Последняя стрелка - Михаил Серегин

– Без проблем, – сразу согласился сутенер. – Где?

– Жди у себя, я сейчас подъеду, – пообещал Владимир и отключил связь.

Подснежник содержал маленький магазинчик неподалеку от центра города. Там он и проводил почти все время, а его девочек возили к клиентам охранники. Подъехав к магазину, Владимир посигналил и подождал, пока сутенер сядет к нему в машину.

– А почему не у меня в кабинете? – поинтересовался Подснежник. – Боишься, что кто-нибудь подслушает?

– Ты прав, – согласился Полунин. – Мне нужна девочка…

– Так мог бы и по телефону об этом сказать, – удивился сутенер. – Для тебя есть одна такая козочка, что…

– Ты не понял, мне нужна именно девочка, – оборвал его Владимир. – С наивными глазками, но хитрая, как лиса. К тому же она не должна числиться у ментов. Абсолютно чистая.

– Что ты задумал? – насторожился Подснежник.

– Неважно. Но обещаю, что с твоей девочкой ничего не случится, – заверил Владимир. – Так есть у тебя такая или поискать в другом месте?

– Есть. Но это особый товар, Иваныч, – усмехнулся сутенер. – И он стоит хороших денег. Бесплатно я тебе могу дать, по дружбе, уже поработавшую красотку. Кстати, не только расходов меньше, но и удовольствия больше!

– Не нужно мне твоей рекламы, – отмахнулся Владимир. – И деньги меня не волнуют. Сколько стоят сутки работы такой девочки?

– Вообще-то дорого, – и Подснежник назвал астрономическую цифру. – Но для тебя я сделаю скидку. Когда она тебе нужна?

– Срочно, – коротко ответил Полунин.

– Тогда поехали, – сутенер был столь же лаконичен.

Девушка с огромными голубыми глазами и романтическим псевдонимом Анжела жила в двухкомнатной квартире неподалеку от магазина Подснежника. Он специально снял эту квартиру для особо ценных проституток, чтобы держать их под рукой. Поработав какое-то время, они переезжали из центра на окраины.

– Собирайся, – едва войдя в дверь, скомандовал сутенер. – Поедешь с этим человеком и будешь делать все, что он скажет. Он берет тебя на сутки. Все уже оплачено.

– Значит, хорошо заработаю, – сказала девушка, накинув на плечи короткую шубку. – Пошли?

– Вы идите, а я останусь здесь, – Подснежник легонько подтолкнул девушку к выходу. – Мне еще Катьку дождаться нужно!

Полунин развернулся и стал спускаться с лестницы, даже не взглянув на соблазнительно улыбающуюся девушку. Та изменилась в лице и, пожав плечами, пошла следом, подумав, что работка предстоит нелегкая. Наверняка этот расфуфыренный козел повезет ее на групповуху. Она неторопливо спустилась вниз, намеренно отстав от Полунина, и залезла в джип.

– Куда едем? – спросила она.

– Пока никуда, – Владимир повернулся и бросил ей на колени конверт. – Здесь две штуки баксов. Если согласишься сделать то, что я скажу, получишь еще три. Эти деньги своему боссу можешь не отдавать.

– Тогда говори, что нужно делать, – Анжела удивленно посмотрела на Полунина и, выслушав его, сказала: – Рисковое дело. Могут и из бизнеса вышвырнуть, и голову оторвать.

– Могут, но за это я и плачу, – равнодушно пожал плечами Владимир. – Так ты согласна или нет?

– Конечно, – ответила она. – Это даже прикольно!

– Ксюша, дай воды. Сушняк долбит, – язык во рту едва ворочался, голова раскалывалась, и Земцов даже побоялся открыть глаза.

Он протянул руку, ожидая, что внимательная супруга, как это часто бывало, вложит в нее стакан с холодной минералкой, но этого не произошло. И вместо ласкового голоса Ксюши Земцов услышал раскаты дикого хохота. От удивления омоновец не только мгновенно открыл глаза, но и вскочил, ударившись обо что-то головой.

Вокруг были ухмыляющиеся парни в тюремных робах! На секунду Земцов застыл, потом завертелся волчком и снова замер – он действительно был в тюремном бараке, и на нем, как и на всех остальных, была серая роба. Не веря своим глазам, омоновец даже попытался ущипнуть себя за ногу, чем вызвал новый взрыв хохота у зэков.

– Ну что, Сатар, гони бабки, – услышал Земцов голос одного из них, огромного мужика, с ног до головы покрытого наколками. – Я же тебе говорил, что у нашей Маши крыша съедет, когда она проснется.

– Да, получилось интереснее, чем я предполагал, – ответил ему мужик среднего роста, с железными узлами мышц на голых руках. – Но крыша у него еще не съехала. Все еще только начинается.

– Вы кто? – почти жалобно спросил Земцов. – Где я?

– В аду, мальчик. В аду, – с жесткой усмешкой ответил тот, кого назвали Сатаром, и эти слова вызвали новый взрыв хохота.

Омоновец снова завертелся волчком, глядя в хохочущие лица окружавших его существ, настолько страшных, что их даже нельзя было назвать людьми. Но ужаснее всего было то, что он совершенно не понимал, каким образом оказался в тюрьме!

Все было, как обычно. Земцов возвращался домой со службы, зашел в кабак. А потом… Что было потом?.. Потом был какой-то странный мужик… Рыжий, с усами, в очках. Кажется, они с этим мужиком выпили. Но почему Земцов пил с незнакомцем, этого он не помнил.

Не мог омоновец вспомнить и то, что было после выпивки. Но в том, что он в тюрьме, виноват только тот козел. И все же, почему он в тюрьме? Если бы даже они что-то натворили, Земцов попал бы в вытрезвитель или на худой конец в КПЗ. Но никак не в тюрьму! В тюрьму попадают только после суда. Что же, он и суда не помнит?

– За что, за что меня сюда посадили? – заорал Земцов, безумным взглядом всматриваясь в лица зэков.

– А ты туристическую путевку выиграл в честь нового тысячелетия, – осклабился Сатар, он и остальные снова разразились диким хохотом.

– Заткнитесь, суки! – потеряв голову, заорал Земцов. – Заткнитесь, падлы, а то черепа всем снесу! Я мент. Поняли? А вы зэки. Я вас всех раком поставлю!

– Был мент. А теперь лох, – усмехнулся Сатар и одним мощным ударом, неожиданным для его телосложения, свалил Земцова между кроватей. Тот завыл, сплевывая на ладонь выбитые зубы.

– Тут, сучонок, другой мир, – проговорил Сатаров, склоняясь над омоновцем. – Тут место расплаты. Для тебя, по крайней мере! Говорят, ты хорошо повеселился на воле? Стрелял в кого ни попадя? И кое-кому перешел дорогу. А этого не следовало делать. Потому что ты вошь и чмо! И тебе это подробно объяснят.

Он снова ударил Земцова. Ударил жестоко, расплющив кулаком переносицу. Омоновец завизжал и попытался заползти под двухъярусную кровать. Но кто-то ударил его ногой, выталкивая в центральный проход между рядами коек. Земцов, харкая кровью, поднял руки, моля о пощаде. И, к его удивлению, удары действительно прекратились. И снова раздался голос Сатарова.

– Скажи мне, Юра, – говорил зэк, – а ты слушал мольбы, когда вешал своего сослуживца и начальника? Впрочем, это был твой единственный правильный поступок. Но вот Шакирыча ты, падла, зря убил. Считал себя крутым, да? Не думал, что за все придется ответить?