Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич

голубая кровь задолго до того, как я обратила на них своё внимание.

Мгновение спустя появляется Тристан, проводя рукой по лицу. На секунду я представляю, что они с Харпер занимались сексом в лесу, и меня подташнивает. Но потом я понимаю, что они, вероятнее всего, ссорились. Она слишком взвинчена, он слишком взбешён.

— Крид отдал этим придуркам приказ, и они его нарушили, — огрызается Тристан, обходя небольшую группу, как лев в клетке, встряхивающий гривой. — Оставь его в покое, пусть сам вершит правосудие.

— С каких это пор ты так заботишься о Кэботе? — Харпер рычит на него в ответ, её тёмные волосы коротко подстрижены и пушатся. Это довольно удивительное зрелище, не буду врать. Она ещё не заметила, что я или Виндзор здесь; я думаю, когда она это заметит, с ней снова случится припадок. — Что? Вы двое теперь тоже стали геями?

Штормовой взгляд серых глаз Тристана оживает с утончённой жестокостью, намёк на злобу балансирует на тонкой, как лезвие, грани его взгляда. Он прекрасно выглядит в своей голубой рубашке, сером шерстяном пальто и чёрных брюках, как модель, направляющаяся на съёмку. Его волосы цвета воронова крыла сияют в свете костра, отбирая все тонкие голубые блики.

Он делает круг и в конце концов оказывается рядом со мной. В отличие от Харпер, он не упустил из виду ни меня, ни принца, стоящего там, в тени. Его челюсть сжимается, и он отворачивается, возвращаясь к своей невесте.

— Если ты подрываешь авторитет Крида, ты подрываешь и мой авторитет. Ты знаешь правила: ты контролируешь девушек, а я контролирую парней. Не порти всё это из-за того, что ты злишься из-за своих волос. — Слова Тристана холодны, жестоки и точны, как удар ножом в живот.

Глаза Харпер расширяются, и она впервые смотрит мимо него на меня и Виндзора, прежде чем снова перевести взгляд на Тристана.

— По крайней мере, Джон и Грег всегда на моей стороне, — говорит она, пока двое парней помогают друг другу подняться, истекая кровью и постанывая. Крид выглядит невозмутимым, почти скучающим.

— Так ли это? — спрашивает Тристан, подходя и становясь перед Харпер. — Они всегда на твоей стороне? Потому что в прошлый раз, когда мы тусовались, всё, что они делали, это несли чушь о твоей маме и сетовали на то, что мы теперь вместе, поэтому они больше не могут с тобой спать.

Кто-то театрально ахает, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Бекки с кружкой в одной руке, а другую она поднесла к горлу, словно в шоке. Она всегда была королевой драмы. Как с Кридом и Тристаном, её, должно быть, убивает то, что не она королева школы. Поскольку я ещё не приступила к своей мести девушкам, я делаю мысленную пометку воспользоваться этой слабостью.

— Правда? — огрызается Харпер, одёргивая платье спереди и на мгновение закрывая глаза. Когда она открывает их, они пылают яростью. — Потому что всё, о чём я слышу от девчонок, — это то, что ты перестал трахаться с ними задолго до начала второго курса. Ты перестал трахаться с ними вскоре после того, как заключил то дурацкое пари с Кридом и Зейдом. Если бы я не знала тебя лучше, я бы сказала, что ты неравнодушен к Работяжке. Может, мне позвонить твоему отцу и рассказать ему об этом? — она раздражённо отворачивается, и половина Голубокровок уходит вместе с ней, включая Грега и Джона.

Как только они уходят, наступает момент тишины. Никто не двигается, никто не говорит. Я не вижу лица Тристана, но его плечи так напряжены, что кажется, будто ему больно.

Наконец, Крид делает первый шаг, направляясь к столику с напитками и наливая себе неразбавленную водку. Он опрокидывает её, усмехается и прикрывает рот рукой. Снова заиграла музыка, и Виндзор подошёл и встал рядом со мной. Кажется, его не волнует, что Зейд сидит прямо рядом со мной.

— Должен сказать, я только что приехал в Бёрберри, но совершенно очевидно… — Виндзор протягивает руку и убирает прядь волос с моего лба, заставляя меня вздрогнуть, когда наши глаза встречаются в свете камина. — Что те, кто думает, что они главные, на самом деле выполняют чьи-то невысказанные приказы. — Он подмигивает мне, прежде чем протянуть руку и пригласить на танец.

Я обмениваюсь взглядом с Заком и обнаруживаю, что его лицо — непроницаемая каменная стена. Моя рука, кажется, тянется сама по себе. Пальцы Виндзора обвиваются вокруг моих, и он поднимает меня на ноги. Зейд бормочет что-то себе под нос, чего я не расслышала, и когда Виндзор тащит меня в толпу, я ловлю на себе его зелёные глаза, наблюдающие за нами с завистью.

«Никто не будет танцевать с тобой так, как это делал я» — говорит выражение его лица. «Никто не может приспособить твоё тело к своему так, как это могу я».

Я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на карих глазах Виндзора, когда он кружит меня в королевском вальсе. Нет, он танцует не так, как Зейд, но, тем не менее, обладает впечатляющими навыками. После нескольких песен за дело берётся Миранда, затем Зак.

Может, он и не такой грациозный, как Виндзор, не такой проворный, как Миранда, и не такой чувственный, как Зейд, но он большой, тёплый, и он держит меня так крепко, что мне кажется, я никогда не смогу упасть, если он будет держать меня.

Мы не прекращаем танцевать до тех пор, пока рассвет не поднимет свои яркие маленькие пальчики над краем горизонта.

Глава 16

— В этой истории есть нечто большее, чем ты рассказываешь, — говорит Виндзор, сидя на краю одного из многочисленных школьных кашпо.

Часть моих занятий по биологии в этом году включает в себя помощь в саду академии. Предполагается, что я должна показывать Виндзору, что делать, но вместо этого он каким-то образом оказывается сидящим и болтающим, пока я выполняю всю работу. Я откидываюсь на спинку стула, вытираю руки о колени комбинезона и пристально смотрю на него. Мы находимся в теплице, так что здесь достаточно жарко, чтобы я вспотела. Я провожу рукой по лбу.

— Конечно, в этой истории есть что-то ещё, — отвечаю я, вытаскивая морковку и для убедительности помахивая перед ним оранжевой частью. — Но мы только что встретились. Я не собираюсь раскрывать тебе все свои секреты, несмотря на то, что ты можешь подумать.

Виндзор ухмыляется мне до тех пор, пока я не роняю морковку ему на колени, пачкая грязью его безупречный комбинезон. Он морщит нос, но бросает овощ в корзину,