Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана - Юлия Алейникова

Андрей в один рывок вскочил на перила и в следующий миг шагнул в пустоту. Как раз вовремя.

Хлопнула входная дверь, Даниил и Варя выбежали на лестничную площадку.

Андрей Зелинский не погиб. Высоты четырех этажей не хватило.

Он сильно разбился, у него обнаружились множественные травмы, но он не умер. Варя с Даниилом мгновенно вызвали «Скорую». Не сговариваясь, никто из них не стал звонить в полицию, а прибывшей «неотложке» сообщили, что произошел несчастный случай.

– Что мы теперь будем делать? – спросила Варя слегка дрожащим голосом. Ее бил нервный озноб, она с трудом сдерживала дрожь, чтобы выдавить эти несколько слов.

Падение Зелинского произвело на нее совершенно жуткое впечатление. Вид лежащего внизу в пролете изломанного тела до сих пор вызывал у нее ужас. Потом был сумасшедший бег вниз по лестнице. Крик его матери откуда-то сверху.

Потом они с Даниилом стояли над разбившимся телом и не могли шевельнуться от ужаса. Стояли и смотрели на растекающуюся лужу багряно-черной крови.

Даниил первым взял себя в руки, шагнул к Зелинскому и приложил пальцы к шее.

– Есть пульс! Вызывай «Скорую»! – воскликнул он, сам хватаясь за телефон.

Потом они глупо топтались возле Зелинского, не зная, что делать, и уговаривали себя, что при таких травмах главное – это не трогать тело, мало ли, перелом позвоночника. Потом пришлось успокаивать его мать. Вере Кирилловне стало плохо с сердцем, бегали за корвалолом. Потом отгоняли от нее зевак и соседей. Бегали по очереди встречать «Скорую».

А она все не ехала и не ехала. Потом отвозили обоих в больницу, ждали результата осмотра. Потом Зелинского увезли на операцию. Но врач сказал, что угрозы жизни нет.

И вот теперь они сидели возле больницы в машине, и Варю бил озноб. И ей было страшно от того, что случилось. Случилось по ее вине, по их вине. А ведь они не хотели, не планировали, не догадывались… Но от этого не легче.

Полицию они не вызывали. Не сговариваясь. Просто не вызвали, и все. И про картину никому не сказали и сами не обсуждали.

– Что мы теперь будем делать? – еще раз спросила Варя, изо всех сил сжимая руки, чтобы слова звучали четче, понятнее.

– Мы поедем и выпьем, – не глядя на нее, проговорил Даниил чужим, напряженным, невыразительным голосом. – Прямо сейчас. – Он завел машину, и они куда-то поехали.

К счастью, недалеко. Далеко бы он не уехал. Просто отъехал от больницы, увидел какой-то ресторан, кое-как припарковал машину. Даниил видел, как трясет Варю, но ничем не мог ей помочь. Он бы сам с радостью подрожал вместе с ней, чем это жуткое онемение, почти болезненное, сковавшее его с ног до головы. Впервые в жизни он испытывал настоящие муки совести.

Зачем только они поперлись к этому неврастенику? Следили бы себе за каким-нибудь сослуживцем покойного Томашевича, и дело с концом. Нет, поехали. И ведь Варвара-то просила этого не делать. Надо было ее слушаться.

Даниилу было тошно и муторно на душе. Так тошно, словно он своими руками столкнул несчастного Зелинского с перил. А этот жуткий взгляд, которым он окинул их, войдя в комнату? Даниил его до самой смерти не забудет. И кровавое пятно возле головы, и ощущение, что дотрагиваешься до трупа, когда он проверял пульс. Только бы он выжил. Иначе Даниил всю жизнь будет помнить это ощущение и это зрелище.

Они с Варварой вошли в полутемный зал ресторана. Даниилу это понравилось. Чем темнее, тем лучше. Чтобы не видеть никого, и их чтобы не видели.

– Бутылку водки и что-нибудь из закуски, – распорядился Даниил, забиваясь с Варварой в дальний угол.

– А даме? – вежливо поинтересовался официант.

– И даме.

Официант с сомнением взглянул на Варю.

– Ладно, – согласился Даниил. – Несите еще коньяк.

Варя, к счастью, спорить не стала. Просто выпила. Потом еще. Дрожь стала отходить, и она немного расслабилась.

– Закуси чем-нибудь, а то развезет, – посоветовал Даниил.

– Не могу, – покачала головой Варя, которой было жутко думать о какой-то еде, когда там, в больнице, оперируют разбившегося Зелинского.

– Как хочешь.

Они еще выпили, а потом Варю неожиданно развезло.

Зачем, ну зачем она вчера послушалась этого афериста Даниила и напилась? – не открывая тяжелых век, вопросила мировое пространство Варвара. Во рту было сухо, мерзко, голова болела и слегка подташнивало.

Фи! За всю свою жизнь она так только дважды напивалась. Первый раз в виде эксперимента в день рождения своей лучшей подруги Ксюши Ларионовой, ей тогда было девятнадцать. Результат Варю разочаровал, а потому второй случай произошел лишь спустя четыре года, на даче все у той же Ксюши, на девичнике по случаю ее помолвки.

Варя попробовала осторожно повернуться на спину и попытаться взглянуть на часы. Кое-как ей это удалось. Она разлепила глаза. Часов на стене не было.

Варя сосредоточилась и взглянула еще раз. Часов не было. Обоев тоже. Перед ней была бледно-голубая пустая стена.

Испуг был таким резким и стремительным, что Варя даже вспотела. Она быстро выпрямилась и огляделась по сторонам полным ужаса и дурных предчувствий взглядом.

Это был не вытрезвитель и не больница. А кажется, чужая квартира. Варя скосила глаза, болезненно сморщившись, и увидала у себя под боком то, чего всей душой надеялась не увидеть. Даниила. Он спал, разметавшись по кровати, и его голая мускулистая спина золотилась в льющемся сквозь задернутые шторы свете.

– О-ой! – простонала тихо Варя, опускаясь назад на подушку.

От увиденного стало еще гаже. Она постаралась вспомнить хоть что-то из событий вчерашнего вечера. Не получилось. После ресторана в памяти зиял темный провал. Боже, неужели она так низко пала, что оказалась в постели с малознакомым и малоприятным мужчиной лишь по причине полного помрачения рассудка на почве алкоголя? Ее родители со стыда сгорят! – в ужасе подумала Варя, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить Даниила.

Она представления не имела, как теперь себя с ним вести. Особенно осложняло дело отсутствие воспоминаний. Вот, например, кто надел на нее эту футболку? Она сама? Или…

Даниил беспокойно заворочался, и Варя поторопилась отодвинуться от него на самый краешек кровати, не упуская при этом одеяло.

– О-о, – ворчливо простонал Даниил и, поднявшись на подушках, открыл глаза.

Если бы это не было так унизительно, Варя бы немедленно выскочила из кровати и позорным галопом покинула квартиру. Но она заставила себя лежать неподвижно неимоверным усилием воли.

– Проснулась? – ворчливым недовольным тоном спросил Даниил. – Ну, что? Как самочувствие?

– Плохо, – честно ответила Варя.