Общество Должников - Антон Шувалов

в открытом разбое! Но. Но! Трусливо расставил стрелков на башнях… Я еще могу поверить, что ты пригнал людей в нейтральную зону обещав им какое-то развлечение. А слуги?! Слуги тоже прогуливались тут со всем этим древним хламом…

И так далее, и тому подобное. На мой взгляд это была совершенно ненужная тирада. Разумеется, Лефран лгал. Лгал обтекаемо и хладнокровно. Даже так: он вежливо вводил нас в заблуждение, чтобы лишний раз не демонстрировать собственное превосходство. Судя по постному лицу Григория и давно копившейся злости Полины, мы были в полной его власти. Никто не придет на помощь, вереща мигалками. Или хотя бы настегивая лошадок.

Дерьмо.

— Полина, Полина! — не выдержал я. — Может мы уже дадим сеньору Лефрану сказать, чего он хочет? Думаю, это как-то продвинет дело. Я хочу жрать, спать, мои ребра похожи на колотый сахар! Хо вообще не понимает, где находиться. Клянусь Леди, если вы не перестанете мериться гульфиками, то я тоже свихнусь! Нужно говниться всю ночь — пожалуйста, но тогда побыстрее заплатите мне за товар, и мы свалим на первой же бричке, везущей репу в город. Договорились? Леди, ну и уроды…

Уроды помолчали. Григорий развел руки, как бы принимая мою позицию, и снова поклонился Лефрану. Тот был все так же флегматичен, но я-то видел, что его пальцы сжали рукоять тонкого острого меча. Личный бык маркиза угрожающе посмотрел на меня россыпью стеклянных глазок. Смотри-смотри, только не бодайся.

— Грубая, но вполне осмысленная речь, месье де Хин, — сказал Лефран невозмутимо. — А вы, барыня Ягузарова, имейте ввиду: я проигнорирую ваше поведение, но только потому, что женщин не принято воспринимать всерьез. Вы только что лишний раз продемонстрировали — почему. Что ж, к делу. Я пришел с единственной целью: сделать господина де Хина своим гостем.

— Опять двадцать пять за рыбу деньги, — проговорил Григорий, пока Ягузарова спускала пар. — Месье Лефран! Ну в самом деле, что за сумасбродство, при всем уважении! Ведь вы были на совете Цитаделей по этому вопросу. И спокойно выслушали решение большинства. Мы, славы, как наиболее непредвзятая и нейтральная сторона…

— У меня было время подумать, — перебил его Лефран, властно рубанув воздух ладонью. — И я понял, что не доверяю ни вашей организации, ни славам… Ни представителям Двора.

У Григория отвисла челюсть. Он даже отступил на шаг, но в ту же секунду овладел собой; светлое холеное лицо ожесточилось, глаза выстлало льдом.

— Вы понимаете, что говорите?

— Да.

— Месье Лефран, я в праве…

— Ты в праве валятся в выгребной яме вместе со своей подружкой за подобный взгляд. Ты, славская борзая, тощий пес, переворачивающий носом камни, по которым ступают сапоги людей. Как давно тебя не били по-настоящему.

Я смотрел на владыку. Он не угрожал, не пытался казаться больше, чем он есть. В его голосе сквозила тоска.

— Де Хин пойдет со мной, — продолжил Лефран после короткой паузы. — И ты тоже. Нам нужно поговорить, Белый Заяц. Я знаю, ты честен себе во вред, и можешь оказать влияние на руководство. Может быть вместе мы сможем что-нибудь придумать.

— Я не уполномочен…

— Перестань! — Лефран, наконец, скинул маску холодной рыбины. Оскалив белые зубы, он бросил взгляд в небо, как бы прося помощи у всего мироздания. — Это неизбежно. Никто тебя не спрашивает Заяц. Если хочешь положительно повлиять на ситуацию, делай как я тебе говорю.

Григорий почему-то посмотрел на меня, а не на Ягузарову.

— А жрать дадут? — спросил я громко. — И нужен врач. Только не такой врач как у вас. Настоящий. Без пил и щипцов.

Герцог молча кивнул. Потом развернулся и зашагал к ожидавшему рогатому болвану.

Глава 10. Скучная глава в которой почти ничего не происходит

Пока Ретро обмывал близнецов губкой, менял под ними постельное белье, и внимательно осматривал провода массажной койки, Спотти напористо лезла ему под руку. Заметно было, что девушка не совсем понимает концепцию заботы о беспомощных людях, но энергии там было столько, что Ретро буквально не мог отогнать ее в сторону. Спот приподнимала тонкие безвольные тела, меняла воду в тазике, считала пульс, прыгающий в костлявых запястьях, и заглядывала через плечо.

— Ты можешь хотя бы одеться? — спросил Ретро устало.

— Зачем?

— Я мужчина, понимаешь?

— Поздравляю.

И на этом все. Якоб молча принял поздравления, и решил больше не сопротивляться. В действительности, его проклятый синдром рассеянного внимания, буквально разбил его сегодня на куски. Фитцвиль слишком долго не принимал таблетки от депрессии, но принял сегодняшнюю неудачу близко к сердцу.

Безумно хотелось напиться и упасть прямо в прихожей, головой к двери, что б утром не путаться в направлениях.

— Что?

Героически сохраняя ясность мысли, Якоб аккуратно подравнял ноготь на мизинце Анис, и отложил щипчики.

— Я говорю, «ты спишь тут же»? — Спотти, высунув язык, срезала ногти на правой ноге Вальтера.

— А. Нет. Обычно на кухне.

— Тебя это все раздражает, да? Необходимость быть тут.

— Да шла бы ты в жопу, а? Что это за вопросы? Приперлась без приглашения и пальцами в душу, пальцами.

Пятнистая ехидно осклабила острые звериные зубки.

— Значит раздражает.

Она сдула пылинки с пятки Вальтера, и внимательно осмотрела ножницы.

— Быть безнадежно привязанным к чему-то — очень тяжело. Как вот эти две половинки, связанные гвоздиком. Щелк-щелк. Может быть, по отдельности они могли бы стать неплохими заточками. Возможно, они даже мечтают об этом.

Их разделял угол кровати. Ретро совсем перестал соображать. Он тупо уставился на симпатичную нечеловеческую мордашку. Белые горящие глаза бесцельно резали потолок немигающим взглядом. Они изучали бредовые изображения чудовищ, которых нарисовала Анис, водя испачканными в краске ладонями. Такой же кошмар из глаз, зубов и алых струн покрывал стены. Кое где фрески уже состарились и облупились. В трещины выглядывали обои.

— Меня это не раздражает, — ни с того ни с сего решил защититься Якоб. Ему стало обидно до глубины души. — Отдай ножницы.

Спот с готовностью подала ему инструмент кольцами вперед.

— Это больно, — глухо сказал