Крыса, загнанная в угол - Олег Анатольевич Сидоренко

Улыбка не покидала ее лица. С ней она обратилась к Роду:

– Родион Константинович, я – доктор медицины, практикующий психиатр и владею гипнозом. Я могу ввести вас в состояние гипнотического сна – и есть вероятность, что вы вспомните события прошедшей ночи. Но, вы должны полностью мне довериться! По другому – это не сработает! Вы согласны на это?

Попелюх слушал эту женщину и понимал, что он готов на все, что она попросит, и готов выполнить любое ее желание. Но, набравшись наглости, произнес:

– Я согласен, Мария. Но при одном условии!

– Какое ваше условие, Родион! – вскинула удивленно вверх брови женщина, впервые назвав его по имени без отчества.

– Вы обещаете, когда все это закончиться, поужинать со мной!

Было заметно, что Мария смутилась, и ее лицо залилось румянцем. Но, она быстро овладела собой:

– Родион, вы вот так при всех без стеснения назначаете мне свидание?!

– А что мне остается делать? Другого времени может и не быть! – развел руками Род. – Возможно, я ничего не вспомню. А вы, владея гипнозом, сделаете так, что я и о вас забуду.

Мария, теперь улыбаясь только ему, успокоила:

– Не забудете! Это я вам обещаю! Начнем?

…… – Вы в машине начальника… Савенюк брызгает вам в лицо спреем… Вы… Голос Марии терялся в пространстве….

Глава 26

Воспоминания.

… Сознание по капельке вливалось в его мозг. Род, практически, ничего не слышал. Правда, иногда откуда-то, доносились звуки. Но, были они неразборчивы, и вызывали раздражение своей непонятностью. Казалось, что его с головой погрузили в прозрачный кисель – такое все вокруг было тягучее и вязкое, но оставили возможность дышать. Иногда жидкость взбалтывалась и вращалась вместе с Родионом – и тогда у него перед глазами проплывали разного цвета волны, меняя свою окраску от интенсивности болтанки. Он пытался вынырнуть с этой непонятной субстанции так, как, когда-то, учил делать отец, если затянет в омут. Надо только было опуститься на дно и посильней оттолкнуться вверх под углом. Родион начал перебирать ногами, пытаясь нащупать какую нибудь твердь внизу, или по сторонам.

– Деержи-и-ите е-ему нооги! – растянуто и глухо пробился сквозь толщину киселя чей-то голос.

– Что-оо с ни-иим! – где-то очень далеко глухим раскатом грома прозвучал вопрос Савенюка. – Это что-о-о судоороогии?! Он ужеее дооолжеен приидтии в сееебяяя!

В один момент посветлело. Родион вынырнул и открыл глаза.

– Должен… Но, кажется, у него аллергия на амитал натрия! – таким же растянутым эхом, но рядом, совсем под боком, прозвучал ответ незнакомого человека.

Родиону очень захотелось оправдаться.

– У меня никогда небыло аллергии ни на один препарат! – возмутился Родион. Но заметив, что на него смотрят с непониманием, повторил снова, растягивая слова: – У-у м-е-е-ня неет алле-е-ргии!

– Доктор, что он «мычит»? – прорычал Савенюк. – Ты можешь разобрать?

– Говорит, что нет аллергии! – ответил доктор. Его голос все время менял тональность. В этот раз, как показалось Родиону, он пищал. – Это барбамил начал действовать! Его тянет оправдываться! Но, он же, почему то, его и «затормаживает»! Какое-то взаимоисключающее действие препарата! Блин! У него падает давление и пульс! «Хреново» дело!

Попелюх увидел, как увеличивается салон автомобиля, теряя свои контуры в пространстве. Горевшие над дверью светильники стали расплываться, переливаясь всеми цветами радуги. Лицо, сидящего на переднем сидении полковника, вдруг начало вытягиваться. Куда-то делись глаза. Вместо них образовались темные пятна. И сама голова превратилась в огромный вытянутый череп. Это превращение было, на столько, страшным, что Родион закричал и попытался закрыться руками. Но, руки не слушались! И он только смог закрыть веки, после чего сразу полетел куда-то вниз, и там пропал… Но спустя вечность, сознание вернулось снова. Редко, но громко стучало сердце. Бум-бум-бум…

– Это что передозировка? – услышал Родион голос Савенюка где-то рядом, в темноте. Но, видно его не было. И голос был, почему-то, шипящим, словно говорила змея.

– Какая передозировка? – начал оправдываться второй голос, сидящий рядом, которого Род не видел. – Я дал ему половину дозы – как ты и просил! Скорее, всего, у него меньше «порог» чем у других! Или, наоборот – дал мало!

– Тогда делай что-то! Нужна информация! – громыхнул орудием Савенюк.

Его слова разрывными пулями влетели Родиону в уши, разодрав голову на части. Стало очень больно, и ужасно захотелось пить. Разбитая на куски голова начала неудержимо вращаться. Его начало тошнить. Род попытался открыть то, что осталось от его глаз. Но, ничего не вышло. Откуда-то пришло понимание, что части головы, как спутники, вращаются вокруг того места, где они были раньше. И надо только свести их руками вместе, что бы они снова стали одним целым! Родион, попытался поднять руки и поймать эти безобразные рваные куски….

– Держите, же, черт, ему руки! Я не могу ничего сделать! – услышал он уже знакомый голос незнакомого человека. – Я попытаюсь вколоть ему еще дозу барбамила!

– Ты его не убьешь, доктор?! – спросил спокойный голос Савенюка. – Он, еще, на пол-часа, мне нужен живой и, в сознании.

– Хуже не будет! – ответил голос доктора. – Надо его «вырубить». Затем перенесем в наш джип… Там я вколю ему амфетамин.

– Я его и так «вырублю»! Все уколы сделаешь в «Сабурбане»!

Сразу же чуть ниже того места, где когда-то были его уши, Родион ощутил тупую, но, насквозь пронизывающую шею, боль! Пространство моментально сжалось в малюсенькую светящуюся точку, которая через миг потухла…

… – Приходит в себя! – услышал Попелюх совершенно четко и ярко голос доктора. Он почувствовал, что ему просторно и лежит он на чем-то мягком. – Пульс поднялся… И давление… Действует амфетаминчик! – Как скоро будет в сознании? – спросил до боли знакомый голос Савенюка.

« – Действительно, появилась дурная привычка – приходить в сознание рядом с полковником. Пора прекращать!» – подумал совершенно осознанно Родион.

– До десяти минут – и можно будет разговаривать! – ответил доктор на вопрос Савенюка.

– Я выйду – сделаю звонок! – проинформировал полковник кого-то. – Смотрите за ним!

– Хорошо! – в унисон ответили два новых голоса, находясь по бокам от Родиона.

– Как только придет в себя – сразу меня зовите! – отдал распоряжение «эсбэушник». Затем, послышался звук открывающейся двери. Через секунду дверь захлопнули. Стало тихо.

« – Я уже давно в сознании!» – со злой радостью подумал Попелюх. Ему очень захотелось заорать об этом на весь мир. Но, с пробуждением пришло понимание кто он, где он, и кто рядом с ним. Мысли были, как никогда, ясными и четкими. Силы рвались наружу. И казалось, что мышцы сейчас порвут на нем одежду.

Родион чуть приоткрыл глаза. Он лежал внутри огромного джипа