Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

Шум вспугнул тысячи птиц, гнездившихся на крышах старого города и высоких башнях крепости, но ворота не пострадали. Каменные ядра разбились о стены, а гарро лишь проделало борозду в подходящей к воротам дороге. Французы, при звуке залпа нырнувшие в укрытия, стояли на стенах и смеялись, а пушкари стоически начали выравнивать свои орудия.

Когда дым рассеялся, тридцатичетырехлетний король, совсем не такой самоуверенный, как предполагала его осанка, нахмурился.

– Вы насыпали достаточно пороху? – спросил он старшего пушкаря.

Священник перевел вопрос итальянцу.

– Еще немного пороху, сир, и пушки разлетятся, – с сожалением ответил тот.

Люди всегда ожидали от его орудий чуда, и он устал объяснять, что даже пушечному пороху для выполнения своей работы нужно время и терпение.

– Вам виднее, – неуверенно сказал король. – Несомненно, вам виднее.

Эдуард скрывал свое разочарование – он-то надеялся, что от удара ядер вся крепость рассыплется, как стеклянная. Окружавшие его придворные, в основном люди постарше, смотрели презрительно. Они питали мало доверия к пушкам и еще меньше – к итальянским пушкарям.

– Что это за женщина с моим сыном? – спросил король одного из приближенных.

– Графиня Арморика, сир. Она бежала из Бретани.

Король содрогнулся – не из-за Жанетты, а от едкого порохового дыма.

– Он быстро растет, – с долей ревности проговорил Эдуард.

Сам он спал с крестьянской девкой, миловидной и знавшей свое дело, но по красоте она не шла в сравнение с графиней, сопровождавшей сына.

Жанетта, не зная, что за ней наблюдает король, смотрела на крепость, выискивая хоть какие-то следы разрушения.

– Что это дало? – спросила она принца.

– Нужно время, – ответил тот, скрывая свое удивление, что ворота крепости не разлетелись в щепки как по волшебству. – Говорят, в будущем мы будем воевать одними пушками. Лично я не могу себе этого представить.

– Они забавные, – сказала Жанетта, глядя, как один из пушкарей принес к ближайшей пушке ведро плотной глины.

Трава перед пушками там и сям горела, и воздух наполнился вонью тухлых яиц, еще более отвратительной, чем смрад трупов с реки.

– Вас это забавляет, моя милая, но я рад, что у нас есть такие машины, – сказал принц и нахмурился, увидев, что его лучники смеются над пушкарями. – А что случилось с человеком, который привел вас в Нормандию? – спросил он. – Я должен отблагодарить его за службу вам.

Жанетта испугалась, почувствовав, что краснеет, но приняла беспечный вид:

– Я не видела его с тех пор, как мы пришли сюда.

Принц повернулся в седле.

– Богун! – позвал он графа Нортгемптонского. – Разве личный стрелок моей дамы не поступил в ваш отряд?

– Поступил, ваше высочество.

– И где же он?

Граф пожал плечами:

– Пропал. Наверное, погиб при переходе реки.

– Бедный парень, – сказал принц. – Бедняга!

И Жанетта, к своему удивлению, ощутила прилив жалости. А потом подумала, что так оно, может быть, и лучше. Она вдова графа, а теперь любовница принца, и Томас, если он на дне реки, никогда не расскажет всей правды.

– Бедняжка, – беспечно проговорила она, – он так галантно держался со мной.

Жанетта отвела глаза от принца, чтобы он не увидел ее зардевшегося лица. Каково же было ее изумление, когда она увидела сэра Саймона Джекилла, который с другими рыцарями пришел поглазеть на пушки. Сэр Саймон смеялся, его явно позабавило, что столько шуму и дыму дало столь мало эффекта. Не веря своим глазам, Жанетта уставилась на него. Она побледнела. Вид сэра Саймона вызвал воспоминания о самых худших днях в Ла-Рош-Дерьене – днях страха, бедности, унижения и незнания, у кого искать защиты.

