Памятники не тем - Ари Турунен

Когда Че назначили начальником департамента промышленности и руководителем Банка Кубы, он получил возможность внедрить на острове советские принципы управления. На Кубе ввели новую норму рабочей недели: 64 трудовых часа и «добровольный» труд по выходным.

В 1960 году Че организовал рабочий лагерь в Гуанаакабибесе, куда отправили тех, кто, по словам Че, совершил преступления против революционной морали. Их нужно было перевоспитать с помощью физического труда. Заключенные в лагере проходили программу, которая должна была подготовить их к возвращению в социалистический строй. Все заключенные носили синюю форму. На перевоспитание отправляли геев, свидетелей Иеговы, а также всех, кто бунтовал против системы, например длинноволосых поклонников рок-музыки. Геев и свидетелей Иеговы не брали в армию, поэтому в лагере из них пытались сделать «настоящих мужчин». Заключенные, которых преследовали за «декадентство», были вынуждены работать в нечеловеческих условиях. Женщин насиловали, мужчин избивали, и часть из отправленных на «перевоспитание» так никогда и не вернулись обратно.

Че Гевара также участвовал в развязывании одного из самых масштабных мировых кризисов после Второй мировой войны. Во время поездки в Москву Че заключил с советским лидером Никитой Хрущевым секретный договор о размещении на Кубе ядерных боеголовок. Ракетный кризис заставил отношения между СССР и США стремительно накалиться, в результате чего возникла угроза третьей мировой войны. Хрущев в итоге распорядился демонтировать и вывезти боеголовки с Кубы. Че Гевара противился такому решению и считал, что Хрущев проявил непозволительную для коммунистического лидера мягкость. Уже после окончания кризиса в интервью изданию London Daily Worker Че в очередной раз раскрыл свой жесткий характер и взгляд на мир. Он заявил: «Если бы ракеты остались, мы бы направили их в самое сердце Соединенных Штатов, включая Нью-Йорк. О мирном сосуществовании не может быть и речи. Мы должны шагать тропой победы, даже если это будет стоить миллионов ядерных жертв!» По мнению Че, гнев необходимо было поддерживать тлеющим. Всерьез он говорил или нет, но его безжалостность была очевидной. Число жертв не имело значения, если речь шла о благе революции. Че разочаровался в советской политике.

Ранее он успел заручиться поддержкой в Китае, где кормчий Мао также жаждал владеть ядерным оружием, к вящему устрашению остального мира. Че Гевара побывал в Китае в 1960 году, и Мао произвел на него яркое впечатление. Оба хорошо понимали эффективность террора в классовой войне. Согласно Паскалю Фонтену, Че также поблагодарил Мао за организацию Культурной революции.

Че Гевара был человеком бескомпромиссным и прямым, как и Мао, которым он восхищался. На заседании Генеральной Ассамблеи ООН 11 декабря 1964 года Че высказался предельно ясно. «Разумеется, мы проводим казни, и мы продолжим до тех пор, пока это будет необходимо», — заявил он. К началу 1970-х на Кубе казнили более 14 000 человек.

В 1965 году Че отправился в Алжир, где призывал к глобальной революции. Следующей на очереди была Танзания, откуда он вместе со своими отрядами отправился в Конго, где намеревался помочь лидеру республики Лорану Кабиле, которого поддерживал также СССР. В итоге от этой операции пришлось отказаться. Че вернулся на Кубу и после продолжительного разговора с Кастро сложил с себя все государственные полномочия и прекратил выступать публично. Он принял решение покинуть Остров свободы и отправиться в Боливию, где разбил партизанский лагерь, однако его идеология не помогла ему заручиться поддержкой боливийских крестьян. Из своего лагеря Че организовывал нападения на боливийскую армию. 26 сентября солдаты при поддержке ЦРУ захватили Че в плен в деревне Ла-Игера. По приказу президента Боливии 9 октября 1967 года Че был казнен. Ему исполнилось всего 39 лет.

Мао был не единственным кумиром Че. Он также восхищался Сталиным и даже использовал в качестве подписи псевдоним Сталин II. Че также поддерживал вмешательство СССР в Венгерское восстание 1956 года. По словам Умберто Фонтовы, он называл венгерских повстанцев фашистами. Французский исследователь и журналист Режис Дебре знал Че Гевару и был вместе с ним в Боливии. По словам Дебре, Че был нетерпимым и холодным человеком, проповедовавшим ненависть. По словам Че, ненависть превращала людей в эффективные машины для убийства.

Че, безусловно, верил в свои революционные идеалы, однако подобно другим вождям революции считал себя вправе управлять массами, и ему не было дела до чувств или идеалов других людей. Если смотреть с точки зрения статистики, Че — далеко не самый жуткий персонаж этой книги, но удивительно то, что его до сих пор предпочитают считать идеалистом с чистыми помыслами и борцом за свободу. Яркий пример тому — ранее упомянутый фильм Роберта Редфорда «Дневники мотоциклиста». Многие знаменитости, включая рэпера Джей-Зи и актера Джонни Деппа, появлялись в футболках с портретом Че на груди. Футболист Диего Марадона даже сделал в качестве татуировки портрет Че у себя на плече (на ноге, кстати, у него красуется портрет Кастро). Если бы знаменитый гитарист Карлос Сантана, тоже охотно позирующий в футболке с Че, жил в те времена в Гаване, его бы отправили в исправительный лагерь как патлатого рокера. Тщательно охраняемый романтический образ Че как человека, несущего благородную миссию, также говорит о том, насколько важную роль в наше время играет создание имиджа. Красивых людей заведомо считают благородными и несущими важные моральные идеалы. Александр Македонский, очевидно, также был красавцем — по крайней мере, так его хотят представить создатели кинолент. Александр Македонский и Че Гевара, первый и последний герои нашей книги, настолько канонизированы, что практически невозможно критически и беспристрастно проанализировать совокупность их поступков. Иначе красивая картинка разлетелась бы вдребезги.

Когда в одной из своих статей я раскритиковал Мартина Лютера за склонность к пропаганде и риторике ненависти, то в ответ получил обвинения во лжи. По мнению моего критика, я обошел вниманием тот факт, что Лютер был реформатором, полностью обновившим институт церкви. В свою очередь, огромная статья в интернете защищает действия одного из героев этой книги, Типу Султана. Ее автор заявляет, что по нынешним меркам Типу вряд ли снискал бы популярность, поскольку имел склонность рубить головы и пытать людей, которые ему не нравились. Однако, как он пишет, головы рубили и другие правители по всему миру. То есть Типу был вовсе не так плох, как многие утверждают. Подобные защитные речи постоянно публикуются в адрес всех героев книги, которую вы держите в руках.

Удивляет в этих публикациях, призывающих к пониманию и соотношению реалий, полнейшее отсутствие жалости к жертвам. Как будто страдания жертв Типу Султана или других перечисленных в этой книге антигероев со временем прекращают быть менее ужасными. Две или десять тысяч лет назад жертвы чувствовали тот же страх и то же отчаяние, что и в наши дни. Человека, погибающего от рук безжалостного палача, не интересует, что это, обычай страны или рутина, сопровождающая войны. Жертва всегда остается жертвой. Когда в патриотическом угаре толкование истории сосредоточивается вместо деталей на генеральных линиях, жестокость правителей зачастую трактуется как преимущество, а жажда власти превращается в героизм.