Чародей с гитарой - Алан Дин Фостер

– Ну… не совсем. А какие они из себя?

– Всего нам потребуется шесть штук, – начал маг-черепаха. – Погу дополнительные средства передвижения не нужны. Саламандра вместе с хвостом имеет примерно двенадцать футов в длину. У них блестящие серые шкуры, на животе они белые, а бока и спины покрыты красными и желтыми пятнами. Зубы небольшие, но острые, перепончатые лапы с когтями. Они не опасны – не нападают. Если ты сумеешь вызвать их на поверхность, я наложу управляющие чары, и саламандры довезут нас до Поластринду. – И чародей негромко добавил: – Знай, эта глупая тварь тоже где-то неподалеку.

– Двенадцать футов длиной, серо-белые, с красными и желтыми пятнами… Когти, зубы, но не нападают… – бормотал Джон-Том. Он помедлил, понимая, что все глаза обращены к нему. – Так, посмотрим. Может быть, что-нибудь из песен «Саймона и Гарфанкела»? Нет, не так. «Зеппелин», «Куин», «Бостон»… черт побери, была же песня «Муди Блюз»… нет, тоже не то.

Флор нагнулась к Талее.

– Чего он делает?

– Готовит нужную песню-заклинание, я полагаю.

– Но что-то он какой-то неуверенный.

– Чародеи часто на первый взгляд кажутся неуверенными. Иначе никакой магии не получается.

Флор усомнилась.

– Ну, раз уж ты в этом уверена.

Наконец Джон-Том решил, что нужно или петь, или публично признать неудачу. А это не дело – особенно перед Флор. Он повозился с дискантами и басами, провел пальцами по обоим наборам струн, перебирая верхние и пощипывая нижние. Без сомнения, лучше было бы попросить помощи у Клотагорба, однако боязнь осрамиться заставляла его ограничиться собственными силами.

К тому же что можно сделать не так? Ну, явятся на поверхность рыбы вместо саламандр… Плыть не на чем, зато можно пообедать.

Посмотрим… Не подкорректировать ли чуть слова песни под нужды момента? Поэтому, следовательно, и так далее… «Желтая саламандра» – почти что «Желтая субмарина». «Мы все живем на желтой саламандре, желтой саламандре, желтой саламандре…»

Сразу же вода возмутилась, около берега образовался широкий водоворот.

– Значит, тут они, попрятались, – взволнованно пробормотал Клотагорб, глядя на поверхность воды. Он пытался поровну разделить свое внимание между рекой и певцом. – Пожалуй, чуть поднажми на глаголы, мой мальчик. И подчеркни, что именно ты ищешь. Будь внимателен с ключевыми словами.

– Не знаю я, что это за слова, – возразил Джон-Том во время паузы. – Но попробую.

В результате он запел громче, хотя голос его был вовсе не громок. Лучше всего у него выходили спокойные баллады. Но Джон-Том продолжал, и петь стало легче. Его мозг словно бы сам собой понимал, какие слова приводят в действие элементы этой странной квазинауки, которую Клотагорб именует магией. Или – прав чародей и наука действительно квазимагична?

Но философствовать было не время, и он осадил себя на этой мысли. Лучше бы пару моторок…

Осторожнее, вспомни о ездовой змее. Это была неудача, простая ошибка неопытной еще в новом деле руки. Простая случайность. В то время он не представлял, что и как делает.

Клотагорбу нужны саламандры – их волшебник и получит.

Вода вблизи водоворота вскипела пузырями.

– Вот они! – вскрикнула Талея.

– Е-мое, парнишка-то опять справился. – Мадж горделиво поглядел на вопящего подопечного.

Тем временем Джон-Том продолжал петь; ноты и слова плоскими гальками отскакивали от возмущенной поверхности реки. В центре водоворота вода пенилась, вздувались пузыри. Вверх футов на двадцать выстрелила струя, словно речное дно будоражило существо весьма внушительное.

Первыми начали хмуриться Талея и Каз, они попятились в сторону от реки.

– Джон-Том, – окликнула его девушка. – Ты уверен, что ничего не напутал?

Не замечая ничего, юноша продолжал петь. Клотагорб уже поведал ему, что хороший волшебник – или чаропевец – должен уметь сосредоточиваться. И Джон-Том старательно сосредоточивался.

– Мальчик мой, – медленно проговорил Клотагорб, потирая рукой нижнюю челюсть, – некоторые из слов, которые ты используешь… Я знаю, что важен контекст, но не уверен…

Смешанные с пеной пузыри взметнулись на высоту в три человеческих роста. Под водой что-то загрохотало, вздутие направилось к берегу. Если под ним и были амфибии, то в количестве куда большем, чем полдюжины.

Шум наконец отвлек Джон-Тома. Он успел подумать, что лучше бы остановиться и завести новую песню, но Флор глядела на него, а другой песни про водяные глубины он не знал. И он продолжал, невзирая на сомнения, терзавшие Клотагорба.

Во всяком случае, там что-то было.

Из-под воды доносился уже грохот. И вдруг из пены вынырнула голова – черная как ночь, с кровавыми глазами. Длинное узкое рыло, слегка скругленное на конце, усеянное многочисленными острыми, словно бритва… из слоновой кости, зубами. По бокам черепа и на затылке трепетали перепончатые крылышки ушей. Голова эта располагалась на чешуйчатой могучей шее, начинающейся от массивной черной грудной клетки, расцвеченной радужными пурпурными и лазурными полосками. На половину шеи растянулись красные жабры.

Из воды появилась нижняя часть передней лапы. Размером она была больше Джон-Тома, и пальцы его примерзли к струнам гитары, а слова окаменели во рту.

Светило солнце. Лишь несколько облаков оспинами темнели на небе, но день вокруг явно померк. Толстая нижняя лапа с прилипшими водорослями, по которой сочилась вода… Черные когти длиной с человеческий локоть… Нога опустилась, подняв тучу брызг. Между растопыренными пальцами видны были перепонки.

Элегантный кошмар отверз пасть…

Тонкая струйка напалма мгновенно обратила в облачко воду рядом с песчаным мыском.

– Хо! – прогрохотал низкий голос, рядом с которым звуки, издаваемые Погом, казались сладкой песней. – Кто смеет нарушать покой Фаламеезара-азиз-Салмонмея? Кто посмел вызвать меня из дома на речном дне? Кто стремится, – и огромные зубастые челюсти опустились пониже, – попасть к великому Фаламеезару на ужин?

Мадж поспешно отступал к лесу и уже приближался к опушке. Дракон склонил голову, прикрыл один глаз и прицелился. Губы шевельнулись, чудовище плюнуло. Крошечный шарик огня приземлился в нескольких футах перед Маджем, испепелив при этом несколько кустов и невысокую березу. Мадж замер на месте.

– Вы призвали меня… Но тебя я не отпускал. – Голова теперь висела почти над Джон-Томом, у которого уже болела шея от попыток разглядеть, что творится наверху.

– Знайте, я – Фаламеезар-азиз-Салмонмей, триста сорок шестой потомок Салмонмикара, из рода Речных Драконов, охраняющих глубины всех рек всего мира. Как же ты назовешь себя, опрометчивый?

Джон-Том попытался улыбнуться.

– Я здесь гость мимолетный, занимаюсь собственным делом. Видишь ли, Фаламеезар, я сожалею, что потревожил тебя. Временами у меня случаются ошибки. Красноречие не всегда соответствует энтузиазму. Я-то хотел вызвать несколько саламандр и…