Священный огонь - Брюс Стерлинг

Губы виртуальной модели беззвучно двигались.

— Чао, Майа.

Майа нашла лишний проводок в наглазниках и просунула его в ухо:

— Чао, Бенедетта.

Бенедетта чуть заметно поклонилась:

— Ты удивлена?

— Я немного разочарована, — сказала Майа. — Как меня слышишь?

— Да я тебя отлично слышу.

— Я даже вообразить не могла, что ты украдешь мой пароль и обманешь мое доверие. Правда, Бенедетта, в этом есть что-то детское.

— Ничего дурного я тебе не сделала, — виновато отозвалась Бенедетта. — Мне просто хотелось полюбоваться дворцовой архитектурой, разузнать подробности того времени. И все симпатичные старые коды.

— Ну конечно, ты это и сделала, дорогая. Отыскала там порнографию?

— Разумеется, я нашла порнографию. Но оставила для тебя кнопку вызова. — Бенедетта жестом указала на цветной мелок. — Потому что у нас здесь возникла небольшая проблема. Небольшая проблема во дворце.

— Ты говоришь «у нас». У нас?

— Тут что-то осталось. Что-то живое.

— И ты позволила ему остаться или нашла это оставшееся?

— Я не могу тебе сказать, потому что сама еще не знаю, — проговорила Бенедетта. — Я пыталась отыскать, но не сумела. Никто не сумел.

— Понимаю. И многих ты туда провела? Скажи правду.

— Майа, старый дворец очень большой. Невероятно большой. Здесь бездна пространства. Его никто не использовал, остается лишь удивляться, что тут нет сетевой полиции. Пожалуйста, не сердись. Поверь, ты бы нас никогда не заметила. Если бы не это небольшое осложнение.

— Новость не из приятных.

— Могу сообщить тебе и хорошие новости. Во дворце есть деньги. Ты об этом знала? Настоящие деньги. Деньги стариков, с банковской гарантией.

— Как здорово! Ты со своей бандой оставила мне хоть мелочь?

— Послушай, я так хочу с тобой поговорить, — призналась Бенедетта. — Обо всем. Но сейчас, если честно, время неподходящее. Я играю в карты с моим отцом. И мне не хочется беседовать об этом в отцовском доме. Не могла бы ты приехать в Болонью повидаться со мной? Я мечтала тебя пригласить. Подружиться с тобой.

— Возможно, мне удастся приехать. Сколько денег вы нашли? Хватит ли мне, чтобы расплатиться с этими чумными швейцарскими фирмачами за твое алмазное ожерелье?

— Не беспокойся об ожерелье, — откликнулась Бенедетта. — Компания Энтерпрайзерс обанкротилась. Они слишком задрали цены, им никто не платил. Просто отдай ожерелье какой-нибудь другой женщине. Она может им свободно пользоваться целый месяц, пока не кончатся деньги.

— Ты просто сокровище, дорогая.

— Я звякну тебе чуть позже, Майа. Извини, сейчас я занята. Ради тебя я готова на многое, если ты дашь мне шанс! И вот что, я могу улучшить твое изображение. Знаешь, пока что я вижу вместо тебя какое-то жуткое синее пятно. Где ты сейчас?

— Нигде. В общем, тебе не нужно об этом знать. Передай мне сообщение через Поля.

Виртуальный рот Бенедетты растянулся в удивленной гримасе:

— Надеюсь, ты не говорила Полю о нашем дворце?

— Почему я должна была ему об этом говорить?

— Дорогая, Поль всего-навсего теоретик. А я действую активно.

— Возможно, я тоже теоретик.

— Вряд ли, — возразила Бенедетта. — Не думаю, совсем непохоже. Но я могу ошибиться, как думаешь?

Майа немного поразмышляла.

— Ладно, если мы не скажем Полю, то оставь для меня сообщение в «Голове». Я бываю там почти каждый день. Я подружилась с Клаусом.

— Ладно. В «Голове». Хорошая идея. Клаус приятный человек, он очень осторожный. А теперь мне действительно пора.

Очертания Бенедетты растаяли. Кресло оказалось на прежнем месте, но тут же превратилось в плоское изображение.

Майа попыталась выпрямить кресло. Ее рука в перчатке несколько раз добиралась до него, ныряла внутрь, хотя Майа сознавала всю бесполезность нефункционального действия. Какое-то время она продолжала бороться с креслом, меняя положение своего тела под разными углами.

Наконец ей стало совершенно ясно, что в виртуальной комнате кто-то есть. Она осторожно огляделась, не двигаясь с места. Это виртуальное присутствие просочилось сквозь стену, она ощущала легкий холодок от дальней стены. Рассеянный пульсирующий взгляд пробирался через компьютерную передачу.

Майа тряхнула головой, сбросив наглазники и наушники. Она стянула перчатки с онемевших пальцев. Выключила машину. Потом проверила нагревшийся и запыленный механизм, пожалев об явной улике — следах человеческой ДНК, только что оставленных на чешском полицейском оборудовании. Легонько протерла наглазники рукавом, словно этот жест мог чему-нибудь помочь. ДНК была микроскопической, но следы обнаруживались повсюду. Вездесущая очевидность, истина, просочившаяся в сознание, точно множество бактерий.

Но преступление не могло стать преступлением, пока его не обнаружили и не раскрыли.

Она решила, что не станет красть карманный сенсорный экран.

Неимоверно усталая, она села в метро и проспала два часа, пока поезд кружил по городу. А после отправилась в пункт доступа к Сети на станции Малостранска и попросила Сеть отыскать ей Йозефа Новака. Сеть предоставила ей адрес в считанные секунды. Майа вновь села в поезд и доехала до Карлова Намести, откуда, еле волоча ноги, добралась до дома Йозефа Новака. Ни улица, ни само здание не внушали доверия. Она справилась по общественной карте города, дважды тщательно проверила и нажала на кнопку дверного звонка. Никто не откликнулся. Она надавила посильнее, и старая пластмассовая кнопка рассыпалась под ее пальцами. Майа ударила кулаком в окованную железом деревянную дверь. За дверью послышались приглушенные голоса, но никто не потрудился открыть. Она опять стукнула кулаком в дверь, на этот раз сильнее.

Ей открыла дверь пожилая чешка, сняв короткую медную цепочку. На голове у нее был шарф, она носила наглазники.

— Что вам угодно?

— Я хочу видеть Йозефа Новака. Мне нужно с ним поговорить.

— Я не говорю по-английски. А Йозеф не принимает посетителей. И особенно туристов. Ступайте отсюда.

— Дверь захлопнулась.

Майа вышла на улицу и купила кнедлики и чутовки. Эти маленькие неудачи были очень полезны. Если она будет помнить, что нужно поесть, оказавшись взаперти или получив отказ войти в чей-нибудь дом, то останется живой и здоровой. Расправившись со вкусным йогуртом в картонном стаканчике, она вернулась к дому Новака и снова постучала в дверь.

К ней вышла та же самая женщина, но уже одетая в теплую ночную рубашку.

— Это опять вы! Девушка, от вас пахнет Штутгартом. Оставьте нас в покое, вы ничего не добьетесь своей настойчивостью.