Закон сильного - Ярослав Денисенко

– Тианару позови! – требовала моя непрошеная свита. – Пора исполнять обещание!

Тут девушка заметила меня с ворохом поломанных листьев, в котором с трудом угадывался хищный выходец с эльнейских болот, и, изменившись лицом, скрылась в глубине дома.

На этот раз на балкон выпорхнула целая стайка из трех взбудораженно щебечущих девчат. Они хихикали, переглядывались, то и дело шепча что-то друг дружке на ухо. Я приосанился как мог, понимая, что являюсь центром их внимания – и тут внезапно узнал среди прочих златовласку, улыбавшуюся мне на площади. Лишь тогда до меня с запозданием дошло, что все эти девушки – чародейки, избавившиеся от зеленых мешков студенческих мантий, и мои поутихшие под грузом фактов сожаления о неправильном месте рождения всколыхнулись с новой силой. Кометы, ну почему они не затеяли эту игру всей компанией, чтобы можно было выбирать? Тогда я бы предпочел золотоволосую… Или, может, вон ту, рыженькую.

Тианара вышла последней. Унизанные браслетами тонкие руки, расшитое камнями платье, высокая прическа, скрепленная длинными серебряными шпильками. Она напоминала бледную напудренную куклу из комнаты Кирии. Я тихо вздохнул про себя. Ладно, не жениться же на ней, в конце концов. Если честно, я вообще не был уверен, что в ближайшие сутки сгожусь для постельных подвигов. Я просто мечтал о кровати – исключительно в качестве места, куда можно уронить смертельно измотанное тело. И если в тот момент за мной явятся враги, я просто пошлю всех к ящеролюдам и перевернусь на другой бок.

Похоже, моя личность тоже не слишком вдохновила чародейку. Поджав губы, она презрительно фыркнула и скрылась в доме, не сказав ничего. Толпа зашлась неодобрительным свистом. Хвостатые звезды, если эта надутая стерва откажется от собственного слова, ночевать мне светит в парке под кустом! Ворота Высокого города заперты, и ни один стражник в здравом уме не выпустит меня до рассвета. А после – тем более, учитывая вид, в который пришла некогда приличная одежда, подобранная мне Кирией. Так и отправят прямиком в городскую тюрьму – выяснять, что окровавленный, потрепанный бродяга забыл в кварталах чародеев и знати, не спер ли он там чего ненароком.

Обещания надо выполнять. Именно потому у нас в Стрелке стараются не обещать вообще. Но коли уж заявил о чем во всеуслышание – не удивляйся, когда с тебя за это спросят.

Горячие головы уже призывали ломать дверь, и это совершенно не входило в мои планы: я твердо решил, что отсыпаться буду в этом доме, в кровати лживой твари Тианары Астеш.

– К ящеролюдам двери, – выкрикнул я, взмахивая потрепанным ирисом, как знаменем. – Пройдем через балкон!

Новое предложение вдохновило студентов пуще взлома двери – в отличие от меня самого. Слишком уж вымотан я был, чтобы идея карабкаться на довольно-таки высокий второй этаж вызывала бурю энтузиазма… Падучие звезды! Безжалостно отодрав от исполнившей свою роль мантии две длинные полосы, я перемотал обожженные ирисом ладони, пристроил к поясу вяло пошевеливающийся трофей и начал прикидывать путь. Ну что ж, вон тот студент, как нарочно, встал, чтобы с его плеча было легко перескочить на узкий бортик и дальше на окно!

Чародей – бортик – карниз – выступ наличника – еще наличник – прыжок, оттолкнуться… Хуф, я наверху. Возможно, не так чисто и красиво, как могли бы это проделать Змейка или Костыль в его бытность Попрыгунчиком, но я взобрался на балкон. Кстати, для всех, кого восхищают подобные трюки, могу уверенно заявить: ничего сложного в этом нет. Попробуйте побегать по крышам от десятка-другого парней сильнее и старше, и очень скоро такие вещи начнут выходить у вас сами собой.

Вероятно, чародеям беготня по крышам была чужда: из трех горячих голов, рванувших за мной, первый свалился с середины наличника, второй соскользнул с карниза, а третьего сдернул за ногу стоявший под окном парень, возмущенный использованием его плеча в качестве ступеньки.

