Воевода - Вячеслав Перевощиков

Воин Сварога не на шутку забеспокоился, сообразив, что ни сила, ни воинское искусство против такого противника не помогут. Тем не менее он даже не сдвинулся с места, ибо позор бегства был для него страшнее смерти. Тень была уже совсем рядом, и было отчетливо видно, как вьется по ветру черный плащ, и вздымаясь вверх, вновь бьют о землю огромные черные копыта. Тень легко, словно играя, догнала летящего во весь опор быстроного степного коня. Что-то мелькнуло в воздухе, и голова кочевника стала падать в одну, а тело в другую сторону.

– Нет, такого просто не может быть! – пробормотал воин Сварога. – Так человек двигаться не может! Это какое-то наваждение, дурной сон с призраком Чернобога.

Вдруг его осенило: «Призрак, конечно же, это призрак!» Он, вложив меч в висевшие за спиной ножны, спешно стал доставать из седельной сумки большой кожаный сверток. Девушки, прижавшись друг к другу, совершенно оглушенные страхом, стояли за его спиной и смотрели на него во все глаза, как на свою последнюю надежду. Заметив, что Яртур спрятал меч, они со страху решили, что он собирается покинуть их, и бросились к его ногам, причитая и умоляя защитить их. Они повисли на его руках, не давая достать драгоценный сверток. Воин пытался им что-нибудь объяснить, но тщетно: в ответ на него смотрели бессмысленные, обезумевшие от страха глаза. Между тем печенеги умирали один за другим, стремительно сокращая время для того, чтобы найти хоть какую-то защиту от призрака. Ясно было, как божий день, что, покончив с кочевниками, тень примется за них и не оставит на этом клочке земли ни одного живого существа.

Яртур легонько тряхнул руками, но этого было достаточно, чтобы девушки, висевшие на нем, отлетели прочь, как сухие листья, подхваченные ветром, и повалились на землю. Воин беззлобно выругался и, попросив у Матери-Сва прощения, наконец, выхватил из сумки кожаный сверток. Еще мгновение, и в руках у него была книга. Он, спешно пролистнув страницы, нашел то, что было написано про призраков.

«Они не могут нанести телесно вреда», – гласила книга

– Как это не могут? – изумился Яртур.

«А все, что они совершают, есть сила внушения, и тот, кто поглощен сном или иным делом, или не подвержен внушению, не может быть поврежден призраком», – продолжала поучать книга.

– Что ж, небольшая зацепочка есть, – сам для себя проговорил воин. – Во всяком случае, не все так безнадежно, как поначалу казалось.

Он чуть призадумался и с печальной ухмылочкой добавил:

– Впрочем, надежды тоже достаточно призрачны: уснуть мне не дадут, отвлечься тоже не получится. Остается попытаться не попасть под влияние этого призрака. Вопрос только в том, как это сделать, будь ему трижды неладно?

Яртур крепко задумался, лихорадочно листая страницы книги. Наконец мелькнуло то, что он искал.

«Внушению не подвержены люди в состоянии дикой ярости, коими бывают берсерки в бою», – поведала мудрая книга.

– Берсерки! Замечательно! – воскликнул воин Сварога. – Что у меня тут есть для берсерка?

С этими словами он снова запустил руку в переметную суму.

– Черный Князь! Черный Князь! – закричали девушки в отчаянии.

Яртур скосил серые с хищным прищуром глаза и увидел, что черная тень, как он и предполагал, расправилась с последним печенегом и теперь возвращается к ним.

– Стало быть, у него есть имячко! – обрадовался он неизвестно чему.

Тень была совсем уже близко, когда воин Сварога едва ли не в последний момент выхватил из сумки запечатанный воском глиняный сосудик и, сорвав зубами затычку с тесной горловины, быстро глотнул какую-то гадость. Лицо его исказилось ужасной гримасой, он согнулся от пронзившей живот дикой боли, потом его затрясло, как в лихорадке, но, едва совладав с собой, он ринулся навстречу страшному врагу.

