Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович

– Что-нибудь произошло, господин унтер-офицер?

Тот, отведя ее чуть в сторону, доверительно сообщил, что все гестапо, СД города, железнодорожная полиция подняты на ноги, так как на перегоне Юзовка – Ясиноватая отцеплен вагон от состава с маслом и другими продуктами. Вагон загнан в тупик на разъезде и почти полностью разгружен, а продукты увезены в неизвестном направлении. Ольга выслушала его, покачала головой, а затем смело вошла в мастерскую.

Здесь она застала Степаныча с железным чемоданчиком в руке, куда был собран весь необходимый инструмент для работы. Он ожидал, когда от его окна уберутся полицаи.

Ольга, ни слова не говоря, взяла его за локоть и решительно вывела на улицу. Вместе они пошли к машине. Ольга чувствовала на себе изучающий взгляд полицейского унтера, с которым она не попрощалась.

В доме доктора Шульца Ольга с нетерпением провела Степаныча к сейфу. Пока мастер ворожил возле замка, Ольга отвернулась к окну, боясь увидеть беспомощность на его лице. Но вот она услышала, как внутри замка что-то щелкнуло. Дверца еле заметно отошла от сейфа.

Ольга оглянулась и чуть не вскрикнула от радости. Но она почему-то не бросилась к сейфу, а наоборот, отступила от него, прижав руки со стиснутыми кулаками к груди.

Паркета строго приказал Павлу и Гейнцу проводить всех на кухню и побыть там.

Когда все вышли, Андрей распахнул дверцу и перед ними предстал большой кожаный чемодан. На полке лежала и папка с бумагами, посылка полковника Борка.

Ольга бросилась к чемодану, но тут же остановилась и устало произнесла:

– Это не он, Андрей.

Паркета растерянно взглянул на нее, поднял чемодан и бросил его на стол.

Ольга, прижав пальцы рук к вискам, отступила и разочарованно молвила:

– Надо открыть…

В ее голосе еще теплилась надежда, что чемодан могли заменить. Ее руки потянулись к замкам, но Андрей мягко отстранил девушку, попросив ее не нарушать опечатку. Затем он позвал Степаныча и вежливо объяснил, чтобы тот открыл чемодан, не повредив опечатку и замки.

Отверстия замков были заклеены белой бумагой, на которой красовались печати со свастикой. Степаныч ушел на кухню и вскоре вернулся с кружкой кипятка. Он начал аккуратно отмачивать края наклеек. Когда наклейки были отмочены, Степаныч легко, словно кудесник, открыл один замок, затем другой и хотел было приподнять крышку чемодана, но его руку перехватил Андрей и попросил выйти.

Паркета рывком отбросил крышку, приподнял картонную прокладку, и они увидели внутри коробки почти одинакового размера. Ольга лихорадочными движениями открыла одну, другую, третью… Девушка опустила руки, отступила и, обессилевшая, упала на стул.

Андрей понял, что содержимое не из Керченского музея. Он начал спокойно открывать коробки и смотреть на ценности. Здесь был целый ювелирный магазин. Очевидно, эвакуированный откуда-то, гонимый войной и оказавшийся в руках солдат полковника Борка. Те, конечно же, растащили бы изделия по своим карманам и ранцам, но, очевидно, рядом был преданный рейху офицер, который и передал этот чемодан в руки полковника Борка.

В коробках были золотые серьги с драгоценными камнями и даже бриллиантами, жемчужные ожерелья, золотые кольца, кольца с бриллиантами, броши, браслеты и другие ювелирные изделия.

Андрей взглянул на Ольгу. Она смотрела куда-то в сторону. Девушка испытывала непреодолимое отчаяние, пустоту, будто утратила сейчас ощущение реальности.

Паркета понимал состояние Ольги, но молчал, не находя утешительных слов. В сейфе оставалась еще и посылка полковника Борка. Ее пришлось вскрыть так же аккуратно, как и чемодан. Ведь все это были государственные ценности и их предстояло вернуть настоящему хозяину. Но, поскольку разведчики намеревались оставить Корна при генерале Кранбюлере, чтобы получать от него важную информацию, надо было сделать все необходимое, чтобы не вызвать подозрений.

Степаныча и Клавдию Федосеевну отпустили, так как время уже позднее, и им надо было успеть домой до комендантского часа. Их обоих предупредили, чтобы они никому не рассказывали, что видели здесь. Клавдию Федосеевну предупредили, что завтра она должна явиться сюда, как и прежде.

Когда они ушли, Ольга спросила Андрея, действительно ли он уверен, что Корн будет работать на них?

Паркета, не задумываясь, ответил:

– А куда ему деваться? Я взял у него подписку о том, что он согласен информировать вас. Договорился о пароле, а также других средствах связи, когда к нему обратится наш человек.

Ольга одобрительно кивнула.

Теперь перед смельчаками встала другая проблема: чем заполнить генеральский чемодан и посылку? Паркета вроде бы в шутку предложил угольной золой. Все рассмеялись, но согласились с его предложением.

Когда все было приведено в надлежащий порядок: чемодан опечатан, посылка закрыта и помещена в сейф, – все расположились в комнате Корна ужинать.

Утром с базара привезли стекольщика, который быстро вставил стекло, в разбитое окно.

Часть изъятых государственных ценностей уложили в ранец Гейнца, а часть – в рюкзак.

Лейтенант Корн о подмене содержимого чемодана не знал, и когда почувствовал, что скоро останется один и отправится, как и прежде, к генералу справляться о его здоровье, заметно повеселел.

Андрей с ним обо всем условился, вручил ему изготовленный ключ от сейфа, чтобы тот мог просматривать бумаги доктора Шульца, и все покинули дом.

Машину необходимо было заправить, и потому лейтенанта Корна взяли с собой. В заводском хозяйстве доктора Шульца Корн, ссылаясь на строгое указание своих хозяев – генерала Кранбюлера и доктора Шульца, – заправил автомобиль и канистры до отказа.

После этого лейтенанта подвезли к госпиталю, распрощались и уехали.

Паркета приказал Гейнцу развернуться и заехать в одно место – он укажет куда. За это время накопилось немало информации, и ее необходимо было срочно передать по назначению.

Еще в Краснодаре в шифровке Андрею была сообщена явка на случай связи. И не только здесь, в Юзовке, но и в Мариуполе. И вот сейчас Паркета хотел ею воспользоваться.

Отыскав нужный дом, машина медленно проехала мимо него. Окна дома были наглухо закрыты наружными ставнями, и во дворе никого не было видно. Они проехали мимо дома дважды. Затем, оставив машину поодаль, Андрей и Ольга решили пройтись мимо дома пешком и более внимательно рассмотреть его.

Им нужна была связь. Связь во что бы то ни стало.

У дома они заметили плачущего мальчугана. Ольга окликнула его по-русски. Он остановился, испуганно взглянул на «эсэсовцев» и хотел было убежать, но его перехватил Андрей. Ольга поинтересовалась, почему он плачет, кто его обидел? Мальчик молчал, потупившись. Ему было примерно лет тринадцать. Одет он был в рваный кожушок и шапку-ушанку. На ногах истоптанные, чиненные-перечиненные короткие валенки, скорее опорки. Он перестал всхлипывать и с опаской поглядывал на Ольгу и Андрея.