10 свиданий вслепую - Эшли Элстон

Звенит дверной звонок. Дедушка всплескивает руками, и его лицо освещается чистейшей радостью.

Но я нахожусь в полном потрясении, увидев в открывшейся двери Уэса.

Не могу скрыть улыбки.

– Что за…

– Уэс, что ты здесь делаешь? – спрашивает дедушка. – Где Питер?

На меня обрушивается гигантская волна разочарования. Питер работает в магазине. Он был в группе потенциальных претендентов, о которых мы с Оливией думали.

– Питер заболел. Он почувствовал себя очень плохо перед самым закрытием. Ему по-настоящему плохо. Прийти он не сможет и просил извинить его.

Уэс смущенно улыбается мне. Понимаю, что он видел разочарование на моем лице, и мне хочется броситься к нему и сказать, что он неправильно меня понял, что я, наоборот, хотела, чтобы это был он.

Он снова смотрит на дедушку и продолжает:

– И я сказал ему, что приду и сообщу вам обоим.

Дедушка выглядит раздавленным этой новостью.

– Ой, Софи! Я подвел тебя!

Я бросаюсь к нему и обнимаю.

– Совсем нет, дедуля! Было бы странно, если бы я отправилась на свидание в день рождения бабушки. Все к лучшему, совершенно точно.

Дедушка тоже обнимает меня и поворачивается к Уэсу.

– Что ж, может, еще не все потеряно! Уэс может сопровождать тебя. Я знаю, вы просто друзья, но…

Прежде чем он успевает закончить, в комнату за Уэсом входит Лаура.

– Привет! – говорит она нам и поворачивается к Уэсу. – Твоя мама сказала мне, что ты пошел сюда. Я готова идти, как только ты будешь свободен.

Уэс пойдет на вечеринку с Лаурой. Это для меня удар под дых. Секунду-другую он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, но вместо этого поворачивается к дедушке.

– Увидимся там.

И они уходят.

* * *

Если верить Чарли, который устроился на заднем сиденье машины Оливии, в групповом чате разгорелся жаркий спор о победителе сегодняшнего пари. Некоторые думают, что выиграли те, кто ставил на семь вечера, другие считают пари аннулированным, так как настоящего свидания не будет.

– Пусть перенесут пари на завтра, и победителю достанется двойной выигрыш, – говорит Оливия.

Чарли пишет это предложение в чат, затем говорит:

– Окей, все остались довольны.

– Почему Лаура пришла за Уэсом? Я думала, они расстались, – Оливия спрашивает Чарли.

– Не знаю, но это первое, о чем я спрошу его, когда мы встретимся там.

Оливия поворачивается ко мне с переднего сиденья.

– Прости. Он сказал, что они расстались… и он вообще не говорил, что собирается брать ее с собой сегодня вечером.

Я качаю головой. Оливия тут ни при чем. Это я слишком много смысла вкладывала в каждые слово и жест. Но почему же тогда вид Уэса с Лаурой ранит меня сильнее, чем переписка Гриффина с Сабриной?

Чарли смотрит на нас обеих.

– Почему ты извиняешься перед ней? Что я пропустил?

– Ничего! – отвечаю я. Не хочу иметь секреты от Чарли, но и не хочу, чтобы Уэс узнал, что я расстроилась.

– Я извиняюсь за то, что ее кинули, – на ходу сочиняет Оливия, – а Уэс не смог его заменить.

Слава богу, что «Истридж» находится недалеко от бабушкиного дома, так что я избавлена от дальнейших разговоров на тему Уэса и Лауры. Выйдя из машины, делаю глубокий вдох. Так как «великолепная четверка» снова вместе, мне предстоит научиться быть рядом с Уэсом, и неважно, насколько тяжело мне будет это даваться.

Видимо, эта осень в Университете Луизианы будет немного не такой, как описывала Оливия.

Она незаметно сплетает свои пальцы с моими и сжимает мою руку. Мы идем позади Чарли.

– Мне правда так жаль, – тихо говорит Оливия. – Я серьезно думала, что они расстались.

– Я видела то, что хотела видеть, – отвечаю я. – Он очень хороший друг, а я превратила это во что-то большее.

Чарли останавливается и показывает на большую пальму в углу.

– Вот, это она едва не убила меня.

У дерева нет половины кроны, а на горшке с одной стороны зияет огромная трещина, через которую земля выпадает на пол.

– Видимо, она здорово сопротивлялась, – говорю я.

– Похоже, сюда притащили все растения из магазина, – говорит Оливия, заходя в клуб. И действительно, мы будто попали в сад.

Заходим в зал, где уже полным-полно народа. На сцене сидят музыканты, а перед сценой устроен танцпол. Круглые столы застелены белыми скатертями и расставлены по залу, вдоль дальней стены накрыт буфет. На каждом столике стоят свежие белые и розовые цветы, а по стенам развешаны увеличенные фотографии моей бабушки в разные годы ее жизни. Они повсюду, куда ни посмотри.

Бабушка с дедушкой стоят на входе, где собралась длинная очередь желающих поздравить ее с днем рождения. И хотя она не любит привлекать к себе внимание, я вижу: сейчас она счастлива, что все пришли.

Мы идем по залу, ища стол для нашей семьи, и практически каждый человек, проходя мимо, останавливается, чтобы поздороваться с нами и спросить: «Вы чья семья?». Когда мы наконец доходим до противоположной стены, количество объятий, поцелуев и похлопываний по щеке превысило все допустимые пределы.

На танцполе дядя Ронни и тетя Патрисия выделывают какие-то странные телодвижения: трутся друг о друга и раскачиваются в стороны – и у них уже образовалась небольшая группа зрителей.

– Поговорку «танцуй так, словно никто тебя не видит» нужно переиначить: «танцуй, когда никто тебя не видит», – говорит Чарли. – И как они вообще могут танцевать под такое старье?

Мы с Оливией смотрим на них с ужасом на лице. Рановато еще так танцевать, к тому же вокруг столько глазеющих на них бабулек.

– Пойдем, поедим, – говорит Оливия.

– У меня пропал аппетит от этого зрелища, – говорю, пока она тащит меня к буфету.

Ничего удивительного в том, что сегодня подают итальянскую кухню. Большие сковородки с лазаньей, спагетти и тефтельки, мини-муфулетты[8] и салат из пасты. Все вкусное, но не идет ни в какое сравнение с тем, как готовит моя бабушка.

За нашим столом сидят Джейк, Сара, Грэхем и Бэнкс. И хотя я изо всех сил стараюсь не смотреть на Уэса и Лауру, на самом деле только этим и занимаюсь.

Они сидят за соседним столом. Несколько раз я видела, как она сидит одна, уставившись в телефон, а Уэс тусуется с Чарли у танцпола.

Ни тот, ни другой не проявляют никакого интереса друг к другу, не то что я – к каждому из них.