Пой,даже если не знаешь слов - Бьянка Мараис

– Молодчина, Конопатик! А теперь будем надеяться, что слухи о том, что Санта-Клауса арестовали за кражу в магазине, оказались ложными!

В нынешнем декабре я ничего этого не делала. Эдит не ставила елку, а ее единственной уступкой стали красные и зеленые ликеры и разноцветные рюмочки.

– Ты очень скучаешь по ним, да? – тихо спросил Виктор.

Я кивнула, потому что не могла сказать вслух.

Виктор вздохнул, а потом заговорил фальшивым праздничным голосом:

– Ну… а что принес тебе Санта-Клаус?

– Санты не существует, Виктор, но Эдит подарила мне одежду и пластинки, а Бьюти – вот это. Красиво, правда?

Я подошла к Виктору, открыла крошечную застежку на медальоне-сердечке и показала черно-белые фотографии внутри: папино лицо слева, мамино – справа.

– Фотографии с их свадьбы. Бьюти их получила от Эдит.

– Очень красиво. Какой продуманный подарок.

Тут я вспомнила, что Эдит попросила меня передать Виктору подарок. Я убежала к своему собранному второпях чемодану и вытащила оттуда серебряную коробочку, перевязанную серебристыми лентами.

– Вот. Это тебе.

– Спасибо! Но это правда лишнее. – Виктор положил коробочку рядом с собой.

– Нет, открой ее. Уже Рождество, ждать не надо. – Явное нежелание Виктора открывать коробочку я приписала тому, что его страшат все эти ленты. – Давай я тебе помогу их развязать.

Я схватила коробочку и занялась распутыванием узлов. Управившись с ленточками, я отбросила крышку и запустила руку внутрь; пальцы наткнулись на что-то жесткое и холодное.

– Наручники? Ты что, полицейский?

– Дай-ка. – Виктор выхватил у меня коробку, прежде чем я успела порыться в ней поосновательнее. – Робин, надеюсь, ты не обидишься вопросу: тебе удобно в таком наряде? Я вижу, ты то и дело подтягиваешь шорты.

– “Горячие” шорты, – поправила я.

– Да. Горячие шорты. Может, хочешь переодеться во что-нибудь поудобнее?

– Да! Очень!

– Прекрасно. Поднимайся наверх, будешь жить в гостевой комнате. Вторая дверь налево. А я пока устрою Элвиса здесь, внизу.

В столовой я заметила, что стол уже накрыт на двенадцать персон. Искрились хрустальные бокалы, начищенные столовые приборы замерли среди фарфора. В конце стола стоял белый пластиковый стул, второпях придвинутый под углом между двумя другими мягкими стульями. Он был единственным уродливым предметом в безупречной комнате, полной безупречных вещей.

Виктор увидел, что я заглянула в комнату.

– Это твое место. Я еще не все расставил, но ты будешь сидеть рядом со мной, во главе стола.

До этого момента я ужасно жалела себя: мое первое Рождество с Эдит оказалось испорченным из-за того, что Эдит вызвали на работу. Мы планировали подняться на крышу и весь день загорать, слушая записи “Бони М”. Я научила Элвиса петь Feliz Navidad[84], а Эдит купила маленький надувной бассейн для малышей, разрисованный рыбками, и сказала, что мы можем превратить его в джакузи. Морозильник уже был набит шампанским, колой и мороженым, но тут зазвонил телефон.

Когда по комнате поплыл божественный аромат жареной курицы, меня вдруг осенило: Эдит сгрузила меня Виктору, не озаботясь его собственными планами на Рождество. В сиротстве это худшее – не знать, когда тебя ждут и ждут ли вообще.

– Виктор, я испортила тебе Рождество? – Мне надо было задать этот вопрос.

– Нет, конечно!

– Похоже, к тебе на шикарный ланч придет много народу.

– Ну да, но чем больше, тем веселее. Юная леди, для меня честь принимать вас у себя в гостях. А теперь брысь наверх, переодеваться. Гости могут явиться в любой момент. Спускайся, когда будешь готова.

– Ладно.

Я забрала свой чемодан и поскакала вверх по ступенькам искать свою комнату. Она оказалась большой и красивой, но самым лучшим было то, что она вся принадлежала мне, не нужно ее ни с кем делить. Стены покрыты шелковистыми обоями в красно-белых завитках, по гигантской двуспальной кровати разбросаны круглые пухлые подушки. Я взобралась на кровать и попрыгала, как на батуте, но от этого только стало еще жарче, так что пришлось прекратить.

Я стащила с себя “горячие” штанишки и сапоги и порылась в чемодане в поисках любимых джинсовых шортов и футболки с надписью “Свободу Нельсону Манделе” – Эдит подарила мне ее на Рождество. Переоделась, посмотрелась в зеркало, и тут мне пришло в голову, что я выгляжу слишком обычно. Виктор приложил столько усилий, чтобы все было безупречно, и мне тоже захотелось выглядеть безупречно; он не пожалеет, что я оказалась на его вечеринке.

Я распаковала еще несколько полученных утром подарков и стала один за другим разглядывать их, чтобы понять, что может подойти. После долгих раздумий я остановилась на красной вельветовой мини-юбке и дополнила ее белыми сапогами и белой водолазкой, которые было сняла. В юбке было попрохладнее, вельвет пропускал намного больше воздуха, чем “горячие” шорты. Волосы у меня очень отросли, челка стала такой длинной, что закрывала глаза и свисала чуть ли не до подбородка, поэтому я зачесала ее назад и прижала красными солнечными очками в форме сердечек.

Я выглядела хорошо, но все же чего-то не хватало, и через несколько минут я сообразила, чего именно. Эдит всегда сильно красилась, и мама по особым случаям тоже подкрашивалась ярче обычного. Я решила, что праздник у Виктора определенно стоит рассматривать как особый случай. Клубничный блеск для губ лег без труда, хотя я дважды слизывала его, потому что он был очень вкусный. Накраситься маминой тушью оказалось сложнее, щеточка так и норовила коварно ткнуть в глаз. К тому же тушь превратилась в комки. Стоило мне пошире открыть глаза, как она размазалась, а когда я попыталась вытереть черные потеки, то размазалась еще больше.

Пока я приводила себя в порядок, дверной звонок то и дело звонил, и Элвис каждый раз передразнивал его. Голоса и чудесные запахи плыли вверх по лестнице, и мне не хотелось пропустить веселье, так что я бросила вытирать размазавшуюся тушь и пошла на голоса вниз, в столовую. Мое торжественное появление заставило двенадцать мужчин умолкнуть и разом повернуться.

– Вот и она!

– Сногсшибательна!

– Бог мой, сапоги – просто отпад.

– Какие классные очки!

– О-о, панда-стиль! Последняя мода?

Виктор подозвал меня к себе, смочил салфетку водой и осторожно стер лишнюю тушь.

– Друзья, это Робин. Эдит – ее тетя.

Мне понравилось, как он сказал. Не “она – племянница Эдит”, а “Эдит – ее тетя”, как будто важно было знать именно про меня. Потом Виктор провел меня по комнате и представил каждому из гостей.