– Боюсь, мы так и не наградили этого парня, – сказал принц, все еще думая о Томасе, но тут заметил, что Жанетта его не слушает. – Что, моя милая? – спросил он.

Но она все так же смотрела мимо.

Принц повторил громче и коснулся ее локтя.

Сэр Саймон заметил женщину рядом с принцем, но сначала не узнал Жанетту. Он увидел лишь стройную даму в бледно-золотистом платье, сидевшую в дамском седле на дорогом иноходце, украшенном бело-зелеными лентами. На женщине была высокая шляпа с колышущейся на ветру вуалью. Вуаль скрывала ее профиль, но, когда дама посмотрела прямо на него и даже указала рукой, сэр Саймон, к своему ужасу, узнал графиню. Он также узнал флаг молодого человека рядом с ней, хотя сначала не поверил, что она рядом с принцем. Потом он увидел угрюмых людей в кольчугах позади белокурого юноши и испытал желание дать деру, но вместо этого малодушно упал на колени. Когда принц, Жанетта и прочие всадники приблизились к нему, он лежал ничком на земле. Его сердце неистово колотилось, а ум был охвачен паникой.

– Твое имя! – коротко потребовал ответа принц.

Сэр Саймон открыл рот, но не смог издать ни звука.

– Его зовут сэр Саймон Джекилл, – злорадно подсказала Жанетта. – Он пытался меня раздеть, ваше высочество, и, не подоспей помощь, изнасиловал бы. Он похитил мои деньги, доспехи моего мужа, моих лошадей, мои корабли и лишил бы меня чести с такой же нежностью, с какой волк режет ягнят.

– Это правда? – спросил принц.

Сэр Саймон так и не обрел дара речи, но тут вмешался граф Нортгемптонский:

– Корабли, доспехи и лошади, ваше высочество, были военной добычей. Это я отдал их ему.

– А остальное, Богун?

– Остальное, ваше высочество? – Граф пожал плечами. – Остальное сэр Саймон должен объяснить сам.

– Но он, кажется, онемел. Ты проглотил язык, Джекилл?

Приподняв голову, сэр Саймон встретил взгляд Жанетты и увидел в нем столько торжества, что снова уткнулся в землю. Он понимал, что должен что-то сказать, хоть что-нибудь, но его язык словно распух, и из страха выдавить что-то бессвязное сэр Саймон молчал.

– Ты пытался посягнуть на честь дамы, – обвинил его принц.

Эдуард Вудстокский имел высокие представления о рыцарстве, так как его воспитатели читали ему кое-что из романов. Он понимал, что война не так честна, как любят преподносить ее рукописи и летописи, но верил, что люди высокого ранга должны проявлять благородство, что бы ни вытворяла чернь. К тому же принц был влюблен – еще один идеал, вызванный романами. Жанетта увлекла его, и он был полон решимости отстоять ее честь. Принц снова заговорил, но его слова перекрыл звук пушечного выстрела. Все обернулись к крепости. Каменное ядро разлетелось, ударившись о башню над воротами, и не причинило никакого вреда.

– Ты готов сразиться со мной за честь дамы? – спросил принц сэра Саймона.

Сэр Саймон с радостью сразился бы с принцем, будь он уверен, что победа не повлечет за собой наказания. Он знал о боевой репутации этого юноши, однако принц еще не совсем возмужал и силой и опытом не мог сравниться с победителем турниров. Тем не менее только полный болван мог сражаться с принцем и рассчитывать на победу. Король, правда, участвовал в турнирах, но переодевался в простые доспехи, без плаща, чтобы соперники не знали, с кем сражаются. Но если бы сэру Саймону пришлось сражаться с принцем, он бы не посмел пустить в ход всю свою силу, поскольку всякая нанесенная королевскому сыну рана была бы тысячекратно отплачена его окружением. И в самом деле, пока сэр Саймон колебался, мрачные рыцари за спиной принца подогнали своих коней, словно предлагая в соперники себя. Ошеломленный сэр Саймон покачал головой.