Нежить. Доктор Смерть - Георгий Полевой

Молитва, выученная когда-то в детстве, придала уверенности, наполнила мышцы силой, придала движениям стремительность. Я снова был готов к бою, хоть до этого выложился, казалось бы, по полной.

— Хорошо, я сумею победить тебя, а потом положу на операционный стол, чистый, белый… — Проклятого маньяка уже просто трясло.

По-прежнему сжимая в руке гранату, он замахнулся на меня скальпелем. Острая отточенная сталь марки «3-Х-13» свистнула перед глазами. Я увернулся. Еще один выпад, и снова нырок в сторону. Анатом двигался очень быстро, гораздо быстрее, чем обычный человек. «Видимо, он вдобавок еще и под наркотой! Вообще охренеть можно!» — успел подумать я, уходя от нового выпада.

Руку обожгло резкой болью, потом она начала неметь, теряя чувствительность. Проклятье! Маньяк не просто достал меня скальпелем, он метил в нервные сплетения. Мразь! Я умудрился пропустить еще несколько секущих ударов отточенной медицинской сталью марки «3-Х-13».

Но в следующий момент я приник к полу в низкой стойке и резанул безумного маньяка по ноге. Анатомию я не хуже Анатома знаю! — мой противник сразу же захромал, подволакивая конечность. Ага! Не так резво, правда?.. За первой моей атакой последовала еще пара выпадов. Кончик моего боевого ножа рассек маньяку кожу на лбу, хлынула кровь, заливая ему глаза. Другой удар распорол руку, сжимающую скальпель. Я окончательно перехватил тактическую инициативу в бою и намеренно теснил своего противника к лифтам, на которых больных доставляли в операционную.

И там я уж показал исчадию, что такое ножевой бой в исполнении десантника! Мои удары посыпались на Анатома в бешеном темпе, каждый раз попадая по болевым центрам. Даже сквозь наркотическую пелену до воспаленного сознания Анатома дошла боль! Скальпель выпал из его руки.

Свободной рукой я сжал его пальцы, удерживающие предохранительный рычаг «эргэдэшки», а оголовьем боевого ножа стукнул по кнопке открытия дверей лифта. Потом коротко, без замаха ударил Анатома боевым ножом в левое подреберье, резко рванул на себя и вверх. И еще — удар в пах, снизу — вверх! Резанул по сгибу локтя руки, держащей гранату, и одним ударом вбил гладкое «яйцо» «РГД-5» в распахнутый окровавленный рот маньяка. Звонко щелкнул, отлетев, предохранительный рычаг гранаты. У меня — три секунды, пока горит замедлитель запала.

Мощным пинком шнурованного десантного ботинка я отправил Анатома внутрь лифта и снова хлопнул по клавише — створки медленно, словно нехотя, поползли навстречу одна другой.

Падаю на пол. Приглушенный хлопок, взрывная волна упруго прокатывается по спине и плечам, из носа идет кровь. Перед глазами плавают разноцветные пятна, кружится голова. Но это — мелочи, легкая контузия…

Поднимаюсь на ноги, вытираю клинок о комбинезон, прячу его в ножны.

Вот теперь — все.

Пошатываясь иду к выходу. Пороховая гарь щиплет горло, глаза слезятся. Странно, а раньше мне нравился запах сгоревшего пороха. Видимо, старею… Подрагивают от адреналинового напряжения кончики пальцев.

Наверху — все наши. Меня обнимает Кира, вытирает кровь с лица разорванным перевязочным пакетом.

А я думаю о том парне, горло которого разорвала вампирша… Я его совсем не знал. И не узнаю больше. А у него наверняка — семья.

— Светает, — говорит Генри. Сейчас он мне почему-то особенно неприятен.

Ревякина сообщает, что яхту «Принцесса полночи» успешно захватили морпехи с фрегатов, Жудинов показывает мне большой палец, сует в руки «разгрузку», «бронник» и оружие.

Над нами с грохотом метут воздух соосными винтами боевые вертолеты.

Скоро солнце взойдет, и пустые страницы мои

разгладит,

И ночные птицы в предрассветный сумрак улетят,

легки.

И вместе с этим утром я стану зарубкою на прикладе,

Если вдруг не успею, если вдруг не сумею догнать

строки.

Когда смена уходит, голубою глиной опечатав остров,

Исчезают контуры за пеленою мутного стекла.

Но ты не беспокойся, ничего не случилось со мною,

просто

Это еще одно утро ложится зарубкою на приклад.

— Думаешь, вы с Кирой уникальны? Поверь мне, Игорь — вовсе нет. Вы перестали быть обычными людьми, но и только. Изменилась физиология, способность к мышлению, скорость, другие физические данные. Но сущность ваша осталась человеческой, и это главное. Конечно, вы теперь почти не будете болеть, проживете лет двести, сохраняя бодрость духа и тела. Раны и переломы будут заживать практически моментально, не оставляя рубцов и шрамов.

Но ваши дети будут совершенно обычными, такими, какими вы их воспитаете. Клыки у них вот уж точно не вырастут и серебра бояться они не будут.

Ну так пользуйтесь этим величайшим даром! Вы заслужили его по праву крови, завоевали его в самой страшной битве Добра и Зла! И для вас эти категории — не абстракция, а вполне действенная основа для конкретных поступков. Ведь даже я, Высший вампир, творил добро на вашей стороне, но от этого грани зла в моих глазах не померкли. И я так же буду убивать и пить кровь ради собственного существования, как делал это вот уже более двух тысяч лет.

Вы — не единственные такие, и в подтверждение этого позволь преподнести тебе подарок, — на стол передо мной лег увесистый сверток.

Высший вампир Генри развернул его. Внутри оказался вычурный четырехствольный пистолет, судя по всему, крупного калибра. Такого антиквариата я еще не видел. И еще — потрепанная тетрадь в кожаной обложке с серебряным замочком. К замочку прилагался миниатюрный ключик, тоже сработанный из серебра.

— Что это?

— Вещи одного врача, жившего лет за сто до тебя. И он тоже, как и ты, стал вампиром, а потом снова обратился в человека. Это очень долгая и запутанная история — думаю, она будет тебе интересна…