Приданое для Анжелики - Франсуа Деко

Ситуация была тем более благоприятной, что крестьяне люто ненавидели новый режим, посылавший людей на гильотину даже за саму идею уравнительного раздела аристократических земель. Фиксированные цены, нравившиеся городскому плебсу, категорически не устраивали крестьян. Стоит герцогу поставить во главе своих полков французских эмигрантов, и к армии в считаные недели присоединятся многие тысячи противников революции.

Вдобавок французам было нечем воевать. Да, они судорожно, всеми силами соскребали селитру со стен сортиров и амбаров, но что толку? За месяц, прошедший с начала этой работы, они успели удовлетворить от силы десятую часть потребностей своей армии.

Герцог, создавший манифест, знаменитый на весь мир, клятвенно обещал стереть Париж с лица земли, если хоть капля священной королевской крови обагрит землю. Якобинцы пролили эту кровь трижды — нагло, демонстративно. Теперь герцог собирался исполнить свое обещание, причем и даже не потому, что иначе якобинская зараза расползется и на соседние земли. Казнь австрийской принцессы Марии-Антуанетты был плевком в лицо крупнейшим правящим семьям Европы.

«Я их раздавлю!» — решил герцог, скрипнул зубами и принялся набрасывать призыв к войскам.

Через полчаса кропотливой работы ему сообщили, что приема добивается какая-то француженка.

«Ну вот, — подумал герцог. — Побежденные уже преклоняют передо мной колени!»

Но все вышло иначе.

— Я пришла предъявить права, — с порога объявила гостья и выложила перед ним вексель.

Герцог удивился, взял бумагу, поднес к глазам и замер.

— Бог мой!..

Эта бумага была составлена еще в те времена, когда его семья осваивала земли Нового Брауншвейга в Северной Америке. Ситуация стала сложной, и пришлось влезать в долги.

Герцог поднял взгляд.

— Кто вы?

— Предъявитель, — тихо произнесла девушка.

Карл Вильгельм Фердинанд усмехнулся. Это и так было ясно. Впрочем, бумага ничего иного и не требовала. В ней было написано «на предъявителя».

— Это я вижу, — так же тихо произнес он. — Кто вас послал?

Девушка молчала.

Герцог поджал губы и сделал вид, что рассматривает вексель. Было ясно, что эта особа — лишь посыльная. У него, конечно, хватило бы сил порвать вексель на ее глазах, а саму эту девицу отправить на потеху солдатам. Но он прекрасно знал, что финансовая элита никому не прощает таких вещей.

— Чего вы хотите? — хрипло спросил герцог.

— Прекращения войны.

Герцог вздохнул и откинулся на спинку кресла. Тот, кто послал девчонку, понимал, чего просит. Да, формально он мог потребовать и вдвое больше, включая заморские территории семьи, но главным вопросом дня была война. Если точнее, то его поход на Париж и обещание отомстить за пролитую королевскую кровь.

— Мое слово будет нарушено?

— Да, — подтвердила девушка. — И смерти прекратятся.

Герцог встал, прошел к окну и горестно усмехнулся. Он понимал, что никому не сумеет объяснить, почему остановился, когда цель так близка. Прекращению войны будут рады разве что солдаты.

Герцог резко развернулся и посмотрел девушке в глаза. Она была напугана, но готова стоять на своем. Тот, кто ее послал, умел подчинять людей.

— Хорошо, — кивнул он. — С этого момента война между мной и Францией закончена.

Адриан двигался в том же потоке, что и все, чрез муки к завершению пути, до тех пор, пока к нему не подошел пожилой священник.

— Ты умираешь, — сказал он.

— Рано, — возразил Адриан, хотя сам же знал, что вот-вот предстанет перед Господом.

— Она тебя любит, — сказал священник.

— А что я могу сделать? — через силу проронил Адриан.

Священник присел в его ногах.

— Вот все вы молодые так: философы, гурманы, хотите свободы, равенства, счастья, думаете, надели голубой мундир и все вам по силам.

Адриан молчал. Он не знал, что сказать.

Священник глянул куда-то поверх его головы, вздохнул, склонился над ним и спросил:

— Хочешь выжить?

Адриан не знал. Он слишком устал от этой бесконечной битвы со смертью. Священник покачал головой и поднялся.

— Здесь хозяйка — смерть. Хочешь жить, уйди отсюда, исповедуйся, прими пост и молись.

Адриан проводил священника долгим взглядом. Едва привезли новую партию раненых, он сполз на пол, встал на четвереньки и, слепо тычась лицом в черные пятки умирающих, двинулся к выходу между рядами ног. Молодой человек уперся лбом в дверь и вывалился наружу.

Здесь шел снег, воздух был свежим, а вечернее небо — черно-фиолетовым. Адриан отдышался, через силу поднялся на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, двинулся по хрустящей траве, присыпанной снегом, к полуразрушенной часовне. Он с трудом преодолел три ступеньки и рухнул на утоптанный земляной пол.

— Молодец.

К нему подошли, оттащили подальше от порога, сунули под него старое, остро пахнущее сыростью одеяло.

— Сможешь сидеть, сиди. Не сможешь, ложись. Не думай о еде и воде, готовься очистить душу. Через час я приду.

Адриан просидел в часовне до вечера, затем еще день и еще. Снег падал ему на волосы сквозь дырявую кровлю, по телу пробегали огненные всполохи боли. Все время являлись мертвые и говорили о жизни, любви, утратах. На третий день, когда он получил первый стакан воды, Адриан уже знал, что выжил.

Охотник лучше агентуры Аббата знал, что надо делать, а потому не тратил время впустую. Он вытащил карту и мгновенно вычислил четыре военных госпиталя, в которых могли оказаться Адриан и Анжелика.

Охотник побывал в каждом и признал полное поражение. Найти Адриана среди раненых, одинаково желтых и распухших от горячки, в одном нижнем белье, оказалось невозможно. В каждом госпитале их было далеко за тысячу. Половина поступала без документов. Хоронили их каждый день — по восемь-девять человек из десяти.

Умер? Это казалось Охотнику более чем вероятным.

Он не сумел отыскать и никаких следов Анжелики Беро. В госпиталях было полно женщин, приехавших в поисках мужей. Многие оставались, чтобы помочь сестрам, однако ночевали они в окрестных деревнях. Охотник обыскал одно селение за другим и признал, что иголку в стоге сена найти куда проще.

Лишь прибыв с повинной к Аббату, он узнал, что каждый его шаг был верен. Ему просто не повезло.

— Она предъявила третий вексель, — глядя в стол перед собой, произнес Аббат. — Всего четыре дня назад. В Кайзерслаутерне.

Охотник замер. То, что Анжелика тянула с этим около месяца, означало, что все это время она ухаживала за Адрианом. Стало быть, они находились там, где он их и искал, — у границы с Пруссией.