Бездарь. Охота на бессмертного - Василий Горъ

– Охренеть, я… чувствую себя богиней!

– В смысле, все бабы как бабы, а ты…

– Да нет же, блин! – притворно возмутилась она. – У меня такое ощущение, что я могу все!!!

– Ага. Могу подкову согнуть… Могу разогнуть… – ухмыльнулся я, потом услышал звук шагов возвращающегося Табаки и вернул Фролову с небес на землю: – Оль, твоя основная задача – демонстрировать равнодушие.

Пока девушка тренировалась делать морду кирпичом, я перебрался на наш помост, вытащил из рюкзака аптечку и подготовил «операционную». А когда серый от страха ап-Куеррес поднялся на «эшафот» и сообщил о том, что готов, устроил небольшой консилиум, пытаясь выяснить, какой вариант удаления глаза[98]максимально упростит будущую регенерацию.

Нюансы планируемой процедуры разбирали на «манекене» – Фроловой Ольге Александровне, без какого-то внутреннего сопротивления позволившей нам прикасаться к ее прелестному личику, приподнимать и опускать веки и любоваться холодными, как лед, сине-зелеными глазами. Маг никуда не торопился, поэтому отвечал на мои вопросы предельно обстоятельно, с удовольствием пользуясь любой возможностью хоть на минутку, но оттянуть время «Ч». Я ему не препятствовал, ибо, очень ненавязчиво эксплуатируя это желание, получал нужную мне информацию.

Какую? Разбираясь с возможностями Табаки в плане остановки кровотечений и, для наглядности, попросив его провести Ольге полную диагностику, я убедился в том, что действие «боевого коктейля» не бросается магам в глаза. То есть, хоть и меняет насыщенность наполнения некоторых слоев ауры, но не приближаясь к пределам допустимого. Заинтересовавшись распределением цветов в какой-то там «короне», я смог получить полную и всеобъемлющую информацию о магических метках, способах и правомочности их постановки, тех данных, которые можно с них «считать», и нюансах взаимоотношений между хозяином и тем, на ком стоит эта самая хрень. А обсуждая спокойствие Фроловой, спровоцировал мага на сравнительный анализ поведенческих реакций уроженцев и уроженок Иллемара и типичных представителей Земли…

…Сама операция прошла как-то обыденно и прозаично: завалившись на спину и помедитировав минут пять-семь, бледный, но весьма решительно настроенный Табаки открыл левый глаз и сообщил, что готов. Я выполнил все оговоренные манипуляции, убедился в том, что в некоторых аспектах магическая медицина в разы круче обычной земной и, на всякий случай обработав рану антисептиком, дал магу целую чашу на остановку кровотечения…

…Первые часа четыре после выхода из лагеря ап-Куеррес спотыкался чуть ли не на каждом шагу и периодически пошатывался от слабости. Но не стонал, не пытался вызвать к себе сочувствие и не халявил. А выкладывался по полной программе. Прекрасно понимая, насколько ему тяжело пользоваться монокулярным зрением вместо бинокулярного, я особенно не гнал. И компенсировал недостаток двигательной активности Фроловой тренировками по искусству перевоплощения.

Начал, естественно, с теории. Но не в стиле наших инструкторов, а в разы более гуманно. То есть, вместо того чтобы ЗАСТАВЛЯТЬ девушку допускать ошибки и ДЕЛАТЬ ЕЙ БОЛЬНО, РАССКАЗЫВАЛ о принципах системы Станиславского[99], психологии, физиологии и т. д. Впрочем, все действительно нужные понятия расшифровывал достаточно подробно и иллюстрировал примерами. Судя по всему, большая часть из придуманных мною аналогий все-таки нашла путь к сердцу моей единственной слушательницы, так как буквально минут через сорок после начала объяснений Фролова начала довольно уверенно демонстрировать отдельные «куски» различных образов.

Выступая в роли очень предвзятого зрителя, я браковал девять из десяти. Придираясь намного сильнее, чем требовалось. И «допридирался» – ближе к обеду, когда Табаки более-менее освоился с упрощенным восприятием окружающего мира и начал обращать внимание на что-то кроме земли под своими ногами, Ольга устроила небольшую революцию. То есть, сместив меня с должности главного ценителя ее таланта, предложила ее магу.

С этого момента тренировка вошла в нужное мне русло: для того, чтобы получать объективные отзывы о своем лицедействе, девушка создавала те образы, которые ей описывал ап-Куеррес. Их же пробовала изображать. И тем самым впитывала не земной, а местный колорит…

Шоу «закоси под крестьянку» продолжалось без малого часов шесть. И закончилось лишь тогда, когда мы поднялись на очередной гребень, увидели далеко внизу знакомый серпантин и остановились.

– Очередной привал? Зачем? Мы же отдыхали совсем недавно! – удивленно спросила Фролова, заметив, что я снимаю с плеч рюкзак.

– Не привал, а остановка… – объяснил я. Затем снял с себя амулет, запихнул его в карман и подозвал к себе ап-Куерреса: – Поставишь мне метку. На первой грани изобразишь знак домена Фейлеор, на второй – сломанное копье, на третьей – символ долговой ямы, на четвертой – клинок правосудия, а на пятой – свое личное клеймо…

Маг сглотнул, едва заметно дернул правой бровью, а затем задал один-единственный вопрос:

– Прямо сейчас?

– Угу. Да, еще: по возможности, старайся формировать потоки по-разному. Так, как будто символы ставились в разное время и разными людьми…

В принципе, последнюю фразу можно было и не озвучивать: подделка меток являлась одним из серьезнейших преступлений, и человек, решившийся взять на себя обязанность Хранителей Печати любого из Владетелей, должен был хоть как-то подстраховаться.

Ап-Куеррес кивнул и прикрыл глаза с таким видом, как будто уже приступил к работе. Впрочем, возможно, что так оно и было – если о разновидностях меток я узнал достаточно много, то в технологии их нанесения был дуб дубом.

– А какая метка будет у меня? – подойдя поближе, как бы невзначай спросила Фролова.

– Тебе метка не понадобится… – опустив слово «пока», отозвался я.

– Хм… Ладно… А могу я спросить, куда ты собираешься рвануть после того, как ею обзаведешься?

– Ты не поверишь: на самый обычный шопинг!

– А если серьезно?!

– Я не шучу: стиль милитари порядком надоел. Хочу прикупить что-нибудь посексуальнее…

…К «походу по бутикам» Вересаев начал готовиться, как какая-нибудь модница. Для начала распотрошил свой рюкзак, вытащил из него пару свертков и вытряхнул их содержимое на накрытый пенополевым ковриком пенек. Затем разделся до трусов, поставил в центр импровизированного столика какой-то пластиковый пенал, открыл его и, ткнув двумя пальцами в его содержимое, начал наносить на предплечье что-то вроде театрального грима. Цвет кожи поменялся радикально – там, где в нее впитался армейский «автозагар», она приобрела густой коричневато-фиолетовый оттенок, только тона на два темнее, чем у стоящего рядом Табаки.