь прерывисто дышит и закатывает глаза.