Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества - Николас Уэйд

С точки зрения эволюции рост популяции был итогом успешной адаптации. В результате спроса на грамотность евреи оказались более приспособленными, чем неевреи, к новым условиям городской коммерции, требовавшей все большего участия умственного труда. «Евреи обладали чертами поведения, способствовавшими успеху в капиталистическом обществе, — пишет историк Джерри Мюллер. — Они вступили в коммерциализированные общества с полученным в своих семьях и общинах багажом ноу–хау относительно того, как работают рынки, как считать прибыли и убытки и как оценивать и принимать на себя риски. Наиболее важное, хотя и труднейшее для определения качество, продемонстрированное евреями, заключалось в склонности к выявлению новых потребностей и в привлечении на рынок недоиспользованных ресурсов» [14].

Подобно китайским эмигрантским сообществам, евреи приносили огромную пользу экономикам, в которых трудились. К сожалению, их успешность, как и успешность китайцев, часто вызывала не благодарность, а зависть, за которой следовала дискриминация или расправы — эта реакция больше отражала жадность, а не интеллект основного населения стран, где проживали евреи.

Глядя на внешность эскимоса, легко распознать действие эволюционного процесса, приспосабливавшего человеческое тело к выживанию в арктических условиях. Популяции, живущие на больших высотах, такие как тибетцы, представляют собой другую адаптацию к экстремальным условиям жизни — в данном случае изменения регуляции клеток крови не так очевидны, но были определены генетически. Экономический успех евреев со времен Средневековья мог быть еще одним подобным эволюционным процессом, но если это так, то его сложнее распознать, поскольку ниша, к которой адаптировались евреи, требует поведенческих, а не физических изменений.

В настоящее время нет причин считать, что в умственных способностях евреев есть нечто необычное, хотя могло быть и так; скорее в еврейской популяции выше, чем в других, процент людей с более высокими когнитивными способностями. И поэтому еврейская популяция активно участвует в деятельности, требующей высокого интеллекта. Такие признаки, как интеллект, имеют распределение по типу колоколообразной кривой, где большое число людей обладают средними показателями, и при движении к одному или другому краю это число заметно снижается. Средний IQ европейцев — 100 баллов по определению, и для такой популяции ожидается, что четыре человека на 1000 будут иметь IQ выше 140. Но у ашкеназов, если их средний IQ принять за 110, 23 человека на 1000 будут показывать выше 140 баллов, подсчитывает группа из Юты, а это почти в шесть раз больший процент, чем в Северной Европе. Это помогает объяснить, почему еврейская популяция, несмотря на небольшую численность, дала миру так много нобелевских лауреатов и других выдающихся интеллектуалов.

Евреи не единственная популяция, производившая выдающихся людей. Пришло время обратиться к более крупной популяции, создавшей множество замечательных институтов, достоинства которых становятся очевидными в ходе процесса, который историки называют восхождением Запада.

Мало–помалу все народы, находящиеся за пределами западного мира, обнаружили, что надо решительно что–то делать с той навязчивостью, с которой европейцы распространяют свой образ жизни. Восхождение Запада до такого положения, когда он становится доминирующей силой во всех странах земного шара, действительно остается основной темой в современной мировой истории.

Уильям Макнилл [1]

Прошлое, настоящее, будущее да и вся история мировых войн в конечном итоге оказывается изучением основ военной мощи, проявленной западными странами.

Виктор Дэвис Хансон [2]

Любая книга по истории мировых цивилизаций, умаляющая степень их постепенного подчинения Западу после 1500 года, оставляет без внимания вопрос, скорее прочих нуждающийся в ответе. Подъем Запада — исключительное историческое явление. Это сердцевина истории нового времени. Эта загадка, возможно, представляет собой самый трудный вызов историкам.

Ниал Фергюсон [3]

В 1608 г. Ханс Липперсгей, мастер по изготовлению очков из голландского города Мидделбурга, изобрел телескоп. За пару десятилетий телескопы из Европы добрались до Китая, индийской империи Великих Моголов и Османской империи. Следовательно, все четыре цивилизации оказались в равных условиях с точки зрения обладания новым мощным инструментом, позволяющим наблюдать Вселенную и выводить законы движения планет.

В истории редко случались управляемые эксперименты, но историк науки Тоби Хафф провел именно таковой, чтобы выяснить, как был получен и, главное, использован телескоп в XVII в. Реакция четырех цивилизаций на это изобретение была разной, поскольку в каждой из них господствовал свой особый тип общества.

В Европе телескоп тотчас же направили в небо. Галилей, услышав описание инструмента Липперсгея, немедленно приступил к созданию собственных телескопов. Он первым наблюдал луны Юпитера и использовал факт существования у этой планеты спутников, чтобы эмпирически подтвердить оспариваемую в то время идею Коперника — о том, что планеты, в том числе Земля, являются спутниками Солнца. Утверждение Галилея, что Земля вращается вокруг Солнца, стало причиной конфликта с церковными представлениями о неподвижности Земли. В 1633 г. под давлением инквизиции он был вынужден отречься от своих убеждений и провел остаток жизни под домашним арестом.

Но Европа не была монолитной, и инквизиция оказалась бессильна подавить идеи Коперника и Галилея в протестантских странах. То, что начал Галилей, было подхвачено и продолжено усилиями Кеплера и Ньютона. Маховик научного прогресса уже было не остановить.

В мусульманском мире телескоп быстро добрался до империи Моголов в Индии. Один был вручен в качестве подарка британским послом двору императора Джахангира, а еще большую партию телескопов привезли год спустя. Моголы обладали обширными знаниями по астрономии, но их интерес ограничивался вопросами календаря. Обновленный календарь был представлен могольскому императору Шах–Джахану I в 1628 г., но ученый, подготовивший его, по–прежнему использовал Птолемееву системе (в которой считается, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли).

Учитывая обстоятельную осведомленность в вопросах астрономии, можно было бы ожидать, что могольские ученые воспользуются телескопом для исследования неба. Но здешние мастера по изготовлению астрономических инструментов не делали телескопов, и ученые не создали спроса на них. «В итоге ни один могольский ученый в XVII в. не стал применять телескоп в астрономических целях», — сообщает Хафф [4].

В другой исламской империи того времени ситуация была не лучше. Телескопы появились в Стамбуле как минимум в 1626 г. и быстро были приняты на вооружение в османском флоте. Но, несмотря на выдающиеся достижения мусульман в области оптики в XIV в., ученые Османской империи особого интереса к телескопу не проявили. Их устраивало птолемеевское представление об устройстве Вселенной, и они не делали попыток перевести работы Коперника, Галилея или Кеплера. «Не строились новые обсерватории, не производились улучшенные телескопы, и нет данных о каких–либо космологических дебатах о том, что при помощи телескопа было открыто в звездном небе», — заключает Хафф [5].