Противники - Джон Гришэм

— Как жена?

Оскар нахмурился, поморщился и отвернулся. Тема Полы Финли всегда была под запретом, потому что все в фирме терпеть ее не могли, включая Оскара.

Уолли не отступал.

— Ты же знаешь, Оскар, время пришло. Если собираешься от нее избавиться, сделай это сейчас.

— Будешь учить, как разобраться в моей семейной жизни?

— Да, потому что ты знаешь: я прав.

— Полагаю, ты об этом размышляешь уже некоторое время.

— Размышляю, потому что ты сам об этом не задумываешься. И потому что ты никогда не верил в эти дела, вероятно, до сегодняшнего дня.

Оскар налил еще вина и сказал:

— Тогда выкладывай.

Уолли придвинулся еще ближе к столу, как будто они собирались обменяться секретной информацией по ядерному вооружению.

— Подай на развод прямо сейчас. Немедленно. Это не сильно тебя обременит. Я проходил через это уже четыре раза. Уезжай из дома, сними квартиру, порви с ней все отношения. Я буду вести дело с твоей стороны, а она может нанять кого угодно. Мы составим контракт задним числом и присвоим ему дату шестимесячной давности. В нем будет говориться, что я получу восемьдесят процентов от компенсации по крейоксу, если таковую выплатят, а вы с Дэвидом разделите пополам двадцать процентов. Тебе придется показать хоть какой-то доход с крейокса, иначе ее адвокат будет рвать и метать. Но основная часть денег останется в резервном фонде, до тех пор пока не пройдет год или около того и бракоразводный процесс не завершится полностью. Тогда на каком-то этапе мы с тобой решим этот вопрос.

— Это же незаконный перевод активов.

— Знаю. И обожаю это. Я проворачивал такое уже тысячу раз, только не в таких масштабах. Подозреваю, и ты тоже. Весьма хитроумно, тебе не кажется?

— Если нас поймают на этом, то мы оба отправимся в тюрьму за неуважение к суду, даже без слушания.

— Нас не поймают. Она ведь думает, что крейокс — только мое дело, верно?

— Точно.

— Значит, сработает. Это наша юридическая фирма, и мы сами устанавливаем правила разделения денег. Это производится только по нашему усмотрению.

— Ее юристы вряд ли окажутся настолько глупы, Уолли. Они узнают об огромных компенсациях по крейоксу, как только их выплатят.

— Да ладно, Оскар, мы же не все время гребем деньги лопатой. За последние десять лет, полагаю, твой средний заработок до налогообложения составлял около семидесяти пяти тысяч?

Оскар пожал плечами.

— Как и твой. Жалкая сумма, не правда ли? Тридцать лет на мели.

— Суть не в этом, Оскар. Суть в том, что при разводе они будут учитывать твой заработок в прошлом.

— Знаю.

— Если деньги по крейоксу достанутся мне, мы сможем утверждать с предъявлением доказательств, что твой доход не изменился.

— Что ты сделаешь с деньгами?

— Похороню их в офшоре, пока развод не закончится. Черт возьми, Оскар, мы могли бы и оставить их в офшоре, наведываться на Каймановы острова раз в год проверять их. Поверь, никто ничего не узнает. Но тебе нужно подать на развод сейчас и выехать из дома.

— Почему ты так настаиваешь на моем разводе?

— Потому что ненавижу эту женщину. Потому что ты мечтал о разводе со времен медового месяца. Потому что ты заслуживаешь счастья и, если выгонишь эту суку и спрячешь деньги, твоя жизнь резко изменится к лучшему. Подумай, Оскар, каково быть холостым в шестьдесят два года с кучей наличных в банке.

Оскар не сдержал улыбку. Он осушил третий бокал. Немного поел. Очевидно, его беспокоила какая-то мысль, и наконец-то он решился спросить:

— Как мне сказать об этом ей?

Уолли коснулся салфеткой уголков губ, выпрямился и заговорил с авторитетным видом:

— Что ж, существует множество способов сделать это, и я испробовал их все. Вы когда-нибудь говорили о расставании?

— Не припоминаю.

— Полагаю, легко устроить крупную ссору.

— О, очень легко. Она вечно чем-то недовольна, как правило, деньгами, и мы ссоримся почти каждый день.

— Так я и думал. Сделай это следующим образом, Оскар. Придешь сегодня домой и сбросишь на нее бомбу. Скажешь, что ты несчастлив и пора с этим покончить. Коротко и ясно. Никаких ссор, никаких стычек, никаких переговоров. Скажи, что она может забрать дом, машину, мебель и все остальное, если согласится на развод без обвинений.

— А если не согласится?

— Все равно уходи. Можешь остаться у меня, пока мы не найдем тебе квартиру. Увидев, как ты шагнул за порог, она разозлится и начнет строить планы, тем более что это не кто-нибудь, а Пола. Ей не нужно много времени, чтобы взорваться. Дай ей сорок восемь часов, и она раздуется как кобра.

— Она и так кобра.

— И уже много лет. Мы подадим документы, она получит повестку в суд и тогда разъярится. К концу недели наймет адвоката.

— Наверное, я давал такие рекомендации раньше, но никогда не думал о том, что в один прекрасный день придется выполнять их самому.

— Оскар, иногда для того, чтобы уйти, нужно мужество. Сделай это сейчас, пока еще можешь получать удовольствие от жизни.

Оскар вылил в бокал остатки вина из бутылки и заулыбался. Уолли не помнил, когда в последний раз видел своего старшего партнера таким довольным.

— Ты сможешь это сделать, Оскар?

— Да. На самом деле, я пойду домой пораньше, начну собирать вещи и покончу с этим.

— Великолепно! Отметим это сегодня за ужином. В фирме.

— Договорились, но этой девицы сегодня не будет, верно?

— Я займу ее чем-нибудь.

Оскар выпил вино залпом, как текилу.

— Черт возьми, Уолли, я сто лет так не волновался!

Было непросто убедить семью Хаингов, что они искренне хотят помочь, но после многократных ужинов из бигмаков с ними установились весьма доверительные отношения. Каждую среду, предварительно поужинав более здоровой пищей, Дэвид и Хелен заезжали в один и тот же «Макдоналдс», заказывали те же самые гамбургеры и картофель фри и ехали в комплекс квартир у Роджерс-парка навестить семью своих подопечных. Зоу, бабушка, и Лю, дедушка, тоже присоединялись к ним, потому что им нравился фаст-фуд. Все остальные дни недели они жили на диете, главным образом, из риса и курятины, но по средам Хаинги питались, как настоящие американцы.

Хелен, находившаяся на седьмом месяце беременности и следившая за собой каждый день, сначала сомневалась в необходимости этих еженедельных визитов. Если в воздухе содержался свинец, ей следовало подумать о еще не родившемся ребенке. Поэтому Дэвид проверил все. Он осаждал доктора Биффа Сандрони до тех пор, пока тот не сократил свой гонорар с двадцати до пяти тысяч, при том что Дэвид взял на себя всю работу, связанную с разъездами. Дэвид сам ходил по квартире и собирал образцы краски со стен, воды, керамических покрытий, чашек и блюдец, тарелок, мисок для приготовления пиши, семейных фотоальбомов, игрушек, обуви, одежды, практически всего и вся, с чем вступали в контакт члены семьи. Он отвез эту коллекцию в лабораторию Сандрони в Акроне, оставил и, забрав через две недели, вернул семье. Судя по отчету Сандрони, в образцах обнаружили лишь следы свинца, так что семье было не о чем беспокоиться. Хелен и малыш могли спокойно приезжать домой к Хаингам.