Assassin - Вероника Мелан

– Я всегда мечтала выучиться рисовать. Не просто собирать картинки из стекла, а мастерски владеть кистью. Чтобы у меня была целая коллекция масляных красок всех оттенков, которые только возможны, и тогда бы я выучилась рисовать пейзажи. Вот только для этого надо поступить в Каннскую академию художеств…

Я замолчала, оборвав предложение посередине.

– И в чем проблема?

Тоска медленно сжала сердце.

– Ни в чем. - Коротко ответила я и сделала большой глоток из кружки.

Мысли непроизвольно вернулись к прежним мечтам и прежней жизни, какой она когда-то была… Мне вспомнились веселые посиделки с пирожными у Лайзы, посещение вечеров моды вместе с Саймоном, прогулки в парке за домом, когда солнце уже садится, и гладкая поверхность озера отражает его розовые лучи. А когда ветерок пробежит по водной поверхности, она вдруг покрывается рябью, и тогда утки неторопливо покачиваются на теплых волнах…

– Что с тобой? - Пристально глядя на меня, спросил Рен.

Мне показалось, что я расслышала в его вопросе озабоченность, и это заставило меня грустно улыбнуться.

– Ничего, все в порядке.

– В порядке?..

Он продолжал смотреть, а я тонула в его глазах. В те редкие моменты, когда они оттаивали (а может, это всего лишь свет от костра?) я чувствовала, как мое сердце начинает гулко стучать в груди, а голову наполняет одно единственное желание, чтобы он смотрел на меня всегда, вечно. Чтобы бы его взгляд окутывал меня, заворачивая в теплую шаль, защищая и оберегая. Я рассматривала его красивое лицо, любовалась сильными руками, скользила по обнаженной груди… Вот он - человек, который изменил всю мою жизнь. А я все так же сильно люблю его, может быть даже еще сильнее, чем прежде…

– А ведь это все из-за тебя… - Вдруг тихо прошептала я.

– Что из-за меня?

– Все поменялось из-за тебя… - Крохотный молоточек в голове задребезжал, предупреждая, что я ступаю на опасную дорожку.

Рен прищурился.

– Продолжай…

– Нет. - Я вдруг поняла, что этот разговор добром не закончится.

На поляне повисла напряженная тишина.

– Я пойду спать. - Сказала я, поднимаясь.

– Никуда ты не пойдешь. - Тихо, но твердо произнес он.

Желание покинуть это место и скрыться в палатке сделалось непреодолимым.

– Я хочу уйти отсюда.

– Сядь! - Жестко приказал он.

– Нет! - Взвизгнула я и кинулась к палатке.

Пивная бутылка звякнула о землю, краем глаза я успела заметить, как Рен сорвался с места. Через секунду он прижал меня спиной к дереву. Я часто дышала, слушая, как сердце выбивает барабанную дробь, а кровь тяжело пульсирует в висках. Рука Рена лежала на моей шее, готовая сжаться, как только я попытаюсь вырваться, а колено, безжалостно раздвинув мои ноги, пресекло любые попытки сдвинуться с места.

– Я не давал согласия на твой уход. - Тихо сказал он. - Мы не закончили разговор.

Я продолжала молчать, чувствуя себя, как загнанный зверек.

– Отпусти меня. - Жалобно попросила я.

Рен молча рассматривал мое лицо.

– Почему ты сказала это?

Я попыталась отвернуться, но он не позволил, рывком вернув мое лицо в прежнее положение.

– Что произошло из-за меня?

– Рен, не надо…

Он вдруг дотронулся пальцами до моей щеки. Одна его рука продолжала сдавливать мою шею, а другой он плавно гладил полыхающую кожу.

– В чем дело… - Прошептал Рен, наклоняясь к моему уху. - Я хочу знать то, что ты хотела мне сказать.

Вдыхая до боли знакомый запах его кожи, я чувствовала, что не могу больше держать все внутри. Слишком давно я хотела сказать это, слишком долго я мечтала произнести эти слова вслух. Сколько раз, лежа на жесткой кровати Корпуса или мчась по темной дороге в Минбург, я представляла этот момент. И вот он настал.

Глядя в его глаза, я поняла, что не могу больше сдерживаться.

– Я… - От волнения я не узнала собственный голос.

– Я слушаю тебя…- Его губы почти касались моего уха, а раскаленное дыхание обжигало кожу.

– Я люблю тебя.

Его рука застыла и будто похолодела. Рен медленно отклонился назад. Если в первую секунду мне удалось увидеть на его лице растерянность, то в следующее мгновенье оно застыло, и он хрипло произнес: -… Что ты сказала?

Я попыталась сглотнуть, но его рука давила на мою шею столь сильно, что я едва не закашлялась. Он смотрел на меня, и в глазах его по очереди промелькнуло сначала недоверие, затем удивление и, наконец, они медленно затянулись гневом. Челюсти его сжались, а красивые губы растянулись в недоброй усмешке.

– И ты готова подтвердить свои слова, встав на колени? - Все так же странно улыбаясь, спросил он.

Я затравленно кивнула, несмотря на то, что сердце пронзила боль.

Рен медленно разжал ладонь, убрал ногу и сделал шаг назад.

«Я поставлю тебя на колени… Обещаю…» - всплыли в объятом болью сознании его слова.

Чувствуя, как мои глаза начинает резать от слез, я стала медленно опускаться вдоль дерева. Вот передо мной промелькнула его грудь, затем ремень, и когда мои колени коснулись хвои, я уткнулась взглядом в зашнурованные черные ботинки. Пытаясь совладать с онемевшими губами, я несколько секунд стояла молча, потом тихим шепотом произнесла:

– Я люблю тебя.

Рен возвышался надо мной, словно гранитная скала, а я боялась поднять лицо и увидеть его глаза. Боялась прочитать в них то, что уже поняла. Мне казалось, что, вставая на колени, я опустилась на лезвие ножа и теперь мое сердце, разрезанное на части, захлебывается кровью. Я стояла на ночной поляне перед человеком, который с легкостью растоптал чувство, так долго охраняемое мной. Чувство, что давало мне силы жить все это время…

Теперь мне было все равно, сколько стоять здесь, под этим деревом, где решилась моя судьба, но резкий рывок за воротник поднял меня на ноги, и я встретилась с полными боли глазами Рена.

– Ты изумительно играешь свою роль, сучка. Просто великолепно. Но никогда больше не говори мне этих слов. Ты поняла?

Я смотрела на его губы, но не могла понять слов, и только когда он резко тряхнул меня, я медленно кивнула, осознав, что именно он просит.

– Не скажу… - Глотая слезы, прошептала я. - Никогда… не скажу.

Я не заметила, когда его рука отпустила мой воротник, лишь почувствовала, что ноги больше не держат меня, и медленно опустилась землю.

Рен шагал вперед, не разбирая дороги. Темнота окутала его одинокую фигуру, лес как будто специально цеплялся ветвями за обнаженные руки и чинил препятствия выпирающими из земли корнями. Однако Рен не замечал этого. Он шел, не заботясь о направлении и о том, как будет возвращаться назад, им двигало одно единственное желание - убраться отсюда, как можно дальше. От костра, от дерева, от Элли. Как можно дальше от слов, которых он так сильно ждал и которые теперь так больно ранили.