После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430–800 - Гай Аноним

Чума и в самом деле ненадолго отступила, но в 591 году ударила вновь. Следует отдать должное мужеству Григория Великого и всех, кто в те годы пытался помочь ближним, ободрить их и спасти.

В истории Церкви Григорий I, помимо популярных уже полтора тысячелетия богословских трудов, отмечен стремлением подчинить всю церковь Запада власти пап. Однако это вовсе не попытка создать папскую власть светского толка. Григорий I не был даже знаком с этой концепцией, а жил и действовал в знакомых ему рамках сознания Римской империи, «священной республики». Благодаря его деятельности папство обрело независимую политико-дипломатическую роль и территориальные интересы. Папа Григорий с успехом поощрял миссионерские практики, убедил лангобардов принять ортодоксальную веру, обеспечил управление Римом. Его богословские труды вошли в Патрологию и сильно повлияли на формирование нового, христианского Запада, возникшего на месте растаявшей империи.

А теперь приступим к рассказу об одном из деяний Григория I Великого, которое возымело непредвиденные последствия для европейской цивилизации и для всего мира. Сам глава Римской церкви несказанно бы удивился и, пожалуй, с трудом поверил бы в результаты своей деятельности.

Примерно в 595 году у Григория I побывал с визитом епископ Григорий Турский. Оба церковных иерарха происходили из аристократических семей (Григорий Турский родился в семье галло-римской сенаторской знати Оверни), оба были хорошо образованны, и им, несомненно, было о чем поговорить. В одной из бесед Григорий Турский рассказал о браке франкской принцессы-христианки Берты с язычником Этельбертом, королем Кента.

Турский епископ лично знал принцессу и, несомненно, напомнил папе, что ее прабабкой была святая Клотильда, по настоянию которой был обращен Хлодвиг, а бабкой — святая Радегунда. И Григорий I понял, что с поддержкой королевы Берты обращение язычников Британии пойдет скорее и проще.

В 596 году из резиденции папы Григория I Великого на римском холме Целий (а может, Латеран, достоверно не известно) вышла группа монахов, человек сорок. Их возглавлял бенедиктинский монах Августин. Возможно, это случилось весной, потому что именно на весну приходятся православные церковные дни святителей Григория Двоеслова и Августина Кентерберийского. Монахи направились в Остию, где сели на корабль до Массилии. Оттуда они сушей пошли до Ла-Манша и переправились в Британию с миссией просвещения язычников и приобщения их к христианской вере. Близился конец света, близился Страшный суд, и первым долгом христианина было не дать ближним погибнуть в адском пламени, спасти как можно больше заблудших душ.

«Скорее и проще» обратить язычников не получилось, но это совсем другая история. Для нашего рассказа важна переписка Августина Кентерберийского с Григорием I Великим. Прибыв на место, Августин принялся слать римскому епископу письма с вопросами литургического, пастырского и обрядового характера. В этой переписке выделяется группа вопросов по проблемам пола, брака, семьи и наследования.

Ответы Григория I, вероятно, были неожиданны даже для самого Августина. Они отвергают традиционные средиземноморские и ближневосточные паттерны правовых и семейных отношений внутри дома. Папа запрещает популярные в этой системе близкородственные браки, браки с вдовами близких кровных родственников, передачу детей на усыновление, сожительство и все формы внебрачных союзов.

При этом христианский брак, по мнению Григория I, — не гражданский экономический акт, а таинство, до которого допускаются только христиане. Из всех вариантов семейных практик он посчитал семьей лишь мужа, жену и их детей. Иначе говоря, западное христианство, следуя идеям Августина Гиппонского, одобряло лишь малую, или нуклеарную, семью из супружеской пары родителей и их детей, созданную нерасторжимым браком и подчиненную христианским ограничениям.

При такой «малой семье» могли жить и другие родственники или слуги, но семейная пара была только одна, и именно она образовывала центр принятия решений. Христианский брак ослаблял кровнородственные отношения и усиливал влияние церкви, которая становилась единственным хранителем таинства брака и гарантом его незыблемости.

Нуклеарная семья — уникальный, чисто европейский феномен, и до эпохи европейской цивилизационной экспансии такой тип семьи не встречается нигде в мире.

В Европе и в Средиземноморье, то есть на территориях бывшей Римской империи, становление нуклеарной семьи проходило в 400–800 годах. Такая семья стала основной ячейкой экономической деятельности, причем во всех слоях населения, от лично зависимых людей до их господ, от свинопаса до короля.

Борьба за христианский брак была долгой и завершилась лишь в 789 году, когда франкский церковный собор окончательно установил, что брак — это таинство, а внебрачное сожительство и свободное расторжение брака — недопустимый грех.

Преобладание нуклеарных семей в раннем Средневековье подтверждено документами. По данным регистрации пожертвований церкви, в Каталонии между IX и XI веками на нуклеарные семьи приходилось 88,6 процента случаев пожертвований. Данные земельных кадастров Италии. XV века гласят, что вокруг Флоренции и Ареццо 80,4 процента домохозяйств составляли нуклеарные семьи. И это в эпоху, когда весь остальной мир живет кланами, родами или расширенными семьями из нескольких поколений и родственных ветвей! В центре запретов, введенных папой Григорием, стратегии наследования. Известно, что примерно у 20 процентов пар рождаются только девочки, еще 20 процентов вообще бездетны. Если прибавить к этому повышенный риск преждевременной смерти мальчиков и молодых мужчин, получится, что более 40 процентов семей, а скорее, около половины, оставались без прямого наследника мужского пола. Прежние практики препятствовали «уходу» наследства из семьи и решали проблему отсутствия сыновей усыновлением родственников или даже чужих детей. Папские запреты ломали эту традицию и мешали семье сохранять собственность, способствуя ее отчуждению.

Узнали, кто это? Ну разумеется, это же Богородица и Мария Магдалина! Алтарь лангобардов из Фриуле, 740-е годы После Рима прошло всего триста лет…

В социальной сфере любое действие имеет непредвиденные последствия. Сформированная при участии церкви европейская нуклеарная семья сдерживала рост населения, прежде всего посредством сравнительно поздних браков. В крестьянских семьях брачным возрастом для девушек были 22–23 года, а на западе и севере Европы возраст первого брака был даже выше: к 25 годам около половины мужчин и порядка 30–40 процентов женщин еще не вступали в брак[35].