Месть темного бога - Линн Флевеллинг

— Давай, Алек, спрашивай! Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить.

Сделав глубокий вдох, Алек отважился:

— Нисандер, ты знал, что с Серегилом что-то случилось, и знал, что он пытается добраться сюда. Почему же ты просто не перенес нас в Римини, как ты это сделал вчера с кувшином вина?

Поставив кубок на стол, Нисандер обхватил руками колено.

— Вопрос справедливый и часто задаваемый. В данном частном случае для этого было несколько причин. Во-первых, я не знал точно, ни где вы находитесь, ни что произошло. То немногое, что мне было известно, промелькнуло передо мной в мимолетном видении — оно не было результатом моего целенаправленного поиска. Искать же кого— то при помощи колдовства, когда ты многого не знаешь, в лучшем случае затруднительно, а обычно и бесполезно. Потом в течение нескольких дней мне удавалось на мгновение увидеть вас, но из этих проблесков я узнавал не более того, путешествуете ли вы по суше или по морю, — до того момента, когда я увидел вход в канал.

Другой причиной является то, что чары, необходимые, чтобы перенести сюда Серегила, более трудны, чем ты думаешь. Магия взимает с творящего ее свою цену, и перенести человека в тысячу раз труднее, чем кувшин с вином, даже для меня. К тому же странная особенность Серегила — противостоять любому колдовству — мешает действию заклинания перемещения, и даже в лучшем случае после переноса он бывает совершенно больным. В том же состоянии, в каком он находился, он мог и не выжить. И еще: перенести вас обоих я не мог бы, и только представь себе, что бы ты подумал, если бы твой друг неожиданно исчез. Учитывая все это, я счел, что наиболее безопасно дождаться вашего прибытия сюда.

Нисандер помолчал, глядя на Алека из-под кустистых бровей, потом продолжил:

— Это все достаточно веские причины, но есть еще одна, которая их все перевешивает. Принцип, ради которого создавалась Ореска, заключается в следующем: цель колдовства — помочь действиям человека, а не заменить их.

Несмотря на все тяготы, которые вы перенесли, на все твои заботы и тревоги, есть ведь и выигрыш: тебе пришлось проявить больше смелости, силы и верности, чем, может быть, за всю свою жизнь, и воздаянием за это оказалась спасенная жизнь друга. Разве ты захотел бы отдать все это ради того, чтобы просто быть перенесенным сюда по воздуху из той гостиницы?

Алек посмотрел на спящего Серегила, вспомнил его лицо, когда тот проснулся в чистой постели в Римини, и тихо ответил:

— Нет. Ни за что.

— Так я и думал. Алек покачал головой:

— Микам рассказывал мне о тебе, но все равно ты совсем не такой, какими я представлял себе волшебников.

— Правда? — Нисандер довольно улыбнулся. — Большинство моих коллег согласились бы с тобой. Но у них свои методы, у меня — свои. Все мы по-своему служим добру. Но я, кажется, перебил тебя, ты хотел сказать что-то еще.

— Э-э… Просто, когда ты рассказывал мне про Серегила… Я не понимаю насчет Теро. Мне вчера показалось… Я хочу сказать, он не… Ну, он не очень любит Серегила. Да и я ему не понравился.

Нисандер сделал хитрую гримасу.

— Если это может тебя утешить, не думаю, чтобы и я был ему особенно по душе.

— Но он же твой ученик!

— Это еще не гарантирует симпатии, мой мальчик, хотя в идеале именно такие отношения должны существовать между учителем и учеником. Вот твоя верность Серегилу после столь недолгого знакомства многое говорит в пользу вас обоих.

После Серегила мне понадобились годы, чтобы найти нового ученика. Как я говорил тебе раньше, те, кто имеет врожденную силу, встречаются редко, да и они имеют разные способности. Среди тех немногих, кто каждый год приходит в Ореску, я не мог найти никого, кто мне подошел бы, пока не появился Теро. Что бы ты ни думал о нем, он необыкновенно талантлив. Нет такой тонкости в нашем искусстве, которой он не овладел бы. То обстоятельство, что он происходит из семьи моего учителя, тогда показалось мне тоже важным. В общем, все это в добавление к настоятельной необходимости найти преемника побудило меня закрыть глаза на некоторые его особенности, которые при иных обстоятельствах заставили бы меня задуматься. Теро ни в чем меня не разочаровал, но его жажда знаний граничит с алчностью, а это для мага большой недостаток. И у него нет чувства юмора. Хотя оно и не числится среди качеств, необходимых для приема в Ореску, я считаю его бесценным для любого человека, в руках которого может оказаться власть. И вот это-то отсутствующее чувство юмора и заставляет его иногда стыдиться меня.

Однако больше всего меня беспокоит именно его враждебность к Серегилу: она говорит о завистливости — одной из самых опасных слабостей. Теро не удовлетворен тем, что он пришел на смену Серегилу, что он гораздо более способен к магии, чем тот. И хотя ему самому не нужна моя привязанность, он не может простить Серегилу моей к нему любви. Конечно, Серегил тоже не лучше, как ты скоро увидишь, но ведь Теро — волшебник. Если он ведет себя так относительно мелочей, как же он поступит, когда окажется причастен к делам огромной важности, когда станет могуществен? Нисандер помолчал, потирая глаза пальцами.

— А он станет могуществен, независимо от того, буду я его учить или нет. Поэтому я держу его при себе — я просто боюсь дать ему уйти к другому учителю. Вся моя надежда на то, что с возрастом он станет более зрелым, научится сочувствовать — каким же великим магом он тогда сделается!

Алек покачал головой, удивляясь искренности старого волшебника.

— Серегил ничего мне о себе не говорил, а ты рассказываешь все!

— Ну, пока еще не все, — засмеялся Нисандер. — У каждого есть свои секреты и свои резоны их хранить. Я рассказал тебе про Теро и меня, чтобы ты лучше его понимал и, может быть, научился видеть причины его поступков. Как и Серегил, я рассчитываю на твое благоразумие.

Нисандер протянул руку к кубку, но в этот момент перед ним замерцал желтый светящийся шар. Он повисел в воздухе, как маленькое солнце, потом опустился на протянутую руку мага. Тот склонил голову к шару, словно прислушиваясь к неслышному Алеку голосу. Потом шар исчез, так же внезапно, как и появился.

— Это Илинестра, — объяснил Нисандер. — Извини меня.

Закрыв глаза, Нисандер поднял вверх длинный указательный палец, и на нем вдруг оказался сияющий голубой шар.

— Непременно, моя дорогая, — сказал шару Нисандер. — Я скоро буду у тебя. — Он подбросил шар вверх, и тот мгновенно исчез.

Подумав, что Нисандер сейчас уйдет, Алек встал и почувствовал, как вино ударило ему в голову.

— Э-э… Я думаю, что начинаю кое-что понимать. Спасибо тебе.

Нисандер поднял брови.

— Сиди, нам некуда спешить. Я ведь послал ответ.

— Но как же… Если бы меня ждала Илинестра… Ох, проклятие! — пробормотал Алек, чувствуя, как запылали его щеки. — Это все вино…

— Светоносный Иллиор, мальчик, что сможет сделать из тебя Серегил, если ты не научишься скрывать свои чувства! — Нисандер со смехом поднялся на ноги. — Впрочем, может быть, ты прав. Она бывает нетерпелива. Не погулять ли тебе по саду? Думаю, это будет тебе приятно, ты ведь долго не покидал корабля, а потом этого дома. С Серегилом может посидеть Ветис.