Тьма между нами - Джон Маррс

— Не могла — потому что не дали. От него отказалась моя мать — не я. История долгая и непростая, и Дилан наверняка тебе ее потом расскажет. Просто представь мое удивление, когда он внезапно возник у меня на пороге. Желая воссоединиться со мной. Своей матерью.

Каждая новая подробность наших с Диланом отношений больно ранит эту женщину. Я знаю, что произошедшее не ее вина, но мне все равно. В глубине души она наверняка понимала, что Дилан был дан ей на время, «в аренду».

Она опирается о стол. Дилан обнимает ее за плечи, пытаясь утешить, и я чувствую легкую зависть — меня он даже не попытался приободрить.

— Не хотел, чтобы ты узнала это так, — говорит он ей. — Просто мне нужно было выяснить, откуда я родом.

— Я не сержусь на тебя. Меня расстраивает лишь то, что ты сначала не посоветовался со мной или с отцом. Кто-то из братьев или сестер знает о ней?

— Вообще-то я здесь, — замечаю.

Джейн смотрит на меня и нехотя поправляется:

— Кто-то знает о Нине?

— О его матери.

— Его мать — я!

— Пожалуйста, прекратите! — вмешивается Дилан. — Нина, тебе стоит уйти.

— Почему?

— Потому что ты расстраиваешь маму.

— Дилан…

Джейн резко оборачивается и кричит:

— Ради бога, его зовут Бобби! Зови его по имени!

Меня захлестывает гнев, комната вокруг исчезает, и я вижу только ее — женщину, которая уже однажды украла у меня сына, воспользовавшись моей слабостью, и теперь снова пытается его отнять. У нее и так есть все: муж, родные дети и дом мечты. Зачем ей еще и мой сын? Они с Мэгги сговорились уничтожить меня. Ненавижу!.. Фигура Джейн расплывается в черно-красном мареве, и я чувствую непреодолимую потребность наказать ее. Причинить ей боль. Заставить ее пожалеть о том, что сделала. И дать ей понять, что этот красивый молодой человек принадлежит мне, а не ей. Мои кулаки сжимаются, а рука сама тянется к стеклянному пресс-папье на полке.

— Нина, — снова вмешивается Дилан, сейчас более решительно.

Его голоса достаточно, чтобы разогнать окутавший меня мрак.

— Иди домой, пожалуйста. Ради меня.

Медленно прихожу в себя.

— Но ведь я здесь как раз ради тебя.

— Не хочу сейчас с тобой разговаривать, ты делаешь только хуже. Уходи.

— Она должна знать правду! Так будет лучше для всех. Посмотри, что с нами сделала ложь!

Джейн качает головой. Дилан прижимает ее к своему плечу, раздаются всхлипывания. Она любит его беззаветно, по-настоящему, и я ненавижу ее еще больше. По моим расчетам, она должна была прийти в ярость из-за того, что он нашел меня, не посоветовавшись с ней. Она должна была выгнать его из дома, чтобы он переехал ко мне. И тогда мы стали бы настоящей семьей. Не знаю, как я объяснила бы ему наказание Мэгги… что-нибудь придумала бы. И он бы все понял, потому что мы с ним единое целое. Однако он предпочел Джейн. И это меня убивает.

Наблюдаю, как Дилан выводит ее из комнаты, и совершенно четко понимаю в этот момент, что больше никогда его не увижу. Музыка продолжает играть, мелькают люди, не замечая меня… Для них я — пустое место, а без сына я ничто даже для самой себя.

«Нет, только не это», — бормочу я, замечая мигающую иконку батареи. Телефон вот-вот сядет. В последнее время я не отключаю его даже по ночам и всегда держу громкость звонка на максимуме, чтобы не пропустить сообщение от Дилана. Все равно я почти не сплю. Вчера поставила телефон на зарядку рядом с кроватью, но, должно быть, забыла включить в розетку.

В панике оббегаю всех коллег в поисках зарядного устройства. И каждое «нет» стягивает грудь и шею железным обручем, медленно выдавливая жизнь.

Наконец Дженна с верхнего этажа, из отдела поддержки местного малого предпринимательства[30], достает из стола заветный провод. Я хватаю его и, забыв поблагодарить, кидаюсь в свободную переговорную, где дрожащими руками подключаю телефон к сети.

Тележку с сегодняшними поступлениями я спрятала в дальнем конце библиотеки, чтобы разобрать позже. Сейчас мне не до книг. Телефон отключился, и пока его экран вновь не загорается, время тянется невыносимо медленно. Судорожно ввожу пароль и жду. На экране уведомление! Сердце заходится в бешеном ритме. Однако разочарование не заставляет себя долго ждать: сообщение не от сына, а из больницы по поводу пропущенного приема у стоматолога.

С момента нашей последней встречи у него дома прошло восемь дней. Я не раз пыталась дозвониться, заваливала его письмами и сообщениями… Он не отвечал. Даже поехала на поезде в Лестер, чтобы подловить его на работе, но секретарь сообщил, что он взял отпуск «по семейным обстоятельствам». Снова идти к нему в дом я не решаюсь: невыносимо видеть женщину, которая имеет наглость называть себя его матерью.

Наверняка молчание сына — ее рук дело. Так и вижу, как она ревет напоказ, и дорогая подводка струится по обколотому ботоксом лицу, словно у зловещего клоуна. Так и слышу, как она ноет, что он разочаровал ее, отправившись на поиски настоящей матери без благословения. Что за тупая стерва! Моему сыну не требуется разрешение! Как у нее вообще язык повернулся спросить, зачем он меня нашел? Зачем он до сих пор торчит в ее доме — вот о чем надо спрашивать.

Гнев пожирает меня изнутри, когда я представляю, как Джейн слезами и жалобами удерживает около себя моего сына. И хуже всего то, что Дилан ведется на этот эмоциональный шантаж, потому что боится ее расстроить. Он — жертва, пешка в чужой грязной игре, как и я. Мы не хотим никому причинять боль и, пытаясь сделать других счастливыми, жертвуем самым важным.

Скучаю по Дилану так же остро, как два десятилетия назад, когда Мэгги отняла его у меня сразу после рождения — а может, и сильнее, потому что успела узнать. Только начала ощущать себя матерью, как снова потеряла свое дитя…

Меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что мы с ним, возможно, больше никогда не увидимся. Чтобы немного унять тоску, залезаю в телефон и перечитываю его старые сообщения. Их не так уж и много, однако даже этих крупиц с лихвой хватило, чтобы заполнить в душе зияющую пропасть размером с Большой Каньон. Я пишу ему в последний раз. Это крик отчаяния. Я готова на все, лишь бы вернуть его. И если у него осталась хоть капля любви или сострадания ко мне, он ответит.

— Всё в порядке, Нина? — раздается голос Дженны у меня за спиной.