– Эй, ребята! – крикнул я, всерьез обеспокоенный призраком нового состязания – штурма балкона. – А ну хорош тут наличники отдирать! Я к вашим девчонкам на балконы не лезу!

Студенты внизу призадумались и, похоже, вняли справедливости моих упреков. По крайней мере желающих поупражняться в верхолазанье больше не выявилось.

– Давай, парень, поимей ее за всех нас! – напутственно выкрикнул один из тех, кто тащил меня на плечах.

Я помахал студентам рукой, словно князь, приветствующий подданных, и, развернувшись, забыл об их существовании. Отсюда, сверху, балкон казался границей, неким неосязаемым барьером, отделяющим дом от беснующейся толпы. Легкий ветерок, запах ночных фиалок в тяжелых вазонах под окнами, теплые отблески оранжевого света – все это навевало обманчивое впечатление спокойствия и обособленности. Полупрозрачные шторы не скрывали комнаты от посторонних глаз. Сквозь окна и балконную дверь я мог легко разглядеть просторное помещение, чем-то напоминающее покои Кирии. Куча каких-то тонких тканей, подушек, легких диванчиков и стульев – на балконе, кстати, тоже валялись в беспорядке небольшие вышитые подушки и стояли плетенные из лозы кресла, небрежно накрытые шелком.

Ни хозяйки дома, ни ее гостей в комнате не наблюдалось, зато в самом центре находился предмет, разом притянувший все мое внимание: стол с остатками спешно покинутого пиршества. Представленный набор блюд, впрочем, не вызывал ничего, кроме горького вздоха. Фрукты, конфеты, вино, крошечные пирожные в украшениях из взбитых сливок… Навязчивый образ сочного мясного куска проплыл перед внутренним взором и канул в небытие. Кометы, я согласился бы даже на то, чтобы его вымочили в каком-нибудь чужеземном соусе с невыговариваемым названием и посыпали заморскими овощами, если того требует утонченная женская натура, но увы – самым заманчивым предметом на столе казалась недоеденная половина штуковины, напоминающей недоспелую желтую тыкву. Эх, девчонки, девчонки!

Оторвавшись от разглядывания комнаты, я подошел к балконной двери и толкнул. Заперто. Изнутри. Я обмотал руку подолом изодранной мантии и совсем уж было изготовился разбить стекло, как вдруг заметил распахнутую форточку, размер и положение которой позволяли легко дотянуться до щеколды на окне.

Ночной ветерок колыхнул занавески – мгновение спустя я шагнул с подоконника в пустую комнату. Хозяйка с подругами были на первом этаже – это легко определялось по разговорам и деятельному шебуршению.

– К двери его, к двери! – решительно скомандовал звонкий девичий голосок, и по дому разнесся отчаянный скрежет передвигаемой тяжелой мебели. Похоже, девчата решили забаррикадироваться для надежности.

Давясь смехом, я подсел к столу, подтягивая к себе желтый фрукт и вгрызаясь в его сочную мякоть. Не в тонкий ломтик, брошенные остатки которых виднелись на изящных тарелочках, а так, целиком. М-м-м, а вкусная штуковина! Сладкая. Узнать бы, как называется, – в доме Угря не пробовал такого.

Расправившись с желтым фруктом и небрежно обтершись от обильного сока белоснежной накрахмаленной салфеткой, я огляделся в поисках новых источников насыщения. Чтобы ощутить приятную тяжесть в брюхе, мне пришлось умять с пяток крупных румяных яблок (больше просто не было), несколько груш, большую кисть винограда, неизвестные мне оранжево-красные плоды с бархатистой шкуркой и заесть все это пирожными. В общем, налет мой оставил стол в состоянии, напоминающем павший город после посещения вражеским войском. Пригасив тоску по сочному окороку, я пристроил поникший, вянущий ирис в опустевшую вазу из-под фруктов, сгреб побольше конфет, бутылку вина и переместился на диванчик. Чтобы занять самую выгодную, с видом на входную дверь, позицию, из вороха подушек пришлось выселить парочку кукол в пышных платьях.