Знамение - Александр Прозоров

В первый миг Найл хотел отказаться, но тут же почувствовал, что это будет непоправимой ошибкой: ведь они, эти пауки, шли в бой, на возможную смерть, искренне желая победить, а если нет — то, по крайней мере, остаться среди своих друзей и знакомых. Пусть даже таким странным способом, какой придумал Рион. Найл, Посланник Богини, представитель Великой Богини Дельты среди людей и пауков, к тому же сумевший заслужить уважение среди подростков, был тем человеком, стать плотью которого после смерти могло показаться для смертоносца почетным окончанием своего пребывания на Земле. Можно называть это каннибализмом, можно людоедством или извращением, но отказ выполнить волю погибших все остальные путники восприняли бы как оскорбление памяти павших, их подвига, проявлением брезгливости. Хуже того — члены отряда могли потерять веру в своего правителя раз и навсегда.

— Ну, Рион, удружил, — мысленно укорил паренька Найл и пошел к костру. Впрочем, винить следовало только себя: ведь принцесса Мерлью два раза за время их изгнания предлагала установить обряд похорон погибших! Нет, обязательно находились дела более важные, чем почитание мертвых. Теперь поздно. Похоже, обряд появился сам собой, и совсем не из лучших.

Нельзя сказать, чтобы, не смотря на четырехдневный голод, кто-либо у костра отличался аппетитом. Но они ели, ели под взглядом стоящих вокруг смертоносцев, ели, чтобы не позволить телам своих соратников гнить в чужой земле, под незнакомым небом. Тела врагов оказались брезгливо отброшены к лесу: от разложения спасаются только свои.

Найл прикоснулся к сознанию одного из ближайших пауков, и вдруг понял, что в понимании того сейчас происходит таинство. Тело его хорошего друга Скорна, рядом с которым они выросли, вместе с которым столько играли, гонялись друг за другом, боролись с двуногими, это тело теперь становится частицей Посланника, частицей Нуфтуса, Юлук и Кавины, оно растворяется среди людей, но не исчезает, оно обретает новую жизнь в ином обличий.

— Братья по плоти, — прошептал Найл.

— Что? — не поняла Юлук.

— В старину среди людей был такой обычай: если двое людей хотели стать родственниками, они пускали себе кровь и смешивали ее. С этого мига они считались братьями по крови. Мы смешиваем в себе плоть наших друзей. Получается, мы становимся братьями по плоти.

Место для шатра Мерлью и Дравиг выбрали в самой гуще леса, на небольшой земляничной полянке меж высоких, остро пахнущих смолой сосен. Здесь тоже пылал огонь, стражницы запекали над ним двух крупных кузнечиков, но ни Найл, ни подростки не испытывали голода. Они вообще не могли смотреть на еду. После обряда принятия плоти радость победы заметно угасла, и осталась только усталость. Люди забрались под полог шатра и легли спать.

* * *

Найл проснулся от криков и хруста ветвей, рефлекторно откатился со своего места, подхватив лежащее под животом копье, вскочил, оглянулся. Вокруг царила непроглядная тьма, сквозь которую слышался жалобный стон. С шумом и руганью поднимались на ноги остальные путники.

— Сидония! — громко позвал правитель, стряхнув, наконец остатки сна.

— Они сбежали, Посланник! — донесся голос стражницы. — Только одного поймали!

Найл сделал шаг вперед, тут же на кого-то наткнулся, отступил и столкнулся с кем-то еще.

— Тише ты, многоножка, — негромко попросила принцесса Мерлью. — Все пальцы отдавил.

— Извини, — попросил прощения правитель, отступил в сторону, наткнулся на кого-то еще и взмолился: — Сидония, разведи огонь!

Вскоре сквозь паутинный полог пробились темно-красные дрожащие лучи, и правитель смог, обходя темные силуэты вскочивших людей и переступая спящих, выбраться наружу.

Рядом с разгорающимся костром стояло несколько женщин, двое смертоносцев, лежал щедро перепутанной паутиной воин Мага.

— Верни стражниц на посты, — распорядился Найл. — Они могут повторить нападение.

— Слушаю, Посланник, — уважительно кивнула Сидония. Собственный успех в ночном бдении почему-то повысил не ее самомнение, а степень поклонения Посланнику Богини.

Найл присел рядом с пленником, сосредоточился и вошел в его сознание.

Воин паниковал, его мысли беспорядочно метались от предчувствия смерти к надежде на милость, но порою прерывались молитвой к Магу, Великому и Всемогущему, Дарующему Дыхание и Живущему в Свете. Пробиться сквозь это мельтешение мыслей к реальному знанию правителю никак не удавалось.

— Дравиг, ты меня слышишь? — Найл решил обратиться за помощью к более умелому в мыслительной деятельности соратнику.

— Слушаю, Посланник. По счастью, старый смертоносец находился в тепле и не впал в оцепенение. Впрочем, похоже, что здесь, в этой долине, по ночам было достаточно тепло даже на открытом воздухе.

— Ты не мог бы подойти сюда?

— Уже иду, Посланник.

В ожидании паука Найл еще раз осмотрел воина: плетеная туника, примотанные к телу руки. Правитель потянул за мизинец — между ним и безымянным пальцем натянулась перепонка. Найл торопливо перешел к ногам, сдернул сандалии: пальцы на ступнях была заметно длиннее, чем у обычных людей, и между ними тоже имелась тонкая бледная перепонка.

— Что там, Найл? — тихо спросила вышедшая из шатра принцесса.

— Это они, — поднял на нее глаза правитель. Лазутчики Мага имели такие же уродливые ноги, только перепонки между пальцами здесь и на руках были вырезаны.

— Какие лазутчики?

— Ну, помнишь, в городе? Они еще убили Скорбо.

— Смерть Скорбо я помню, — кивнула Мерлью, — но про лазутчиков мне никто не говорил. В те дни ты вообще предпочитал забывать о моем существовании.

— Хлопот много было, — неуклюже оправдался правитель.

Мягко захрустел слой иголок под ногами вернувшейся стражницы и Найл тут же предпочел перевести разговор на нее:

— Сидония, расскажи, как тебе удалось захватить воина?

— Мы притаились в нескольких местах вокруг шатра, — охотно ответила женщина. Ждали почти всю ночь, но только недавно послышались шаги. Мы издали пугающий крик, ударили копьями в темноту. Кто-то закричал, они бросились бежать. Рядом оказались смертоносцы, попытались парализовать воинов волей. Один остался лежать, остальные скрылись. Мы слышали плеск — значит, спрятались в озеро.

— Ты молодец, Сидония, — Найл вспомнил, к чему обязывает правителя подобная похвала, опасливо покосился на Мерлью, но все-таки повторил еще раз: — Ты просто молодчина! Интересно, что это Дравиг так долго не идет?

— Я стою за твоей спиной, Посланник, — с почтительной невозмутимостью сообщил смертоносец.

— Прости, — Найл сдвинулся на шаг влево и кивнул на пленника: — Ты не мог бы тщательно прощупать его сознание? У тебя это получится лучше.

Смертоносец надолго замер, потом смущенно затоптался на месте, прислал извиняющийся импульс и только после этого объяснил: