Закат Ра - Дмитрий Савчатов

оставлял за собой. Стремительные зигзаги неустанно втыкались в груху. После каждого такого выпада чудовище вздрагивало, изворачивалось, но никак не могло поймать шустрого врага.

С затаенным дыханием Тиеф наблюдал сражение, понимая, что на его глазах решалась судьба не только Ра, но и молодой Земли. Что именно этого многие-многие лета ждал Крайтер, а еще дольше Мудрец. Каждый из них был обречен по-своему и каждый по-своему связан с ним, с Тиефом. Они здесь из-за него. И за него же сражались.

Груху оставил попытки укусить врага, выпрямился колонной и замер, более не реагирую на молниеносные уколы. Все его тело ощетинилось несчетными чешуйками, заволновалось, отчего груху стал похож на столб жидкой грязи. Вдруг чешуйки разом выпрямились и прильнули к телу с такой быстротой, что всколыхнули ударную волну. Удары повторялись снова и снова — всякий раз, как противник совершал новый выпад.

Вслед за пульсирующим грохотом до Тиефа докатилась волна горячего воздуха, отбросившего его на привязанные конечности. Ветер принес рой жалящих песчинок, отчего все тело, будто загорелось. Тиеф зажмурился, стиснул зубы и задержал дыхание. Когда терпеть стало невмоготу, он открылся воздуху и понял, что напор ослаб.

Сквозь рыжевато-бурую мглу проклюнулось солнце. Мутное, неземное и такое желанное. Тиеф облизал пересохшие губы и посмотрел туда, откуда доносился гул борьбы. С каждым мгновеньем схватка обозначалась все ясней.

Извилистая громадина снова зарылась в песок, возводя и осыпая гряды барханов. Тиефу чудилось, будто пустыня — это тонкая, натянутая кожа под которой копошится чудовищных размеров червь. На глубине он искал спасения, но спутался еще сильней. Теперь, задыхаясь от беспомощности и страха, он рвался наружу. Только земля не отпускала его.

Подземная кутерьма сдвинулась вправо и медленно приближалась. Песчаная завеса унялась совершенно, и теперь Тиеф видел сражение отчетливо. Он видел, как след груху искрился ветвями молний, видел, как сквозь трещины рвется лиловый огонь. Пламени становилось больше. Прорвавшись раз оно уже не терялось, а продолжало чадить сизыми клубами. Тиефу подумалось, что этот огонь и есть тот самый незримый противник. Что он проник внутрь твари и теперь жалит ее изнутри.

Наконец груху, с жалобным, протяжным воем вырвался на поверхность, рухнул грудой огня и затих. Он походил на гигантскую личинку, вынутую из уютного дупла и облитую горящим маслом. К небу, вслед за дымом, понеслись обрывки лилового пламени. Но огонь не отлетал к небесам вместе с дымом. Поднимаясь на определенную высоту, лоскуты пламени выстраивались в какую-то высокую структуру. Пустошь будто бы накрывал невероятно сложный мерцающий костер, обрастающий тонкими деталями от восходящего огня. Кое-где проблески вспыхивали ярче солнца, а где-то рябое полотно истончалось в дырявую черноту.

Дым иссяк. На всклокоченном песке осталась только уродливая гора пепла. О дыме напоминал лишь запах горелой плоти и, конечно, огонь, раскинувшийся над головой всеохватным шатром. Чем дольше Тиеф смотрел на него, тем больше деталей видел. Особенно четко вырисовалась линия, изгибами делившая небесный костер надвое. Почти в самом центре купола эта черта раздваивалась, образуя некоторое подобие вытянутого острова… Тиефа вздрогнул. Перед ним, во всей своей широте, развернулся тот самый горящий лес. Извилистая линия — это река, очерчивающая злополучный островок Теньеге. Он точно видел отражение сна, более не являясь его частью и не имея возможности хоть как-то повлиять на происходящее. Напрягая глаза до рези, он всматривался в изогнутую латку острова. Там все закончилось. Или началось?

Тиеф ничего не понимал. Ему казалось, что он — теперешний созерцатель разворачивающейся картины — не настоящий, а подлинный он там, в небесах. Сознание невольно выстроило цепочку, приведшую его к жертвенному алтарю, но он усомнился, являлись ли эти воспоминания подлинными…

От пламенного острова отделилась маленькая белая точка и поплыла вниз по реке. Следя за ее движением, Тиеф, как наяву, видел себя и Крайтера верхом на Теньеге. Чувствовал брызги воды на лице, твердый отросток корня за спиной и то усилие, с которым он налегал на гребушу. Припомнилось, с какой жадностью он вглядывался в застывшее лицо Теньеге, и как все оборвалось с его пробуждением.

— Не смотри на нее! — внезапно для самого себя закричал Тиеф. — Греби, не смотри не нее! Греби! Греби!

* * *

Он устал, вымок и глядел в лицо Теньеге с какой-то надеждой на облегчение. Вдруг Тиеф встрепенулся.

— Нет, не смотреть, не смотреть на нее. Грести! Грести дальше! — он покрепче стиснул рукоятку гребуши. — Не смотреть и грести, не смотреть, не смотреть…

* * *

Достигнув края огненного шатра, точка не опрокинулась вниз, как случилось с ним, когда он был частью пожара, а вырвалась за его пределы, в пустоту. Тиеф нервно сглотнул. Он задрал голову, насколько хватило шеи, но точка продолжала уходить из зоны видимости. Она улетала тихой кометой, оставляющей за собой мерцающий шлейф реки, от которого, как от живительной лозы, расползались веточки зеленого леса.

Купол огня потускнел и из него посыпался пепел. Пушистые хлопья тихо падали на землю, устилая истерзанный песок черным снегом. Но Тиеф не видел пеплопада. Все его внимание захватила маленькая белая точка и оставляемый ею след.

Он отчетливо видел реку, вырвавшуюся из огненного шатра. Видел водную рябь, узкий берег, лес и даже зеленоватые огоньки созревающих плодов. Все небо постепенно затягивал ландшафт, пригрезившийся в недавнем сне. Виднелись уже и осколки гор, но не тех, что встречали вместе с ним рассвет, а других — давным-давно закатных. Все небо как-то исподволь, точно замерзающая лужа, преобразилась в землю, и он созерцал ее с небес.

Тиеф посмотрел на запорошенную пеплом землю, но вместо нее увидал ночное небо. Выпавшие хлопья слились в сплошное покрывало, испещренное россыпью холодных огней. Даже виднелась небесная дорога — продолговатое скопление звезд, знакомое с ростовства.

Тиеф вздохнул и закрыл глаза. Его посетило чувство покоя, как тогда, когда он впервые познал Мудреца, утонув в нем. Но если тогда покой казался избавлением от сует, то сейчас ему было покойно от их разрешения. Он закончил свой путь, а не закрыл на него глаза. Все его мысли и чувства выровнялись, остановились. Было удивительно тихо и спокойно. «Это и есть смерть?» Тиеф попробовал шевельнуться, но не смог. Он чувствовал свое тело, заточенное в чем-то темном.

Вдруг над головой тихо треснуло и стало чуточку светлей. Звук повторился, потом еще и еще: его вместилище кто-то аккуратно обстукивал. Он пошевелился еще раз и почувствовал себя… Живым.

— Вот он, наш новый малыш, — услышал он голос и тут же узнал его. Это была она… Она.

Его вынули из узкого кокона и