Крест в круге - Дмитрий Герасимов

– Десяток презервативов разного размера, – весело констатировал Касатонов и наклонился к самому уху Вадима: – Не много ли порядочной девушке на один вечер, а, историк?

Вадим не мог оправиться от потрясения.

«Неужели я ошибся? Неужели эти прекрасные, волшебные, искренние глаза – всего лишь испытанное оружие проститутки?»

До самого утра он не находил себе места. Слонялся по отелю, спотыкаясь на покрытых ковровыми дорожками ступеньках, выходил на улицу и подставлял лицо теплому дыханию ночной Москвы. Он не мог выбросить из головы чудесное видение. Мгновение за мгновением, словно кадр за кадром на замедленной кинопленке, он прокручивал в памяти каждый поворот ее головы, каждый жест, каждое слово. Вот она остановилась в нерешительности, вот встала вполоборота. Вот вспыхнули интересом и симпатией два жарких черных солнца. Вот она улыбнулась так, что сжалось в сладком трепете сердце…

«…Но все это – фальшь. Яичница, поджаренная на бенгальском огне. Обычный червяк для глупого карася. Она – проститутка! Женщина, торгующая любовью!»

В восемь утра на дежурство заступила новая смена. Вадим вышел из отеля в еще не проснувшийся и подернутый сырой, туманной поволокой день. Он спустился в метро и смешался с молчаливо-угрюмой толпой бредущих на работу людей.

Только сейчас он вдруг заметил, что держит в руках белоснежную сумочку из гладкой, как лед, кожи.

«Зачем я ее прихватил? Что я собираюсь делать, глупец?»

Вадим хитрил сам с собой. Он уже несколько часов назад знал, что собирается делать. Первая же страница в зеленом блокноте провокационно корчилась в торопливых карандашных пометках: «Текстильщики, улица Люблинская, Таня Мухина».

«Сейчас выйду из вагона, перейду через зал и поеду в обратном направлении. Сумку нужно оставить в отеле. Она ведь может за ней вернуться…»

И Вадим похолодел. Мысль о том, что Лика может вернуться за сумочкой в отель, ужаснула его.

«Она придет, а я ее даже не увижу! Не встречусь с ней взглядом, не скажу небрежно: «Что-то забыли? Будьте в следующий раз внимательны даже в порыве «доставленного удовольствия»…

Что за бред я несу? Я же повторяю слово в слово за пошляком Касатоновым! Нет, не то… Я бы сказал ей небрежно: «Здравствуйте, Лика… Вы опять на работу пришли устраиваться? И днем тоже?..»

Это чудовищно!.. Я становлюсь похожим на мелочного и склочного интригана!.. Нет, не так…»

Он вышел из вагона и сделал пересадку на Люблинскую линию. А еще через двадцать минут вышел в Текстильщиках.

Люблинская улица, казалось, вытекала прямо из метро и бежала рекой торопливых авто по длиннющему руслу к устью строящегося нового микрорайона Марьино.

Вадим быстро нашел нужный дом, разобрался в беспорядочной мозаике подъездов и уже протянул руку к кнопкам домофона, как вдруг отдернул ее, словно боясь обжечься. Сердце бешено заколотилось и в горле что-то царапнуло сухо и горячо. Ему стало страшно. Он поймал себя на мысли, что боится не только заговорить с ней, но даже услышать ее голос.

«Я просто проходила мимо, и на всякий случай зашла…» – вспомнил он и скривился в горькой усмешке.

– На всякий случай…

Вадим опять терзался в сомнениях. Он уже жалел, что не послушался себя и не сделал пересадку в обратном направлении. Лика преспокойно забрала бы свою сумочку у новой смены. Возможно даже…

Он похолодел.

«Возможно даже, она опять постаралась бы «устроиться на работу»!»

– Вы будете заходить? – услышал он над ухом и вздрогнул. Женщина средних лет, поджав губы, терпеливо ждала результата его колебаний.

– Что? – растерялся Вадим.

– Я говорю: будете заходить в подъезд? Если нет – пропустите меня к домофону. Я не могу так долго ждать.

Подстегнутый внезапной необходимостью принимать решение, он быстро нажал нужные кнопки на обшарпанной панели. Через мгновение в динамике что-то щелкнуло, и приятный девичий голос спросил:

– Это ты, Сашка?

– Да, – машинально ответил Вадим, оглядываясь на женщину с поджатыми губами. – То есть нет. Это… Я пришел, чтобы отдать… Словом, мне нужна Лика.

– А она спит, – ответил голос в динамике.

– Вот и хорошо, – кивнул Вадим. – Я не стану ее будить. Отдам вам сумку – и все.

– Какую сумку? – поинтересовалась девушка в домофоне.

Она не спешила открывать дверь и, по-видимому, вообще никуда не спешила. И это понял не только Вадим, но и шуршащая от нетерпения женщина за его спиной. Она подалась вперед всем телом, оттесняя грудью незадачливого визитера, и проорала в щель динамика:

– Хватит болтать! Из-за вас нормальные люди домой попасть не могут!

Несмотря на то что под «нормальными людьми» женщина совершенно очевидно имела в виду себя, невозмутимый голос в динамике отреагировал по-своему:

– А кто ему мешает? Пусть идет домой…

В этот самый момент входная дверь распахнулась, и из подъезда неторопливо вышла пожилая пара. Путь был свободен, и Вадим юркнул в парадное.

– Это я вам звонил снизу, – промямлил он, ошеломленно разглядывая блондинку лет двадцати пяти, с мокрыми волосами и в домашнем халате, открывшую ему дверь. – Понимаете, сегодня ночью Лика заходила в отель «Националь» и забыла там свою сумочку. Вот она.

– Такая забывчивость не в ее характере, – покачала головой блондинка, когда Вадим уже сидел на кухне, положив руки на липкую клеенку, словно собираясь сдавать кровь на анализ. – Лики не было всю ночь, она пришла под утро, когда я еще спала, а теперь – сама спит. Мы с ней сегодня в противофазе… – И девушка засмеялась коротким, нервным смешком. – Меня, кстати, зовут Таней, – добавила она, ставя на плиту чайник. – Кофе будете? У меня, правда, только растворимый.

– Спасибо. – Вадим встал. – Я зашел только на минутку. Сейчас сам поеду отсыпаться. У меня была ночная смена.

Татьяна понимающе кивнула:

– Понятно. А Лика вам, значит, приглянулась?

– Приглянулась? – переспросил Вадим. – Она мне… понравилась.

– Лика всем нравится, – проворчала блондинка. – А я, между прочим, ничуть не хуже. – И она откинула назад влажные волосы, чтобы Вадим смог сам убедиться в правоте ее слов.

– А вы с ней… коллеги? – осторожно спросил он, пожадничав отпустить комплимент.

– В некотором роде, – неопределенно ответила девушка.

Вадим помолчал, наблюдая, как она насыпает кофейные гранулы себе в кружку.

– Ну, я пойду, – сказал он. – Всего вам доброго.

– И вам не хворать, – кивнула Татьяна.

На пороге он вдруг замешкался:

– Простите, а можно взглянуть на нее?

У блондинки расширились глаза.

– На кого? – шепотом спросила она.

– На Лику. Я ее не разбужу.