Островитяне - Наталья Андреева

— Да! Хорошо, что напомнили! Одежда! Мне же все это не идет! — Лида рванула ворот свитера. — Это не мое! Не мое! Мне же надо срочно переодеться! И переобуться! Где ее сапоги? Сапоги! Конечно!

Лида кинулась к двери.

— Лида! — закричала Жанна. — Опомнись!

И перехватила ее, крикнув Ивану:

— Помоги!

Тот вздрогнул, очнувшись от первоначального шока, потом кинулся на помощь, схватил женщину за руку.

— Не трогайте меня! Пустите! — завизжала Лида, пытаясь вырваться. — Ей все равно все это уже не понадобится! Это все мое! Это все мне! Мне! О! Теперь я знаю, чего он хотел! Я ему сейчас покажу! Сергей!

Жанна пыталась ее удержать, Иван ей помогал. Лида же рвалась в коридор и пачкала их одежду и руки обильно нанесенной косметикой. На светло-голубом свитере Жанны появились алые полосы губной помады. К тому же Лида, вылившая на себя полфлакона духов, оставляла их приторный запах на всем, чего касалась. Жанна чувствовала, как погружается в облако ванили и сама становится липкой, приторной. Ее мутило. Она разозлилась и изо всей силы ударила Лиду по щеке. Потом еще раз. И еще.

— Жанна! — воскликнул Иван.— Не переусердствуй!

— Ничего. Раз это помогает…

Она вновь замахнулась.

— Хватит, — неожиданно спокойно сказала Лида и перестала вырываться. Потом словно обмякла в руках держащих ее людей.

— Лида? — позвала Жанна. — Ты слышишь меня?

— Мне плохо… — прошептала женщина.

— Надо посадить ее в кресло, — взволнованно сказала Жанна. — Этот запах… Кому угодно станет плохо! И где только Анжелика взяла эти мерзкие духи! С ума можно сойти, какой сладкий запах! Тошнотворный! Иван, как вы думаете, что это с Лидой?

— Истерика.

— Но зачем она распотрошила косметику Анжелики? Зачем так раскрасилась?

Иван, не отвечая, повел женщину к креслу, стоящему у окна. Та покорно дала себя усадить. Теперь она была похожа на ребенка, который нашалил и ждет сурового наказания. Лицо у Лиды было перепуганное. Косметика размазалась.

— Какой отвратительный запах! — в сердцах повторила Жанна. — Лида, зачем ты это сделала?

— Я… не знаю. На меня вдруг что-то нашло… -Она принялась рыдать.

— Вот теперь истерика, — сказала Жанна. -Сходить на кухню за водой?

— Пусть выпьет кофе, — посоветовал Иван.

— Не хватало нам еще только буйного помешательства! — возмутилась Жанна. — То она смеется, как ненормальная, то плачет! А дальше что? Лида! Ты меня слышишь?

Жанна взяла со столика одну из чашечек с давно уже остывшим кофе и принялась совать женщине в руки. Та продолжала рыдать и отталкивала чашку. Кофе расплескивался. Жанна разозлилась всерьез:

— Черт-те что! Сначала губной помадой меня вымазала, потом облила! И пахнет от меня, как от фабрики по производству сахарной ваты! И вся я такая же липкая! Черт-те что! Лида! Ты хоть что-нибудь соображаешь?

— Оставьте ее, — сказал Иван. — Это сейчас пройдет.

— Да вы-то откуда знаете?! Нет, я сама сейчас начну сходить с ума! Лида!

Та всхлипнула еще раз, и попросила:

— Дайте… Воды.

— Вот кофе. Пейте.

Жанне наконец-то удалось всучить женщине чашку. Лида выпила кофе и, кажется, немного пришла в себя. С недоумением посмотрела на свои руки, перепачканные косметикой, потом беспомощно на Жанну:

— Что со мной?

— Нервный срыв, должно быть.

— Я… ничего не помню. На меня словно нашло…

Женщина устало откинулась на спинку кресла. Жанна взяла со стола маленькое зеркальце, также принадлежащее Анжелике, подошла к Лиде и сунула ей в руку:

— На! Посмотри на себя!

Та послушно глянула в зеркальце и испуганно спросила:

— О, Господи! Что это?!

— Твое лицо!

— Как… Как я это сделала?

— А ты подумай.

— Я… сидела в кресле… — медленно выговорила Лида. — Потом подумала об Анжелике. Потом… Какой-то провал в памяти. На меня словно нашло.

Жанна взяла со стола носовой платок и, скомкав, кинула его Лиде:

— На. У тебя тушь размазалась. И вообще, тебе лучше умыться.

— Да, да, да, — закивала Лида и попыталась привести себя в порядок. У нее это плохо получалось, носовой платок очень быстро испачкался, а на лице еще оставалось достаточно косметики. Но женщина продолжала энергично тереть щеки, губы…

— Идите в ванную, — посоветовал Иван.

— Нет! — вскрикнула Лида. — Я никуда отсюда не уйду!

— Что случилось? — внимательно посмотрел на нее Иван.

— Не знаю. Мне страшно. Отчего-то мне очень страшно.

— Черт-те что! — снова повторила Жанна. Потом вдруг прислушалась, и спросила: — Вам не кажется, что в кабинете подозрительно тихо?

— Она уснула, — тихо сказала Лида. — Избавилась от нас и уснула. Как я ей завидую!

— Что-то мне все это не нравится. В доме три трупа, а она спит! Да что у нее нервы, как канаты? Пойду посмотрю.

И девушка направилась, было, к двери, ведущей в кабинет.

— Нет! — жалобно вскрикнула Лида. — Не ходи туда! Мне попадет!

— Господи, за что? — обернулась Жанна.

— Я взяла ее косметику! И еще мне нужны сапоги. Я всегда хотела такие сапоги. Модные, на шпильке. И красные. Обязательно красные. Она не отдаст мне свои сапоги. А я хочу, — заканючила Лида.

— Точно: помешалась! Вы! Психотерапевт! Сделайте же что-нибудь! — и Жанна сердито посмотрела на Ивана.

— Что тут можно сделать? — развел он руками. — Кризис. Ее нервная система не выдержала перегрузок.

— Не одна она такая. Мы все на пределе. В конце концов надо, отнести Анжелике сигареты, -сказала Жанна и подошла к креслу, где лежала сумочка Веры.

— Зачем? — спросил Иван.

— Я хочу с ней поговорить.

— Думаете, она закурит и расслабится? — усмехнулся он. — И расскажет вам все? На этот раз чистую правду?

— Хотя бы!

— Не надейтесь. У этой женщины нервы, и в самом деле, как канаты.

Жанна его не слушала. Она достала из Вериной сумочки наполовину пустую пачку сигарет, взяла со столика зажигалку и решительно развернула кресло, загораживавшее дверь.

— Вот. Так лучше.

Она кивнула и скрылась в кабинете. Лида посмотрела на Ивана. Теперь ее взгляд был осмысленным.

— Я не хотела этого делать.

— Чего?

Лида кивнула на перепачканный косметикой стол.