Кукиш с икоркой - Елена Логунова

– Ты же будешь светить с другой стороны! – слабо отбрыкивалась подруга.

– Но для этого мне придется пройти мимо охранника! – напомнила я. – Это может его насторожить.

Издав протяжный тяжелый вздох, Ирка вылезла из машины и выдернула из моих рук блокнот.

– Вот видишь, обещала я тебе лазерное шоу – и не обманула! – сказала я, вручая ей брелок с указкой.

– В гробу я видала такое лазерное шоу! – огрызнулась раздосадованная подружка и зашагала за угол.

Охранник Лёвик проводил незнакомую женщину рассеянным взглядом и остался стоять на месте, расставив ноги на ширину плеч и заведя за спину пудовые кулаки.

Выйдя на огневой рубеж, Ирка сообразила, что не запомнила, в какое именно окно нужно посветить.

– В крайнее справа или в крайнее слева? – спросила она сама себя. – Ладно, начну слева направо.

Крайним левым в ряду было окно директорского кабинета. Там, на кожаном диване, лежал, сбросив туфли, Василий Онуфриевич Гадюкин. Он переваривал съеденный обед и с тоской смотрел в стену, белизну которой нарушало одно только яркое пятно – портрет президента страны. Президент смотрел прямо на Гадюкина, и в его всевидящем взгляде угадывалось сожаление. «Эх, Гадюкин, Гадюкин! – словно бы говорил президент. – Что ж ты за директор такой паршивенький? Телевизионное производство развалил, коллектив распустил… Гнать таких начальников нужно к чертовой матери!»

– А что я? Это все они сами! – жалко вякнул Василий Онуфриевич, заискивающе глядя в очи президента.

В ответ на это несерьезное заявление светлый глаз начальника страны буквально вспыхнул и загорелся красным. Гадюкин ахнул, кулем скатился с дивана и замер в позиции, чрезвычайно удобной для получения могучего руководящего пинка. Однако мобилизующего воздействия не последовало. Постояв немного на четвереньках, Василий Онуфриевич боязливо обернулся и увидел, что по белой стене вокруг президентского портрета кругами бегает маленький красный «зайчик». Пятнышко света давал тонкий алый луч, берущий свое начало где-то за окном кабинета.

Смекнув, что он снова стал жертвой чьей-то глупой выходки, Гадюкин от злости побагровел так, словно имел намерение сей же момент испустить мощное алое свечение из собственного организма. Он поднялся на ноги, в обход дивана бросился к окну, чтобы своими глазами увидеть того, кто его третирует. Василий Онуфриевич с разбегу распахнул окно, и алый лазерный луч попал ему прямо в глаз!

Последовавший за тем рев директора в считаные секунды собрал в кабинете весь наличный состав работников телекомпании. Оператор Женя, ворвавшийся в начальственные апартаменты первым, не упустил возможности накрыть мягкий табурет, который Гадюкин в последнее время предпочитал коварному креслу, куском стекловолоконного полотна. Выпускающий Макс под прикрытием Женькиной спины ловко подоткнул уголки «накидки» и приколол их снизу к родной табурету мягкой обивке офисными кнопками. Осуществив диверсию в считаные секунды, парни ударили по рукам, улыбнулись в предвкушении предсказуемой реакции гадюкинских ягодиц на колкую стекловату и дружно перевели взоры на окно.

На подоконнике, бешено молотя по воздуху кулаками с риском разбить стекло, лежал Василий Онуфриевич. Его невнятный крик не позволял понять суть произошедшей драмы без объяснений, поэтому Женька поверх плеча беснующегося директора выглянул на улицу и увидел под окном могучую рыжеволосую даму с табличкой, подобной той, с которой представители турагентств встречают в аэропорту клиентов. На табличке знакомым почерком было начертано его собственное имя.

– Убью мерзавку! – ревел травмированный Гадюкин.

– Сейчас убьем! – смышленый Женька вызвался на карательную акцию добровольцем.

Протолкавшись сквозь толпу товарищей, которые с живым садистским удовольствием наблюдали директорские корчи, он выскочил из кабинета, быстро спустился по лестнице, распахнул наружную дверь и сразу с порога двинул за угол.

Охранник Лёвик своим слабым слухом потомка пресмыкающегося отдаленного шума скандала не уловил и продолжал невозмутимо медитировать под триптихом забытых народом партайгеноссе.

Увидев бегущего к ней Женьку, Ирка закрыла блокнот и зашагала ему навстречу.

– Что нужно? – с ходу спросил оператор, смекнувший, что его вызвали с какой-то важной целью.

– Надо срочно вызвать на работу Вадика, Ленка должна поговорить с ним тет-а-тет, без Людочки! – отрапортовала Ирка. – Сможешь придумать такой предлог, чтобы он не отказался приехать? Все-таки у человека горе, маму похоронил, вполне может быть в депрессии…

– От депрессии до экспрессии один шаг! – отозвался неунывающий Женька. – Ленка-то сама где прячется?

– Сидит в машине во дворе, моя белая «шестерка» припаркована у соседней девятиэтажки.

– Ждите, будет вам Вадик!

– Ждем, Вадик будет, – передала подружка мне, вернувшись в машину.

Я проводила глазами Женьку – на пороге телекомпании он обернулся, нашел взглядом нашу машину и приветственно помахал ручкой – и открыла детективную книжку, купленную в магазине «Буквоедъ». Как удачно получилось, что мы зашли в эту книжную лавку! Сидим в засаде – и не скучаем, проводим время интересно и с пользой. Я между делом познакомлюсь с практикой других сыщиков, а Ирка разучит парочку новых магических заклинаний…

Мы уткнулись в книжки и минут сорок увлеченно читали. Потом задняя дверца машины с моей стороны затряслась, я выглянула в окошко и увидела Вадика. Приятель дергал ручку с остервенелым лицом, выражение которого очень подходило к его небрежному наряду и общему внешнему виду. Вадик был небрит, бледен, с темными кругами под глазами. Мятые джинсы и расстегнутая до пояса несвежая рубашка довершали картину физического упадка и морального разложения.

Я перегнулась через спинку сиденья и открыла приятелю дверь.

– Ты, зар-раза! – даже не поздоровавшись, накинулся на меня Вадик. – Что за шуточки такие дурацкие? Ты зачем науськала Жеку позвонить мне и сказать, что у нас проводят закрытый кастинг профессиональных телевизионных операторов для съемок порнофильма?!

– Женька – гений! – восхитилась я. – Какую наживку забросил! Понимаю, почему ты прилетел на работу, бросив все дела!

– Мчался, как угорелый, – чуточку спокойнее подтвердил Вадик, забираясь в машину. – Не побрился, не помылся, Людочке наврал, что на работе аврал!

– Поэт! – одобрительно сказала Ирка. – «Наврал, что на работе аврал» – это свежая рифма!

– Что тебе нужно-то? – Вадик не поддался на лесть.

– Серьезно поговорить.

– Ну, говори, – Вадик со вздохом откинулся на сиденье.

– Не здесь, пожалуй, – ответила я, поглядев на крыльцо телекомпании.

У двери, нажимая кнопочку звонка, переминался мужик в белом халате, с докторским чемоданчиком в свободной руке. Из-за угла дома выглядывала белая с красным морда «Скорой», которая не могла проехать поближе, потому что на дороге нагло развалилась спящая собака.