Колдовская любовь - Вирджиния Хенли

— Не верю! Ушам своим не верю! Мы столько месяцев добивались этого, и вот Кристофер наконец сделал предложение! А теперь, когда он, можно сказать, ест из твоей руки, ты ведешь себя так, будто он тебе совершенно безразличен! Сейчас не время жеманиться! Я считала, что ты умнее! Если упустишь такую возможность, другой не представится!

— Мама, мы с Кристофером договорились. Он согласился с моими условиями.

Кейт отступила и, задохнувшись, схватилась за горло.

— Твои? Твои условия?! Негодница! Пусть молодой Дейкр облизывается на тебя, знай, что кнут в руках у старого! Человек, правящий всем приграничьем, уж точно хозяин в своем доме и глава семьи! Он мог бы обручить своего наследника с самой богатой девицей во всей Англии, и к тому же титулованной! Ему совсем не обязательно женить сына на дочери простого коннетабля.

И к тому же калеки. Она это хотела сказать?

— Папу назначили судьей в суде смотрителей, — гордо сказала Рейвен.

— Да, и кого он должен благодарить за это? Эгоистка, неужели ты не понимаешь, что лорд Дейкр может в любую секунду вышвырнуть твоего отца, если почувствует себя оскорбленным? — Голос Кейт дрогнул. Из глаз полились слезы.

Рейвен, которая никогда не видела мать плачущей, закусила губу. Ее рыдания тронули девушку больше, чем град упреков. Рейвен стало нестерпимо стыдно.

— Мама, прости меня и не плачь.

— Я выйду за Криса, если Рейвен не хочет, — предложила Ларк.

— О, мой невинный агнец! Ты всегда была моим утешением, — всхлипнула Кейт. — Милая, добрая девочка!

А она плохая и злая.

Рейвен прикусила язык, чтобы не наговорить лишнего.

— Мне нужно побеседовать с отцом, — коротко бросила она и, подойдя к родительской спальне, тихо постучала.

Сэр Ланселот открыл дверь.

— Входи, детка.

— Я все испортила… Мама плачет.

— Слезы — обычное женское средство добиваться желаемого, — сухо обронил отец.

— Ты не сердишься на меня?

— Рейвен, это твоя жизнь, и выбор за тобой. Если хочешь подождать, так тому и быть.

Выбор за ней? Разве такое возможно? Она усмехнулась. Нет, в жизни не бывает свободного выбора!

— Ну а если я захочу выйти замуж за шотландца, да еще жителя приграничья? Что бы ты сказал тогда?

— Когда заседаешь в суде смотрителей границы, быстро понимаешь, что между шотландцами и англичанами разницы мало. Человеческие создания одинаковы повсюду. Так что, теоретически говоря, выбор действительно за тобой.

— А если бы он еще был незаконнорожденным, да к тому же наполовину цыганом?

— А вот сейчас ты несешь вздор. Каким бы я был отцом, если бы позволил своей дочери погубить себя?

— Значит, цыган недостаточно хорош для Карлтонов?

— Кровь тут ни при чем. Но такой человек не сможет дать тебе и твоим будущим детям уютный дом и жизнь, которой я желал бы для тебя. Рейвен, все это лишь разговоры. Ты должна назначить день свадьбы или взять назад свое слово.

— И разбить сердце матери? Я не способна на такие эгоизм и жестокость. — Дочь ослепительно улыбнулась: — Спасибо за то, что выслушал меня, папа.

Вернувшись к себе, она обняла мать.

— Обещаю назвать точную дату завтра, мама.

— О, Рейвен, дорогая, ты не пожалеешь. Для нас это такая удача!

Рейвен разделась и, когда вешала свой наряд в шкаф, невольно погладила цыганское платье. Его ярко-красный цвет стоял перед глазами, когда она ложилась в постель, желала Ларк доброй ночи и гасила свечи. Она долго смотрела в темноту, представляя, как где-то там, в одинокой постели, ворочается Хит.

А он действительно лежал сейчас без сна, прислушиваясь к ровному дыханию отца в соседней комнате. Наперстянка и ландыш — сильные сердечные средства — успокоили Роба и сняли боль. А вот сердце Хита ныло все сильнее. Его тревожило состояние отца и печалила смерть Донала, ни в чем не повинного, спокойного и доброго человека. Это его вина! Он навлек несчастье на род Кеннеди! Зря он взял в плен Кристофера из-за каких-то кобыл. Единственное, о чем он не жалел, — о встрече с Рейвен. Как он тоскует без нее!

Она наверняка сейчас в постели. Роскошные черные волосы разметались по белой подушке, лилово-голубые глаза устремлены во мрак.

Он сосредотачивался на ее образе, пока окружающий мир не исчез. Дышал глубоко и ритмично, пока кровь не замедлила свой бег в жилах, пока его душа не потянулась к ней.

— Иди ко мне, Рейвен!

Она повернула голову и увидела его рядом. Темные глаза звали, манили, притягивали. Рейвен протянула руку, чтобы удостовериться, реален ли он, и коснулась теплой плоти. Дрожащими пальцами провела по смуглой коже, и знакомый запах опьянил ее, кружа голову.

Приподнявшись на локте, он навис над ней и черным вороновым пером обвел нежный овал лица, сопровождая действо благоговейными поцелуями. Потом взял в ладони ее голову и пропустил пальцы сквозь густые локоны.

Рейвен молча смотрела на него, желая запечатлеть в памяти черты любимого лица. Черные густые брови, мохнатые ресницы с золотистыми кончиками, глаза цвета старого виски… высокие скулы, отбрасывающие тень на щеки. Четко очерченные, красиво изогнутые губы, перед улыбкой которых не устояло бы ни одно женское сердце. Она дотронулась до ямочки на подбородке, провела пальцем по шее и мускулистой груди. Боже, она теряет разум!

Хит погладил набухшие груди, зная, как это ее возбудит, ощутил, что соски затвердели, и восторженно улыбнулся. Он уже изведал кое-какие тайны ее тела.

Он завладел ее губами, а затем проник в ее лоно и скорее почувствовал, чем услышал, судорожный вздох. Рейвен выгнулась и прошептала его имя.

Лиловые глаза, потемнев, превратились в темно-фиолетовые. Она льнула к нему с исступленной, доселе неведомой страстью.

Когда ураган стих, они лежали в объятиях друг друга, шепча нежные слова и наслаждаясь глубоким покоем, окутавшим их пуховым покрывалом. В его объятиях она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Защищенной. Любимой. С ней и в самом деле творилось волшебство…

Но скоро ему придется уйти.

— Оставь мне перышко, — попросила она. — Я буду хранить его…

— Нет. Перо — это талисман, который помогает приходить к тебе.

— Хит, мы вместе в последний раз. Больше мы не должны видеться!

Ее ногти впились в его плечи, вынуждая его понять.

— Рейвен…

Он коснулся губами ее лба и исчез.

Проснувшись утром, она едва не сгорела со стыда за свое распутство. Но паника оказалась сильнее. Ее грезы становились с каждым разом все более реальными. Она обыскала всю кровать в поисках черного пера и, ничего не найдя, обеспокоилась еще сильнее. Неужели она одержима своим шотландским любовником? Недаром сны так ее тревожат! Что же, есть один способ прекратить все это: назначить дату свадьбы. Она скажет Крису Дейкру, что обвенчается с ним в августе.