Не так страшен черт - Алексей Калугин

К реальности меня вернул крик парнишки, оставшегося присматривать за «Хэлл-мобилем».

– Дяденька! – с отчаянной решимостью заорал парень откуда-то из густых зарослей кустарника, росшего в глубине двора. – Берегитесь!

Я поднимался по лестнице первым и к этому моменту уже стоял на верхней ступеньке, вровень с тротуаром. Предупреждающий крик парнишки заставил меня инстинктивно прижаться к стене, и удар шипастого кастета, который должен был проломить мне висок, прошелся вскользь, содрав кожу на лбу и сломав дужку солнцезащитных очков, которые я, выйдя на улицу, не успел снять. Поймав падающие очки левой рукой, я машинально сунул их в карман пиджака. Одновременно с этим я перехватил за запястье руку, сжимавшую кастет, и выдернул из-за лестничной перегородки здоровенного бугая с бритым наголо черепом и обвисшими, как у свиньи, щеками. Не дав напавшему на меня здоровяку опомниться, я дернул его руку вниз и ударил коленом в локтевой сустав. Я не услышал, а почувствовал мерзкий хруст, после которого кулак, сжимавший кастет, разжался, а сам бугай завизжал, словно боров. Не опуская ногу, я ударил его коленом в живот, оказавшийся податливым и мягким, словно шмат подтаявшего сала, и оттолкнул в сторону.

Выглянув за перегородку, я увидел старых знакомых – Свастику, Креста, а с ними еще человек пять таких же полудебильных уродов, мнящих себя хозяевами жизни. У троих из них в руках были ножи, а у одного даже нунчаки с металлическими набалдашниками.

Не хотелось оставлять ни с чем преданных поклонников, столь терпеливо ожидавших нашего выхода на улицу, поэтому я решил уделить им немного внимания.

– Ищете приключения или проблемы, молодые люди? – участливо поинтересовался я.

Долго ждать ответа не пришлось. Наклонив свою татуированную голову, Свастика попер на меня, точно бешеный бык на тореадора. В руке, отведенной в сторону, он держал здоровенный тесак, по виду похожий на наваху.

– Убей его! – завизжал, поднявшись на колени, Боров.

Видимо, первая встреча со мной абсолютно ничему не научила Свастику, и он вновь попытался атаковать меня влобовую. Легко уйдя от косого удара ножа, я с разворота ударил Свастику локтем в висок. Художественно выбритая голова мотнулась из стороны в сторону, точно маятник метронома, выставленного на темп аллегро. Но, к величайшему моему изумлению, Свастика не только остался стоять на ногах, но еще и, развернувшись на месте, снова кинулся на меня. Должно быть, мозг у него был размером с зерно лесного ореха, а все остальное – кость. Свастика так рьяно принялся размахивать своим здоровенным ножом, что мне пришлось сначала отпрыгнуть в сторону, а затем сделать шаг назад, прижавшись спиной к старому, потрепанному нелегкой жизнью, дурными водителями и знаменитым московским бездорожьем «Москвичу». Но даже с ножом в руке в поединке один на один у Свастики было не больше шансов достать меня, чем у новичка, севшего играть в шахматы с гроссмейстером, свести партию к ничьей. Однако за спиной у Свастики находились шестеро приятелей, таких же сумасшедших, как и он сам, готовых в случае необходимости прийти приятелю на помощь.

– Отходите к машине! – крикнул я все еще жавшимся к выходу из Интернет-кафе Гамигину и Щепе.

У меня не было ни малейшего желания выяснять отношения с каждым из компании вышибал в отдельности, – покончив со Свастикой, я хотел спокойно сесть в «Хэлл-мобиль» и уехать отсюда.

Выкрикнув что-то нецензурное, Свастика попытался ударить меня ножом в живот. Едва увернувшись от удара, я понял, что пора заканчивать с акробатикой и, выдернув из кобуры «ерихон», направил ствол пистолета в бестолковую голову вышибалы из Интернет-кафе.

– Ну, и что теперь? – спросил я у придурка с ножом.

Свастика удивленно замер, присев на полусогнутых ногах. Похоже, что к такому повороту событий он не был готов. Однако даже при всей своей тупости он понял, что с ножом против пистолета не попрешь.

– Брось нож! – приказал я ему.

И в этот момент слева от меня грохнул выстрел. Пуля вдребезги разнесла стекло старенького «Москвича», рядом с которым я стоял, заставив меня машинально развернуться в сторону, откуда прозвучал выстрел. Свастика, словно только этого и ожидавший, вновь с глухим утробным рычанием кинулся на меня.

Сделать шаг назад, чтобы уйти от удара, мне не позволял корпус «Москвича», а уклонившись в сторону, я рисковал попасть под новый выстрел. Снова взять Свастику под прицел пистолета я уже не успевал. Лучшее, что я мог сделать, – это выстрелить ему под ноги, в надежде, что это хотя бы на какое-то время задержит его движение, а затем встретить прямой удар ножа Свастики и попытаться парировать его корпусом пистолета.

Мне казалось, что я поворачиваюсь невообразимо медленно, как в бредовом сне, когда ноги вязнут в ступенях лестницы, по которой нужно взбежать прежде, чем потоп зальет все вокруг. Свастика не надвигался, а буквально падал на меня, выставив вперед руку с зажатым в ней огромным ножом. Я даже успел разглядеть нож и понять, что это была вовсе не наваха, а обычная самоделка из довольно-таки низкокачественной стали. Для серьезного дела такой нож не годился, однако вспороть живот человеку в темной подворотне с его помощью не составляло труда. Я увидел, как блеснул желтоватый отсвет уличного фонаря на широком клинке, и с убийственной отчетливостью последней мысли перед смертью, на которой фиксируются все остатки меркнущего и быстро погружающегося в небытие разума, понял, что не успеваю парировать этот удар. Но, что удивительно, я совершенно не почувствовал страха, хотя и знал, что должен умереть, только что-то похожее на жалость к самому себе из-за того, что предстояло погибнуть так глупо, под ножом какого-то недоразвитого психопата со свастикой, вытатуированной на частично выбритой голове.

И еще мне было чертовски обидно, что все могло бы пойти совершенно иначе, если бы, поймав на прицел глубокую ложбинку между выступающими надбровными дугами на лбу Свастики, я, не задумываясь, сразу же нажал на курок. Не получилось. Несмотря на всю свою браваду, я никогда прежде не стрелял в человека. Пистолет являлся для меня главным образом средством психологического воздействия на неуравновешенных типов, с которыми мне нередко приходилось сталкиваться. В тех далеко не парадных местах, где мне порою приходится бывать, кобура с пистолетом под мышкой внушает чувство уверенности и защищенности. Но даже в тех случаях, когда мне приходилось приставлять ствол ко лбу какого-нибудь отморозка, вроде Свастики или его дружка Креста, я не думал всерьез о том, что, возможно, мне придется спустить курок. Сегодня это нужно было сделать. Хотя бы для того, чтобы спасти свою жизнь. Но, промедлив, я упустил момент и теперь должен был расплачиваться за собственную мягкотелость.

Все происходило, как в замедленном кино. Я все еще поднимал руку с пистолетом, а Свастика уже занес нож для удара. Я все же выстрелил, хотя и понимал, что делаю это слишком рано и пуля уйдет в сторону. Надавив курок, я увидел, как дернулся затвор. Из ствола пистолета вылетела огненная вспышка, в центре которой находился небольшой кусочек свинца. Ударившись об отбойник, в сторону отлетела стреляная гильза. Перевернувшись несколько раз в воздухе, она, звякнув, упала на асфальт.