Что нужно женщине - Кэролайн Линден

– Разве можно так расточительно относиться к превосходному бургундскому, Хайд-Джонс?

Джереми поднял на него глаза – и вдруг презрительно усмехнулся:

– Ах, Дрейк… Вы очень вовремя. Ваша графиня только что показала свою истинную, низменную сущность. – Он показал на свой жилет, потом швырнул слуге полотенце, которым вытирался. – Хотя, возможно, вам неизвестно ее темное прошлое и вся ее грязная история.

Брови Стюарта поползли вверх.

– Грязная история? Должно быть, вы шутите?

Хайд-Джонс рассмеялся:

– А вы обрадовались? Думали, нашли богатую вдовушку? Возможно, она действительно богата, но попомните мои слова: это – черная вдова, у этой женщины темное прошлое, и она порочна с головы до ног.

– Как вы смеете так говорить о даме? – возмутился Стюарт. – Да, согласен, она – женщина с прошлым. Но женщина, порочная с головы до ног? По-моему, вы преувеличиваете. И что за грязная история?..

Хайд-Джонс вскинул голову, и презрительно посмотрел на Стюарта.

– Кажется, ваш отец – человек довольно строгий, не так ли? Ему вряд ли понравится, если в вашей семье появится шлюха.

Не в силах скрыть своего изумления, Стюарт пробормотал:

– Что вы сказали?..

– Шлю-ха, – смакуя каждый звук этого слова, ответил Хайд-Джонс. – Что бы она вам ни рассказывала о себе, уверяю: правда – в десять раз непригляднее.

– Господи, а я и не предполагал… – Стюарт указал на дверь, выходившую на террасу. – Может быть, выйдем, чтобы поговорить с глазу на глаз?

Хайд-Джонс самодовольно усмехнулся:

– С удовольствием.

Выходя из дома следом за Хайд-Джонсом, Стюарт взглянул на герцога Уэра, беседовавшего с Робертом Фэрфилдом, Затем плотно прикрыл за собой дверь.

– Мне и в самом деле вас жаль, – сказал Джереми. – Как вы, наверное, огорчились, узнав, что поведение этой женщины выходит за рамки приличий.

Чтобы держать себя в руках и доиграть свою роль до конца, Стюарт медленно сосчитал до пяти.

– Да, разумеется. Но у нее есть и другие достоинства, не так ли, мистер Хайд-Джонс? Причем другие ее достоинства совершенно бесспорны. К тому же мужчина, оказавшийся в моем положении, не может позволить себе быть слишком разборчивым и щепетильным. Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, – хмыкнул Хайд-Джонс, – С тех пор как я видел ее в последний раз, она похорошела. Ее прелести и впрямь впечатляют. Я сам однажды наслаждался ими.

Стюарт с трудом сдерживал ярость. Внутри его все бурлило и клокотало. Хайд-Джонса же, напротив, казалось, забавляла эта беседа.

– Ну что вы, успокойтесь. Это было давно. – Он широко улыбнулся. – Хотя, судя по всему, она вовсе не прочь вспомнить прежнее. Если вы понимаете, о чем я, и если она не изменилась с тех пор, то мы сможем по-настоящему насладиться. – Стюарт крепко стиснул зубы, а Хайд-Джонс продолжал: – Все эти годы, живя за границей, она занималась проституцией. Иначе как могла бы падшая женщина, запятнавшая себя, жить в такой роскоши?

– Но каким образом она себя запятнала? – сквозь зубы процедил Стюарт.

Краем глаза он заметил, что на террасу вышел герцог Уэр.

Хайд-Джонс посмотрел на герцога, потом снова перевел взгляд на Стюарта.

– Даже в пору своей юности она уже была распутной. Ее отец не одобрил поведения дочери и выдворил ее из страны.

– А вы, несомненно, ужасно горевали, потеряв свою возлюбленную, – проговорил Стюарт, сжимая кулаки. – Как же вам не везет в жизни… Впрочем, вы одну за другой теряете своих возлюбленных и жен, не так ли?

Хайд-Джонса нахмурился.

– Я возмущен вашими намеками. Я хотел поговорить с вами как джентльмен с джентльменом – не желал, чтобы вы выставили себя на посмешище, спутавшись с такой особой. – Джереми повернулся к двери, намереваясь снова вернуться в бальный зал, и нос к носу столкнулся с Робертом Фэрфилдом – тот, скрестив на груди руки, замер у двери с каменным лицом.

Хайд-Джонс покосился на дверь, затем вновь заговорил:

– Поверьте, я нисколько не…

– Как же вам удалось распознать истинную сущность графини Гриффолино? – перебил Стюарт. – Разве ее отец не рассказал вам, за что он выгнал дочь из дома? Едва ли отец сам стал бы распространять подобные слухи о дочери.

Хайд-Джонс тяжело вздохнул:

– Видите ли, то, что с ней случилось… Все было и так ясно, раз она так внезапно исчезла.

– В самом деле? Неужели все так просто? И вам даже не захотелось выслушать свою невесту? Не хотелось услышать объяснения из ее уст? А может, случившееся было всего-навсего недоразумением?

Глаза Хайд-Джонса гневно сверкнули.

– Нет! И речи не могло быть о недоразумении, – возразил он. – Эта девица соблазнила меня, и я…

– Соблазнила вас? Семнадцатилетняя девушка соблазнила тридцатилетнего мужчину? – Стюарт подошел к Хайд-Джонсу вплотную. – Полноте! Вы что, принимаете меня за идиота? Кажется, ваша первая жена случайно споткнулась о загнувшийся ковер, а вторая ваша супруга по своей воле выпрыгнула из экипажа на полном ходу?

– Как вы смеете? – прошипел Хайд-Джонс.

Он так и затрясся, Стюарт не знал – то ли от ярости, то ли от страха.

Тревога, охватившая Дрейка, когда он не нашел на балу Шарлотту, сменилась яростью. Он не хотел и не мог больше слышать гадости, которые этот мерзавец говорил о Шарлотте. Стюарт готов был убить его только за то, что он погубил ее когда-то давно, когда Шарлотта была юной доверчивой девушкой – такой же глупой и романтичной, как Сьюзен.

Размахнувшись, Стюарт ударил Хайд-Джонса, но тот, отшатнувшись, тотчас же бросился на противника и повалил его на землю. Хайд-Джонс был в хорошей форме, однако имел телосложение поэта – он был высоким и худощавым. Стюарт же, напротив, был мускулист и широк в плечах; ему удалось увлечь Джереми за собой, и он, подмяв его под себя, принялся наносить удар за ударом. Когда Уэр оттащил Дрейка от Джереми Хайд-Джонса, тот, держась за живот, остался лежать. У него были разбиты в кровь нос и губа.

– Все, хватит, – пробормотал герцог.

Стюарт выругался сквозь зубы и, взглянув на Джереми, проговорил:

– Полагаю, вы предпочтете жить за границей. Боюсь, что если мы с вами встретимся снова, я не ограничусь дракой и убью вас. – Хайд-Джонс тихо застонал и, проявляя благоразумие, решил до поры до времени не подниматься.

Стюарт выразительно посмотрел на лорда Роберта, но тот отрицательно покачал головой, и тогда он обратился к Уэру:

– Ты не мог бы?..

Герцог кивнул и, нахмурившись, взглянул на Хайд-Джонса. Он прекрасно понимал: надо позаботиться о том, чтобы этот человек покинул Лондон как можно скорее. Иначе негодяй получит по заслугам.