Assassin's Creed. Последние потомки. Участь богов - Мэтью Дж. Кирби

– А вот это годится. Через восемнадцать часов вылетает борт в Вестерос. Аэропорт всего в пятнадцати милях от местоположения зубца.

– Раньше рейса нет? – спросил Гриффин.

– Нет, – ответила Виктория. – Но всем так и так надо отдохнуть после симуляций.

Она взглянула на Дэвида и остальных.

– «Анимус» стимулирует ваш мозг, но тело тоже работает, так что вы устаете, даже если пока что и не чувствуете утомления.

Наталия вдруг поняла, что даже не знает, сколько сейчас времени. Было просто поздно, и она почувствовала, что измотана, как будто Виктория нажала на какой-то выключатель.

Монро встал из кресла.

– Пойду посмотрю, что из еды тут можно приготовить. Затем надо будет хорошенько отдохнуть. Вы это заслужили. Я горжусь вами.

– И я тоже, – добавила Виктория. – Уже слишком поздно, чтобы звонить вашим родителям, но не забудьте сделать это утром.

Как только она упомянула об этом, будто бы снова щелкнул какой-то выключатель, и Наталия внезапно почувствовала, что очень, очень скучает по дому. Ей хотелось лечь в свою постель, а еще лучше – на диван в доме бабушки и дедушки, на котором она порой засыпала и спала лучше, чем где бы то ни было, а когда просыпалась, чувствовала насыщенный запах гречневой каши, которой она сейчас бы с удовольствием поела, если бы бабушка поставила перед ней тарелку.

Монро направился к двери.

– Встретимся минут через двадцать или полчаса, кто голодный.

Наталия решила остаться и подождать.

– Мама все еще думает, что я сбежал, – сказал Оуэн.

– Моя тоже, – ответил Хавьер.

– Почему? – спросила Наталия.

– Потому что так я ей и сказал, – объяснил Оуэн. – Я не мог сочинить историю про то, что учусь в специальной школе «Абстерго». Мы же были с Гриффином.

Хавьер положил руку на спинку стула.

– И это больше похоже на правду, чем то, что вы, ребята, рассказали своим родителям.

Наталия слишком устала, чтобы спорить с ним, кроме того, в его словах была доля истины.

– А что это за группа Орудий, о которой вы говорили? – спросил Хавьер.

– Да, точно, – сказала Грейс, – вас же не было. Это трудно объяснить, но если в двух словах, Орудия Изначальной Воли – это группа тамплиеров, которая хотела возродить цивилизацию, изготовившую частицы Эдема.

– А это что-то плохое? – спросил Хавьер.

– Наверное, – сказал Оуэн, – потому что они уничтожили сами себя.

– И зачем они хотят это вернуть? – поинтересовался Дэвид.

– Да потому что они тамплиеры, – ответил Гриффин.

– Возражаю, – сказала Виктория. – Орудия собирались возродить Юнону в качестве своего хозяина. Они считают, что человечество должно быть в рабстве у Предтеч.

– В рабстве? – переспросил Дэвид.

– Да, – подтвердила Виктория. – Орудия – не истинные тамплиеры.

– Или самые что ни на есть истинные? – спросил Гриффин. – Может, они стали просто логичным результатом того, с чего начали тамплиеры. Главная причина, по которой у нас есть «Анимус», заключается в том, что тамплиерам нужны частицы Эдема. Ваш Орден взялся за дело с Предтечами – и понеслась. И куда это привело?

Виктория сжала губы и ничего не ответила.

– Выглядит так, что закончилось все Орудиями, – сказал Хавьер.

Виктория поднялась со стула.

– Я не голодна. Мне нужно заняться вашим перелетом. Увидимся утром, – сказала она и вышла из комнаты.

Аргументы Гриффина сильно перекликались с тем, о чем Наталия и сама много думала с тех пор, как началась вся эта заваруха. Она полагала, что никто не должен обладать Трезубцем. Янмэй погибла из-за того, что Наталия пыталась помешать всем найти вторую частицу. Если позволить себе использовать такую мощь, к чему это может привести? Чем это закончится? Наталия потрясла головой. Гриффин был неправ.

– Не думаю, что на Орудиях все заканчивается, – сказала она. – По-моему, все заканчивается на Исайе. Он не хочет вернуть Юнону. Он хочет сам быть хозяином всего. Он хочет уничтожить и поработить мир.

В комнате повисло молчание, которое прервал Монро, вкатив в комнату тележку с тарелками и кастрюлей.

– Большую часть продуктов, которые долго хранятся, Исайя забрал, – сказал он. – Все скоропортящееся испортилось. Так что на ужин – лапша с чесноком и тимьяном.

Монро окинул взглядом пространство вокруг стола.

– Где Виктория?

– Ей не понравилось, чем все закончилось, – сказал Гриффин. – Полагаю, она пытается выгораживать свой Орден.

Монро кивнул.

– Не могу сказать, что готов упрекнуть ее в этом, – он воткнул вилку в кастрюлю, достал из нее лапшу и положил в тарелку. – Кто хочет есть?

Оуэн вытянул руку.

– Я!

Монро передал ему тарелку и разложил еду для всех остальных. Все занялись ужином, и Наталия поймала себя на мысли, что он был весьма хорош. Несколько минут прошло в молчании, но затем Монро отложил вилку.

– Конечно, если по-честному, ассасины тоже виновны в злоупотреблениях. Разве нет, Гриффин?

Гриффин перестал жевать.

– Каких злоупотреблениях? – спросил Дэвид.

Монро снова взял вилку.

– Трудно сказать наверняка, поскольку Братство любит все держать в тени, особенно свои ошибки. Историки «Абстерго» обвиняют в сожжении Константинополя человека по имени Эцио Аудиторе, одного из самых выдающихся ассасинов за всю историю. Нет числа жертвам этого бедствия. Затем, конечно, один из предков Хавьера – Шэй Кормак, который стал тамплиером после того, как вызвал землетрясение и обвинил в этом Братство. Потом был Джек-потрошитель.

– Он был ассасином? – удивилась Грейс.

– Нет, не был, – ответил Гриффин, чьи сжатые кулаки лежали по обе стороны от тарелки. – Не был настоящим ассасином.

– Или – был самым настоящим? – спросила Наталия. – Ассасины убивают людей. С этого началось – и куда это привело?

– Да и кто может сказать, кто настоящий, а кто – нет? – добавил Монро.

– Никто не может, – ответил Гриффин и поднялся из-за стола. – Наше Кредо говорит само за себя. Все, кто его нарушают, не ассасины.

Он развернулся и пошел к двери, но прежде, чем выйти из комнаты, обернулся и сказал:

– Ассасины остановили Джека-потрошителя. Мы вычищаем грязь в своем доме.

После того, как он вышел, все быстро закончили с ужином. Наталия потеряла аппетит при упоминании серийного убийцы и смогла съесть еще лишь пару кусков.

– Идите-ка все спать, – сказал Монро. – Я уберу.