Бывшие в прошлом - Евгения Грозд

то мог запросто накинуться на Славу с кулаками.

— Ребята, давайте успокоимся, — подал голос Алик. — Все здесь должны в первую очередь думать о маленьком Косте, а не о своих амбиция. Лично я, как адвокат, убеждён, что не стоит идти на поводу этого богатея. Мы не ратуем за его дурацкие миллиарды, всё только его прихоть. Предлагаю организовать для Жени юридическую линию защиты и уже на законных основаниях вести тяжбу за мальчика.

— Он уже провел эту тяжбу, — печально молвила я, отрешённо осмотрев мужчин. — У него на руках юридический документ на опекунство Кости и документ судьи, что я лишена прав, как неблагополучная мать. Он уже всё провернул без меня.

— А я?! — не понял Лев, глянув на меня в зеркало заднего обозрения. — Я — отец Кости и имею право на своё слово.

— Тебя нет в свидетельстве о рождении сына, — виновато покачала я головой. — Если бы мы успели провести экспертизу ДНК на установление отцовства, то был бы шанс. А сейчас…

— Сейчас он просто не позволит получить нам достоверные результаты экспертизы, — поняв мою мысль, продолжил он за меня.

— Этот старый хрен всё продумал, — уронил Слава.

— И ты один остался в выигрыше, — гневно процедил Вольных. — Хорошо устроился!

— Слышь ты, я лишь пытался помочь, выиграть время, — Булатов угрожающе подался вперёд, ударив ладонью, по спинке водительского сидения. — Сказал для отвода глаз. Откуда мне было знать, что Арских так серьёзно зацепиться и выдаст ультиматум? Я пытался действовать, а не лясы точить, как некоторые.

— Отличный ход, шурин! Загробастать ультиматумами дочь миллиардера, чтобы править миром!

— Не суди по себе, Вольных. Не из-за главного ли кресла в компании ты женился на моей сестре?

— Заткнитесь, оба! — не выдержала я, истерично закричав на весь салон. — Хватит! У меня сегодня отобрали сына! Просто подло вырвали из рук, считая меня слабой и беззащитной. Но я умею кусаться если жизнь заставит. Ради Кости, убью если потребуется. Выйти замуж под давлением? Почему нет, Вольных? Я и это сделаю, потому что вся моя жизнь посредственность, начиная с самого рождения. Как бы я не брыкалась, но она всё равно меня задавит и подомнёт — отец, беднота, болезнь матери, сын, предательство любимого. Я тяну эту лямку, потому что надо жить, ради тех, кому ещё нужна. Самое страшное потерять именно их. Ты не боялся этого и ушёл, наплевав на меня и на сына, а я боюсь. Очень боюсь!

— Всё, тише, Жень, — Слава попытался меня обнять и притянуть к себе, успокаивая.

— Я хочу вернуть сына… — голос сорвался, окончательно уходя в мой вой. — Верните мне моего мальчика…

Крепкие руки настойчиво прижали меня к такой же груди. Запах знакомого мужского парфюма ударил в нос, дурманя усталое сознание. Зарылась в его одежду, уже свободно выплёскивая в его "жилетку" свои страхи, обиды и боль. Мне это нужно, чтобы освободить душу и вступить в новую схватку, где ставки стали иными, как и враг.

Оставаться на фирме не было абсолютно никаких сил, но мужчины настойчиво уложили меня на диван в гостиной и споили не одно успокоительное. Покидать моё общество никто не спешил, но Слава оказался как обычно более решительным.

— Ребят, дайте мне поговорить с Женей, — не оборачиваясь на шурина и адвоката, попросил он.

Вольных болезненно смотрел то на меня, то на Булатова, и кажется верил, что только его присутствие здесь, спасёт меня от необдуманных решений. Алик заметил мой кивок, и потянул друга за собой.

— Идём, Лев, идём.

Бывший умоляюще покачал головой, глядя взором щенка, просящего хозяйку не бросать его одного в тёмной комнате. Сердце сжалось от боли и обиды. Зачем ты смотришь так теперь? Зачем, когда уже ничего нельзя изменить?! Отец моего сына, скрипя сердцем поддался и позволил Наумову увести себя.

Дверь за ними закрылась, погрузив комнату в звенящую тишину.

— Женя, хочу, чтобы ты правильно понимала меня. Я не отказываюсь от своих слов и готов, ради тебя и Кости на многое. Вы стали мне очень дороги за это время, и я не имею права оставлять вас в беде. Я буду рядом при любом твоём решении. Все прошлые разногласия и непонимания — детский лепет, и не имеют никакого значения…

— Слава, — прервала я его тираду. — Я безумно устала. Устала от этих условий, ультиматумов и договорённостей. Я тоже женщина и хочу хоть немного счастья… Скажи, — чувствуя бурю эмоций внутри себя, привстала и коснувшись его лица, заглянула в малахит глаз. — В твоём предложении есть хоть маленькая крупица твоего желания? Хоть самая малость истинных чувств к девушке, что собрался "помогать" таким методом? Без всей этой гадкой жертвенности и чувства долга.

Слава сглотнул, бегая взором по моему лицу.,

— Это настолько важно? — неуверенно спросил он.

Горько улыбнулась, отпуская его лик, и медленно помотала головой:

— Не очень… Только самую малость, чтобы почувствовать себя крохотной принцессой, которую тоже можно любить и которой так же позволено быть счастливой.

Слава опустил взгляд и мягко заключил мои ладони в свои.

— Это не крупица, Женя… Я мечтаю о тебе с той самой секунды, когда ты поцеловала меня. Я жалел, что в тот день на тебе было синее платье, а не белое. Ревную, как пацан, когда ты смотришь на Вольных, готов разрушить полмира, представляя вас вместе. Это настоящая одержимость, Женя, если не любовь. Я хочу тебя, хочу сделать своей женой, быть рядом, защищать от любого дуновения ветра… Безумно хочу, но боюсь, что это только моё желание, а ты всегда будешь любить другого.

Я не ждала его заверений или убеждений в чём-то, но столь громкий порыв, слова и эмоции вдруг наполнили сердце чем-то тёплым, искренним и свободным. Осторожно коснулась ладонью его щеки и нежно улыбнулась.

— Спроси меня, — попросила я. — Спроси сейчас. Спроси без давления и страхов. Не потому что надо, а потому что так хочется. Только я и ты…

Малахит глаз начал светлеть, словно тёмные тучи расступились, обнажая свету бирюзовое море.

— Женя… Ты станешь моей женой? — дрогнувшим голос выпалил он, и губы мужчины слегка задрожали от ожидания.

— Да, — молвила в ответ, боря шквал эмоций в груди. — Я стану твоей женой…

Мужчина взирал сначала чуть шокировано, не веря своим ушам, а после счастливо захохотал, подхватив меня на руки. Закружил по гостиной, жарко прильнув к моим губам. Улыбалась ему в ответ, позволяя осыпать поцелуями.

— Я люблю тебя, Евгения Викторовна… До чёртиков люблю! — сказал так свободно и не таясь он, а я в ответ проглотила язык, поняв, что столь