Уже через несколько секунд Яртур почувствовал, как сознание его мутится от приступов бешенства, и волна сумасшедшей крови захлестывает его мозг. «Ну, это как раз то, что нужно, – была его последняя здравая мысль, – с такими мозгами никакой призрак не справится».

Два меча в руках Яртура завертелись в бешеной пляске, и под дикий крик берсерка он вонзил свои клинки в черную тень. Черный Князь тоже не остался в долгу, но его меч был призрачным, по сути фантомом, способным сделать человеку внушение с такой силой, что ткани начинали рваться там, где касался призрачный клинок. Берсерки же не видят чужих мечей и не чувствуют их ударов, и потому Черный Князь не мог причинить никакого вреда Яртуру, так же, как и сам Черный Князь не ощущал ударов мечей, будучи бестелесным призраком. Так они рубились некоторое время, тщетно пытаясь уничтожить друг друга.

Наконец Черный Князь бросил меч и достал другое оружие – огромную черную палицу. Яртур в бешенстве наскочил на удар этой палицы и почувствовал, как тугой сгусток воздуха рвет его тело. Нет, палица, как и меч, была призрачна, но каким-то образом позволяла призраку сжимать воздух в плотную густую массу, подобную твердому телу.

Еще пара ударов едва не выбили воина Сварога из седла. Девушки видели, как тяжело покачнулся их защитник, и вдруг, потеряв весь страх, кинулись к нему на помощь. Что они хотели сделать, на что надеялись, вмешиваясь в спор страшных темных сил своими тонкими женскими руками, было непонятно. Но когда они добежали до места схватки, Черный Князь как раз нанес еще один точный удар, и берсерк, вылетев из седла, рухнул на землю. Черная тень тотчас возникла над поверженным воином, поднимая повыше огромную палицу, чтобы как следует припечатать последний удар смерти.

– Стой, не убивай его! – зазвенел пронзительный Руськин голос.

– Это почему же? – со спокойствием безнаказанности удивилась черная тень. – Кого же мне убивать тогда? Может, тебя?

– Меня нельзя! – взвизгнула в отчаянии Руська.

– Это почему же, нельзя? – презрительно удивилась черная тень.

– Я – твоя дочь! – сама не зная с чего брякнула боярышня, чувствуя, как Нежка настойчиво сует ей в руку кровавый платок, который отрок просил отдать Черному Князю.

– У меня нет дочерей! – усмехнулась черная тень, явно развлекаясь болтовней перепуганной до смерти дурехи. – Чем ты докажешь, что ты моя дочь.

– У нас с тобой одна кровь! – вдруг выкрикнула Руська, сама не понимая, что говорит, и кинула кровавый платок в черную тень.

Едва платок коснулся тени, как раздался легкий стон, и пятнышко заалело на призрачном полотне. От этого пятнышка во все стороны потянулись паутинкой мелкие жилки, переливающиеся всеми цветами радуги, наполняя призрачную бестелесную ткань совершенно иным содержанием. Все быстрей и быстрей эта паутинка оплетала всего призрака, превращая его в обыкновенное живое тело.

В этот момент очнулся Яртур. Последний удар Черного Князя выбил из его головы всю берсерковскую дурь, и теперь он снова готов был драться. Вид занесенной над головой Руськи палицы заставил его выплеснуть в одно мгновение всю свою оставшуюся силу, соединив ее с искусством нанесения мгновенных и точных ударов из любого положения и в любую точку. Рука его чуть дернулась, и меч, мелькнув в воздухе быстрее молнии, вонзился в грудь Черного Князя. Слышно было только, как жалобно звякнули латы, беспомощно рвущиеся под мечом Сварога. Тень перестала быть тенью. Черный Князь выронил палицу и застыл, словно боялся вздохнуть. Потом его рука медленно сняла шлем, и все увидели благородное лицо беспредельно уставшего и измученного человека.